Наваждение - Татьяна Турве

И, скажем прямо, здесь даже не в рыжем пареньке дело, он-то как раз в полном порядке. (В прошлый раз на аэробике специально поднимали эту тему — ждали Иру, инструктора, надо ж было чем-то языки занять… И все девчонки дружно согласились, что рыжие — они самые классные. В смысле, самые веселые.) Просто каждый раз как бы цветной монитор в голове включается, и на нем послушно высвечивается исчерпывающая надпись: "Мое" или "Не мое". Но в основном почему-то "Не мое"…

Яна сокрушенно вздохнула еще в сто пятый раз: даже с Дубом забыла попрощаться, эх!..

В квартире было темно и по-нежилому тихо, только у Янкиной двери наискось лежала слабая полоска света. "Не спит, редиска!" — понял Володя и тихонько заглянул в комнату. Так и есть: малая, облаченная в светло-розовую пижаму, скрючилась у компьютера буквой "зю", не заметила даже, как он вошел. На экране мерцало что-то разноцветное и трехмерное, неожиданно красивое — шипастые шарики и звезды слепили глаза, переливаясь всеми цветами радуги. В полутьме зрелище завораживало… Володя с трудом отвел чуть осоловевший по ночному времени взгляд и легонько потянул дочку за кудрявый хвост:

— Почему не спишь?

— А сколько времени?

— Половина второго.

— Почему ты так поздно? — обращенная к нему дочкина спина выражала сильное неодобрение и больше того, самую настоящую обиду.

— С ребятами засиделись.

— Вам хорошо-о… — тоненько протянула Яна, по-прежнему упрямо не оборачиваясь.

"Что-то тут не так!" — недолго думая, Володя развернул ее вместе с вертящимся креслом к себе лицом. Так и есть, глаза краснющие — то ли от компьютера, то ли еще от чего…

— С мамой поругались? — отвечать она и не собиралась, независимо пожала плечом. — А ну, посмотри на меня! Глаза как у кролика. Давно так сидим?

Янка немного оживилась, крутнулась обратно к монитору:

— Это моя любимая игра. Смотри, вращаются в пространстве! Прямо гипнотизирует, а?..

Володя наугад пошарил мышью, настраивая таймер в углу экрана, и грозно рявкнул:

— Шесть часов за компьютером! Что ты с собой делаешь?! А ну, марш спать!

Безжалостно позакрывал все "окна" (насчитал их штук десять, не меньше) и выключил многострадальный компьютер — тот, казалось, благодарно заурчал от удовольствия. Янка протестующе воскликнула:

— Эй! А как закон свободной воли?

— Я его отменяю. В том, что касается здоровья, я деспот. Будешь так над собой издеваться — поставлю запрет на игру. Понятно излагаю? Вопросы есть?

Она ничего не ответила. Ну и чудеса, чтоб малая да вдруг смолчала, не ринулась в бой!.. У него мелькнула невероятная догадка, что дочура именно этого и ждала: что он рано или поздно вернется домой и прогонит ее спать, для того и сидела… Вот уже носом клюет, как курица, да и глаза слипаются, хоть спички вставляй, и всё равно не сдается, таращится в экран до последнего! Володя решительно подтолкнул Янку в спину, сгоняя с обжитого стула:

— Всё, спать! В темпе вальса. Левой, правой…

Малая поплелась в ванную, спотыкаясь обо что только можно, цепляясь за все углы и судорожно зевая во весь рот. И похвасталась громким шепотом, добредя до порога:

— Я у них все рекорды побила! У меня там такой рейтинг, закачаешься… Надо, чтоб сохранился. Ты ведь настройки сохранил?

— Я кому сказал: марш в кровать? — преувеличенно грозно осведомился Владимир. (Не сохранил ведь, как пить-дать. Завтра малая устроит плач Ярославны с заламыванием рук и патетическими возгласами: "Ну как ты мог?!") Блюдя отцовский авторитет, Володя сдвинул брови еще сильнее, Янка негодующе фыркнула и скрылась за дверью.

Теперь раньше двенадцати точно не встанет — хорошо еще, завтра суббота. Ему-то что — пускай хоть до вечера спит, раз выходной! — зато Марина может воспринять, как хороший повод поскандалить.

Но эти его пессимистические прогнозы не подтвердились. Еще задолго до полудня Янка уже читала в своем любимом кресле, уютно подобрав под себя ноги и пристроив книжку на особо не возражающего против подобного обращения кота. Компьютер (к Володиной вящей радости) мирно отдыхал, зато из магнитофона доносилось что-то красивое и протяжно-грустное, неизвестное Владимиру:

"Прощальных белых поцелуев след во мне,

Ты не вернешься.

Меня рисуют мелом на стене,

Ты не вернешься…"

"Нет, чтоб что-нибудь попроще, как все девчонки ее возраста: "Ля-ля, я сошла с ума!.." — усмехнулся он про себя. Звук все же не прикрутил, сдержался. (Если верить родительским рассказам, он и сам в юности был порядочным лоботрясом, врубал музыку так, что стены ходуном ходили. То Высоцкий с утра до вечера, то "Битлз" с их ранними альбомами. Как только мама с отцом все это вытерпели?.. Так что Янку теперь особенно и не помуштруешь, совесть не позволяет: яблочко от яблоньки, как известно…)

— Бонджорно, принчипесса! — поздоровался по-светски. — Голова болит?

— Не-а!

Ишь ты, свежая как огурчик, а колени-то в крупных синяках! Вот тебе и великовозрастная девица, почти на выданье…

— Откуда столько синяков?

Малая заметно ожила и принялась деловито перечислять, поочередно тыкая пальцем, словно ветеран в дорогие сердцу ордена с медалями на бархатной подушке:

— Это я об стол, это в двери не вписалась… А это от ожога.

— Ожога? — переспросил Володя с нажимом.

— Ну да, вытирала коленом сковородку. А она оказалась горячая. Я их тональным кремом замазываю, если на улицу надо выйти… — и подозрительно зыркнула глазищами: — Чего ты смеешься?! У меня по гороскопу предрасположенность, и вообще!..

— Что читаешь? — быстро перевел он тему, пока дочура не обиделась, и развернул книгу к себе лицом: — "Аштар"? Что-то новое…

На обложке величественно плыли космические корабли и взирали со строгостью звездные лики, иначе их и не назовешь… Не переболела еще. Это "патологическое", по словам Марины, увлечение фантастикой и фэнтэзи она переняла от него: вместе столько всего перелопатили! Сейчас уже и не верится. Начинали с Кира Булычева, историй про Алису, и Володиных любимых Стругацких — один "Понедельник начинается в субботу" чего стоит, шедевр! Перешерстив отечественную фантастику, потихоньку переключились на зарубежную: "Саргассы в космосе", "Заповедник гоблинов", "День триффидов" — да разве все упомнишь…

Честно говоря, Владимир был просто счастлив, видя, как этот строптивый и своевольный маленький человек с восторгом глотает его любимые книги и слушает ЕГО музыку — тех же "битлов", "Скорпионс", "Аббу", "Юнону и Авось", Высоцкого… В прямом смысле распирало от гордости, хоть никому бы и в жизни не признался. Хотя глаза она себе тоже примерно в те годы испортила, это он не уследил…