Падение - Альбина Андерсон

Кресло очень удобное, теплая кожа как-будто всасывает в себя засыпающую после шампанского Киру. Надо бы почитать, что-ли? Где-то в сумке у нее есть книга Дэна Брауна, которую она брала в дорогу. Она не успевает склониться над сумкой, как стеклянные двери напротив нее расходятся и громко топая мимо проходит крупная женщина в норковой шубе. Не доходя до лифта она оглядывается и возвращается к дивану, на котором сидит Кира.

— К Зимину? — спрашивает она.

— Ой, да!

Она соскакивает с кресла. Женщина бесцеремонно пожирает ее глазами и молчит. Кире ничего не остается, как тоже разглядывать незнакомку. У нее неинтересное, полное лицо, буравящие глазки и сложенные в брезгливую полуулыбку губы. Они что, все здесь такие?

— Балерина из Ташкента? — наконец произносит она.

— Да.

— Ждите.

Женщина разворачивается и направляется к одному из лифтов.

Я и так жду, — обиженно думает Кира.

В этот момент двери самого ближнего к диванам лифта разъезжаются. И оттуда стремительно выходит молодой человек. Кира сразу узнает Глеба, он совершенно не изменился. Высокий, плечистый, в чудесном синем костюме и розовой рубашке. У нее громко начинает стучать в висках.

— Лидия! — обращается он к буравящим глазкам в норковой шубе. — Позвони в Вену. У них есть несколько вопросов по спецификации.

— Хорошо, — отвечает Лидия, не двигаясь с места.

Двери пустого лифта закрываются. Глеб всматривается в холл и машет рукой Кире.

Лидия невозмутимо смотрит то на него, то на Киру. Глеб нажимает для нее кнопку и лифт снова открывается.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — тихо говорит он ей. — Тебе с Веной поговорить нужно, поторопись.

— Подождут, мне здесь очень интересно. Я люблю наблюдать жизнь, как она есть, на разных географических широтах.

Глеб радужно улыбается начальнице и кричит через холл, — Кира, это ты?

Он постарался вложить в голос как можно больше теплоты и доброжелательности, пусть Лидия лопнет от злости.

— За лицемерие пять, — сквозь зубы цедит она.

— Кажется, я! — робко отзывается Кира.

Широкими, уверенными шагами он быстро идет к ней. И без всяких церемоний целует в обе щеки. Отстраняется и оглядев, присвистывает.

— А ты изменилась! В последний раз, когда мы виделись, у тебя не было половины зубов!

В лифте Лидия неотрывно сканирует Киру. Заметив это, Глеб представляет себе сцену, достойную фильма ужасов. Мотор! Кира и Лидия заходят в лифт вдвоем. Двери закрываются, а когда открываются на пятом, нужном этаже из кабинки выплывает одна только Лидия с плотоядной улыбкой на лице. К нижней губе, липкой от блеска, прилипло маленькое перышко. Позади, в размытом фоне бэкграунда видно сбитую в угол окровавленную Кирину куртку, а в воздухе медленно и красиво парят пуховые ошметки.

— Спиртным пахнет, — вдруг выводит его из кинематографических грез Лидия.

— Разве? — удивляется он.

— Да, это наверное я…, - смущается Кира. — Это мы в ресторане с одной знакомой грелись…Так замерзли на вокзале.

Торжественная улыбка расцветает на лице у Лидии.

— На вокзале?

Ох, как она довольна! Все так, как она и предполагала. Глебу вдруг становится весело, он поправляет галстук и попеременно смотрит то на Киру, то на Лидию. Ситуация совершенно комическая, ему смешно, что предсказания Лидии, к ее большому удовольствию, начинают сбываться. Кира приехала подшофе, с вокзала. Хороша. Она не подвела Лидку и оправдала все ее ожидания. Лидия еще совсем не зная Киры, уже ненавидела ее всеми фибрами. За то, что у Кира хороша собой, за то, что она смеет мечтать о Большом, за то, что она приехала в китайском пуховике и с дешевым чемоданом в город, где родилась Лидия. Вот эти московские дела Глеб терпеть не может. Он галантно пропускает Киру вперед и сразу же за ней выходит сам, оставляя позади обозленную начальницу.

В офисе Андрюша Петраков принес ей очень крепкий кофе из автомата. Кира кофе не пьет, но из вежливости медленно тянет тошнотворную, горькую жижу. Кажется, она произвела на Андрюшу сильное впечатление. Это льстит и немного ее удивляет. Выглядит она, скорее всего, чудовищно. В офисе она заметила много ухоженных девушек в дорогих костюмах. Они сидят за стеклянными перегородками, как редкие, разноцветные птички в Зоопарке. Отдел Глеба находится в таком же коробе. С двух сторон он отделен серыми пластиковыми перегородками, а с двух других стеклянными. Время от времени девушки порхают вдоль прозрачной стены. Они вышагивают на высоченных каблуках как по подиуму и даже через перегородку можно уловить нежный аромат их парфюма. Кира же одета по-дорожному. В свитер норвежского рыбака, который ей связала Алина Евгеньевна и туристские ботинки на рифленке. И хотя в туалете поезда она тщательно подкрасилась, вся эта красота осталась на полотенце в Тайкиной машине. Хорошо бы конечно привести себя в порядок, но она стесняется спросить где туалет. И потом, не попрет же она туда с чемоданом, ведь вся косметика у нее спрятана в его глубинах, а открывать его здесь и привлекать внимание придирчивой Лидии ей не хочется. Что же, в безвыходных ситуациях надо находить утешение в малом, даже в таком затрапезном виде выглядит она гораздо лучше чем буравящие глазки. Вон как Андрюша голубем ходит вокруг нее.

— Экстра-мини-петит, — шепчет Андрюша Глебу. — Я очень люблю петит.

— Вчера ты любил Фиму, а в ней метр семьдесят пять без шпилек. Всеядность — качество отчаявшегося человека, тебя будут презирать, — предупреждает его Глеб.

— Пусть! Ничего, если я за ней поухаживаю?

Его ручка падает и закатывается под стол. Андрюша лезет ее доставать. На уровне своего колена Глеб видит круглую, с мальчишеским затылком голову и ему почему-то хочется наступить на нее ботинком.

— Это было бы прекрасно, — тихо отвечает он. — Пригласи ее куда-нибудь. Москву покажи. Площадь, мавзолей, чучело вождя…

С одной стороны заявление Петракова почему-то неприятно разозлило Глеба. Даже удивительно, почему? С любой стороны, роман Киры с Петраковым был бы очень удобен. Глебу не нужно будет таскаться с ней по Москве, у него и своих дел хватает. Было бы хорошо так легко и быстро сбагрить ее Андрюше. Он похоже запал. Ну да, она милая…Глеб заранее был настроен против Киры и ожидал от себя только раздражения. Еще вчера его бесили ее амбициозные устремления, провинциальная наглость и наивность, надежда на успех в самом главном, столичном театре. Сидела бы в Ташкенте, около матери. Но когда он увидел Киру внизу на рецепции, то не почувствовал ни досады ни возмущения. Она сразу расположила его к себе, была открытой и искренней. Ему показалось что как раз у нее все может и получиться. Вопреки прогнозам Лидии, она совершенно не вульгарна, у нее чудесное, одухотворенное лицо, маленькая голова на высокой шее, тугие ушки, густая копна волос. Худощава, как и все балетные, но не костлява, а именно тонка станом. Недурна- недурна, — подумал он когда увидел ее. Но Кира не в его вкусе, он любит высоких, светловолосых женщин, с вытянутыми конечностями, как Марина. Его немного страшило, что Кира может кинуться ему на шею. Он помнил о ее детской влюбленности в него. Поэтому на всякий случай решил оградить себя от возможных неприятностей. По всем комнатам и углам были расставлены старые портреты Марины. С экзальтированными девушками вроде Киры, которые так преданно служат искусству, нужно быть острожным. Впрочем, возможно он ошибается и Кира поумнев, выбросила эту дурь из головы. Скорее бы она устроилась и съехала. Петраков кажется совсем не против, они будут счастливы. Андрюша — коренной москвич, живет отдельно от родителей в унаследованной от бабки квартире.