Птица у твоего окна - Гребёнкин Александр Тарасович

–Учится в музыкальном училище, играет там, на разных роялях – фортепьянах, – довольный своей осведомленностью затараторил Князев. – С нею сейчас Янис, кажется он её «бойфрэнд», занимается какими-то темными делишками, подпольным бизнесом. Но он ревнивый…. Мальвина – телка свободная и очень недоступная, так что радуйся!

Удар в сердце был силен, и Сергей уже не мог забыть зеленоглазой Мальвины, все прочее перестало существовать.

***

Мадонова Юлия Сергеевна была сегодня такой милой, восхитительной, и это её состояние передалось детям, они ждали от неё радостных вестей.

– Ребята! В связи с отсутствием в школе воды столовая сегодня работать не будет, и занятия отменяются. Запишите, пожалуйста, домашние задания!

Последние её слова потонули в общем шуме бурного ликования. Олег, вскочив на стул, кричал:

– Айда в парк гулять, ребята!

Многие шумно поддержали его, а Сергей шепнул Зое:

– В кино пойдем? Жди меня у кафе «Мороженое».

Зоя кивнула и вышла из класса, не замечая, с какой досадой смотрит ей вслед Таня Ласточкина.

...Осенний день был грустным и хмурым. Плотная пелена свинцовых туч укрыла небо, но все же приятно шуршали листья под ногами, вперемешку с коричневыми, полированными тельцами каштанов.

Придя домой, Зоя быстро направилась в спальню. Мама удивилась ее приходу. Зоя только бросила:

– Воды нет, и нас всех отпустили.

Быстро сбросив надоевшую школьную форму, она надела кофточку и новенькие, упруго хрустящие, недавно подаренные ей джинсы. Затем долго сидела, наводя красоту – накладывая тени, подкрашивая ресницы, губы. Набросила длинный плащ, схватив сумочку, что-то придумав маме насчет коллективного похода в парк, быстро выскочила на улицу.

Ожидая опаздывающего Сергея, Зоя сидела в открытом кафетерии под разноцветными, схожими с грибными шляпками, зонтиками.

Заведение было почти пустым. Маленькие разноцветные металлические стульчики были усыпаны залетевшей жухлой листвой. На некоторых сонно покачивалась темная дождевая вода, и добродушная продавщица долго орудовала тряпкой, приводя в порядок столы и стулья. По улице, унося прилипающие листья, катились редкие автомобили, смешивая запах бензиновой гари с запахом подгнившей листвы. Лужи пахли йодом и мокрыми ветками, от буфета приятно несло теплыми булочками и острым запахом жженого кофе.

Сергей явился в короткой курточке – веселый, уверенный, чуть нагловато улыбался, и Зоя тут же осадила его упреком:

– Опять опаздываешь на свидание, кавалер!

Сказала она это незлобно, скорее, по привычке, но Сергей почему-то сразу нахмурился:

– Если даме было так скучно, то дама могла бы и уйти!

– Тогда кавалер рассердился, схватился бы за стул, и разнес бы здесь всю посуду, – продолжала язвить Зоя. – Не так ли?

– Только в том случае, если бы дама была знаменитой кинозвездой, и её бы соблазнял более ловкий соперник! А у меня такой ситуации не предвидится, да и даме моей куда как далеко до «звезды»!

Зоя, обиженно сжав губы, уже вспыхнула:

– Так может кавалер пойдет искать себе подобную «звезду», а что касается меня, то меня вполне устроит гордое одиночество. Во всяком случае, подобных бедных Пьеро я всегда себе найду, недостатка в таких нет!

Сергей ухмыльнулся:

– Ну, если я Пьеро, то ты уж никак не Мальвина!

Он и сам не понимал, как у него всплыло это имя. Воспоминание о его реальной владелице пламенем обожгло его сердце.

Зоя молчала, глядя куда-то в сторону. Сергей понял, что сказал лишнее. И хотя образ Мальвины не расплывался, он сказал примирительно, взяв Зою за руку: – Ну, хватит дуться... Ну, пошутили, и хватит.

– Я не люблю таких шуток!

–Ну, ты же первая начала с упреков!

–А ты опоздал...

Мороженое было ледяным и не хотело таять во рту. Зоя нехотя давила твердые белые комочки в пластмассовой чашечке, перемешивая их с вареньем. Сергей, пытаясь загладить случившуюся размолвку, начал рассказывать смешные истории, интересные случаи. Зоя легко кивала, но в глаза ему не смотрела и молчала. Она сама не знала почему, но вся радость встречи вдруг улетучилась, и Сергей с его шутками стал неприятен. Что-то происходило вокруг, что-то чужеродное вторгалось между ними, но что, они не понимали.

Наконец, бросив недоеденное мороженое, они отправились в парк, где в глубине находился фешенебельный кинотеатр "Свет". В тот момент Зое очень хотелось уйти, но она не могла все вдруг так бросить, окончательно испортив Сергею настроение.

«Наверное, сегодня я просто не в духе. Придираюсь к нему по мелочам, как будто ревную к кому-то. Какие глупости», – подумала Зоя. И она примирительно взяла Сергея под руку.

Шли они молча, наблюдая, как машет метлой седой дворник, как дымятся белыми струйками кучи чернеющей собранной листвы, как в глубоком парковом пруду, в холодной темно-каменной воде плавают гуси, живущие здесь круглый год...

Фильм был интересен. Это была французская драма о любви, с участием знаменитых актеров, и после просмотра они как-то подобрели друг к другу. Но все же у Сергея было чувство, что он находится далеко не на взлете, его немного огорчил и тот факт, что Зоя не позволила обнять себя в приятной заловой полутьме, и, вообще, вся была увлечена фильмом, вовсе не обращая на него внимания.

Они шли по улице, неохотно говоря о насущных делах, и как-то незаметно оказались возле модернового здания музыкального училища. И здесь Сергея будто пронзило током. Из толпы вышла девушка в модной легкой курточке и короткой юбке, обнажающей красивые крепкие ноги в прозрачных розовых чулках, и, помахивая легкой сумочкой, пошла в их сторону. Когда её глаза случайно встретились с глазами, цвет малахита, краски моря ударили ему в душу. Это была Мальвина!

Она узнала его, улыбнулась, широко обнажив ровные алебастровые зубы, кивнула и пошла, плавно покачиваясь, мимо. Сергей почувствовал себя на седьмом небе, а у Зои невольно вырвалось: «Кто это?»

– Да так, знакомая одна, – ответил быстро Сергей, и Зоя после этого молчала всю дорогу. Когда она, вернувшись, осталась совсем одна, эта встреча почему-то долго не выходила у нее из головы.

Глава 5. Антон. «Живое волшебство»

Зеркальная гладь лесного озера напоминала собой вогнутую чашу. От блеска багряно-лимонного солнца озеро переливалось, вспыхивало различными цветами – золотым, изумрудным, розовым, аквамариновым. В прибрежной воде, как в зеркале, отражались порыжелые, поросшие тростником берега.

Время от времени озеро менялось, вновь становилось темным, таинственным и глубоким, то вдруг опять отсвечивало медью и бронзой, рождая желание наблюдать бесконечно за сменой чарующих цветов, околдовывающих душу. В сонной холодной воде неподвижно стояли на плаву черные сломанные ветви деревьев и куски коры. Листья на берегах пронзительно пахли, смешиваясь с легким запахом костра и прибрежной ряски.

Тане нравилось подолгу сидеть на берегу, смотреть на черную, живущую интенсивной жизнью воду, вслушиваться в дыхание осеннего леса, чувствуя его аромат и, одновременно, наблюдать за работой Володи, бородатого художника с добрыми глазами, на полотне которого отражалось само озеро со всеми красками осени. Тане хотелось очень о многом спросить Володю, но она не решалась отрывать его. Володя настолько погружался в свою работу, что для него ничего не существовало и лишь, иногда, он вдруг тихо ругался, смешивая краски на палитре, вероятно оттого, что не мог достичь нужного ему цвета; отходил назад, подолгу всматривался в работу, подходил к холсту, яростно сдирал ненужные краски, нанося новые.

Сегодня рано утром они плавали по этой спокойной холодной воде на лодке, почерневшей и прохудившейся от старости, взятой у местного рыбака. Было настолько холодно, что Таня наворачивала на ладони рукава свитера, а Антон набросил на ее плечи клетчатый теплый плед.

Пахло легкой утренней серебристой изморозью, прелой листвой, черной рыбной водой и подгнившим деревом. В предутреннем сумраке Антон ломал и крошил моченый хлеб, нанизывал червяков на крючок и долго удил, подмигивая Тане.