Заложники любви - Кэрри Томас

8

Гарольд помог Анне раздеться и, заботливо обняв Анну за плечи, провел ее в кухню.

— Чем ты будешь меня кормить? — поинтересовалась Анна, радуясь уютному теплу.

— Мясо и салат тебя устроит?

— Вполне. Хочешь, я сделаю салат?

— Не надо. Просто посиди, пока я буду готовить. Может быть, выпьешь что-нибудь?

— У тебя есть коньяк?

— Да. Выдержанный, французский.

— Тогда неси. Этот напиток быстро согревает.

Гарольд достал из буфета бутылку и бокал, плеснул в него коньяк и протянул Анне. Анна, согрев напиток в ладонях, с удовольствием отпила небольшой глоток.

— Давай я все-таки тебе помогу, — снова предложила она, но Гарольд отрицательно покачал головой.

— Лучше поговори со мной. — Он бросил на Анну лукавый взгляд. — Когда я приду в гости в твой кукольный домик, тогда я буду сидеть как падишах, а ты будешь ухаживать за мной.

Анна не улыбнулась шутке. Она вовсе не жаждала, чтобы ее спокойная жизнь в Берривуде нарушалась визитами Гарольда Сэвиджа. Впрочем, и любого другого, в том числе и Фрэнка Освальда.

— Боюсь, я испорчу тебе настроение, — со вздохом сказала она, — но я считаю, что твоя мысль о визитах в Берривуд — не самая лучшая.

— Но и не самая худшая, — возразил Гарольд. — Пожалуйста, объясни, почему ты противишься моим визитам.

— Я предпочитаю обособленный образ жизни. Не люблю, когда люди судачат, — предприняла Анна последнюю попытку удержать Гарольда от ненужных шагов. — Так проще.

— Почему? — негодующе осведомился он. — Ты, устраиваясь на работу в школу, дала обет целомудрия?

Анна рассмеялась.

— Нет, конечно.

— Тогда что плохого в том, чтобы принять в доме старого друга вроде меня? Видит Бог, когда закончится мой отпуск и я выйду на работу, частых встреч не получится. — Гарольд швырнул куски мяса на раскаленную сковороду и резко обернулся к Анне. — И вообще, почему ты сдерживаешь именно меня? Как я видел, на твоего приятеля Фрэнка этот запрет не распространяется.

— В тот день, когда ты его видел, он просто принес мне цветы в благодарность за заботу о его племяннице.

— Но с тех пор вы не раз с ним встречались, не так ли?

— Встречались, — неохотно подтвердила Анна.

Гарольд принялся крошить огурцы с такой бешеной скоростью, что у Анны закружилась голова.

— В том милом идиллическом сообществе, мнение которого столь тебя беспокоит, визит старого друга вызовет не больше пересудов, чем постоянные встречи с дядей одной из твоих учениц. Между прочим, всякий раз, когда ты ставишь этой девочке хорошую оценку, тебя могут упрекнуть в том, что ты благосклонна к ней из-за дяди.

— Ладно, Гарольд, думай что хочешь! — раздраженно воскликнула Анна.

— Тогда я останусь при своем мнении. Это не испортит тебе аппетит?

Когда они наконец сели за стол, Анна, стремясь разрядить обстановку, заговорила о работе Гарольда. Он охотно подхватил эту тему, делясь с Анной своими планами. В результате обед заканчивался в куда более приятной обстановке, чем начинался.

— Извини, — сконфуженно пробормотал Гарольд, когда осознал, что за столом говорит только он, — я немного увлекся. Ты так хорошо слушаешь!

— Мне было интересно, — объяснила Анна.

— Вот почему я не могу смириться… Нет, — остановил он сам себя, — не буду тебя раздражать разговорами о твоей профессии.

Он вышел из-за стола и подбросил дров в пылающий камин.

— Это лишнее, — заметила Анна, — я собираюсь уезжать.

— Перед отъездом неплохо согреться как следует.

— В доме достаточно тепло. А если вдруг температура упадет, одеял у тебя наверняка с избытком.

— Я тебе говорил — люблю уют. — Гарольд вернулся за стол, но сел теперь не напротив, а рядом с Анной и впился жадным взглядом в ее лицо. — Неужели мне придется ждать новой встречи до Пасхи? Стоит ли запрещать мне видеть тебя хотя бы изредка?

Анна неожиданно почувствовала себя неловко. В самом деле, сейчас — не восемнадцатый, а двадцатый век. Кому интересна ее личная жизнь? Кто ее осудит?

— Хорошо. Если тебе так уж хочется, приезжай, — сдалась наконец она. — Но имей в виду: засиживаться допоздна я тебе не позволю.

— Бережешь свою репутацию?

— Нет. Просто не хочу вести уроки, засыпая на ходу и зевая каждые две минуты.

— Я не ослышался, мисс Ролтон? Вы согласились принять меня в один из свободных вечеров?

— Не дурачься, Гарольд, — сказала она устало.

— И ничего за этим согласием не кроется?

— Ровным счетом ничего.

— Попробую проверить, — решительно заявил Гарольд и наклонился к Анне.

Крепко сжав Анну в объятиях, он страстно поцеловал ее.

Анна сжалась, протестуя, и секунду спустя Гарольд ослабил объятия и с трудом оторвался от ее губ.

— Ты обещал, что не будешь возвращаться к тому, на чем мы остановились в машине, — упрекнула она его.

— Я и не возвращаюсь, я начинаю все сначала. Только на этот раз, — прошептал Гарольд, обжигая ее щеку жарким дыханием, — мы не в машине, не на холодной темной дороге, а у меня дома — в тепле, уюте и полном уединении. Эти условия нравятся мне гораздо больше, — он осторожно сжал губами мочку ее уха, — и мне гораздо приятнее обнимать тебя.

Черт побери, и мне тоже приятнее, подумала Анна. Тем не менее она решительно отстранилась.

— Признаю свою ошибку. Не надо было приезжать к тебе.

Гарольд удерживал Анну за плечи, и она поняла, что вырываться не имеет смысла.

— Не будем обманывать друг друга, — шепнул он. — Я хочу тебя, и ты, очевидно, тоже хочешь меня.

Анна залилась краской.

— Но ты не бойся, — продолжал Гарольд. — Я не пойду дальше, если, конечно, ты не захочешь.

— Я подобными вещами не увлекаюсь, — стараясь казаться спокойной, сообщила она.

— Почему? — удивился Гарольд.

— Потом чувствуешь себя скверно.

Гарольд мягко рассмеялся.

— По-всякому бывает, моя хорошая.

— Для тебя — может быть, но мне не везло, — сухо сказала Анна.

— Это заметно даже сейчас, — отозвался Гарольд таким тоном, словно они обсуждали результаты какого-то эксперимента. — Я получаю удовольствие от твоей близости, от тепла твоего тела, у тебя же единственное желание — убежать.

Если бы это было так! — подумала Анна.

— Не буду утверждать, что мне это неприятно, — сказала она, — но, знай я, что подобное завершение программы ты считал само собой разумеющимся, я сразу после ланча прямиком отправилась бы домой.

— Так вот оно что! — хохотнул Гарольд. — Я наконец понял!

— Интересно, что ты понял?

— Понял, почему все эти дни к вам страшно было подступиться, мисс Ролтон. Вы были колючей как ёжик. — Он усмехнулся. — Ты, Энни, была убеждена, будто я явился в Берривуд, ни секунды не сомневаясь, что ты бросишься мне на шею. Да и теперь, по-твоему, ожидаю от тебя того же.