Выбираю (не) любить... - Диана Фад

у меня бабушка умерла, — ляпнул я, просачиваясь мимо ее огромного бюста и исчезая в недрах коридора. Бегу на выход, чуть не завывая от смеха, причем тут бабушка? Хотя здесь я не покривил душой, лет десять назад точно умерла. Нельзя конечно так шутить, но сам не ожидал, слово вырвалось — не догнать.

Выбегаю на крыльцо и понимаю, что я вовремя. Снежана стоит посреди двоих парней, а точнее Джона и Бешеного. Ну, Захар то понятно, как тут оказался, а этот балетный мальчик, что здесь делает? Да и старше он года на три нас. Подхожу к ним и слышу крики, разговор уже идет на повышенных тонах. Нет, они не орут, как коты в подворотне, а оба сверлят друг друга глазами, почище дрели. Снежана мечется между ними, вижу, что еще немного сама им морды набьет.

— Ты знаешь, что за сладкого мальчика в приличном обществе делают? — Захар говорит громко и с такой угрозой, что понимаю Бешеный на грани.

— Мальчики, которые пристают к девочкам, таким способом, не могут быть мужчинами, — глумится Джон.

Я так вообще не в теме, что произошло, но вижу, как Снежана кусает губу и упирается ладошками в грудь обоих.

— Джон, прошу тебя, пойдем, он ненормальный, — просит своего балетного друга девушка.

— Подожди, солнце мое, я хочу научить этого невежливого господина, как обращаться с девушкой, — не унимается Джон.

— Ну, все, ты меня достал, — поднимает руку Захар, и я понимаю, что сейчас произойдет. Подскакиваю к нему и получаю ребром ладони по шее. Черт! У этого гада глаза на затылке что ли. Сгибаюсь, пытаясь дышать, понимаю, что мне нужно пять минут, чтобы прийти в себя.

— Еще один женишок на мою голову, — огрызается Захар и бьет снова ладонью мне по почкам. Тут у меня в глазах потемнело, но успел выкинуть свою руку, врезаясь во что-то твердое. Не могу рассмотреть, куда попал, так как согнуло всего пополам.

— Да что же это такое! — налетает с криком Снежана на Захара и начинает лупить его по голове и лицу своими прекрасными ручками, — Откуда ты взялся, урод такой!

От происходящего я медленно выпрямляюсь, пытаясь отдышаться, и удивленно смотрю на эту чудесную сцену. Бешеный стоит, чуть уклоняясь от ударов Снежки, а та разошлась не на шутку, как ветряная мельница, ей Богу. Крутит руками, лупит Захара по морде, пинает по ногам. Ее удары Захару ни о чем, но стоит, ничего не делает.

— Растащим? — спрашивает меня, улыбаясь Джон, и я киваю. Подхватываю Снежку за талию и тащу на себя. Мне тоже прилетает по уху до кучи, но я не обращаю внимания.

— Пусти меня, Денис! — вопит Снежка и смешно дрыгает в воздухе ногами. Ее каблук прилетает по моей ноге, и я охаю, но прижимаю ее еще крепче, жду, пока сама успокоится. Она хоть и маленькая, а такая вертлявая.

— Руки убери, — рычит Захар, когда Джон заводит ему руки за спину и оттаскивает от Снежаны, — Я ее не тронул, не держи меня, иначе хуже будет.

— Отпусти его, Джон, — говорю я, зная, на что способен Захар. Хоть Джон мне и никто, но парню не поздоровится, если Бешеный разойдется. Все-таки балет это вам не боевое искусство, не думаю, что Джон сможет отбиться.

— Все вы козлы! — припечатывает нас Снежана и вырывается из моих рук, уходит в сторону универа. Мы стоим, как три барана и смотрим ей вслед.

— О, как, — начинает ржать Джон, я тоже улыбаюсь, а Захар ухмыляется.

Глава 20. Снежана

Иду к универу, вся просто горю от злости. Не хочу видеть никого из них, а точнее из этих троих. Как дети, даже не понятно, из-за чего все: один слово, второй два и в драку. Направляюсь в актовый зал, где вовсю кипит работа: развешивают плакаты, убираются старые декорации. На сцене репетирует хор, и я прохожу за кулисы, направляясь в комнату, где переодеваюсь в рабочее трико, натягиваю пуанты и жду Джона. Тот входит с улыбкой на лице и встает, сложив руки на груди, прислонившись к стене.

— Ну, солнце мое, ты неповторима, — сообщает он мне.

— Лучше молчи, — огрызаюсь я, — Ты тоже хорош, видишь парень не в адеквате, зачем его заводить? Переломает тебе руки ноги, я с тобой танцевать не буду.

— Ну, максимум, что он мне мог сломать, это мой красивейший нос, — смеется Джон и присаживается рядом со мной на лавку, снимая пальто и пиджак.

— Ты так уверен в своих бойцовых качествах? — фыркаю я, поправляя волосы, затягивая их резинкой в высокий хвост.

— Не уверен, но я старше,

— И что? — удивляюсь я, — Будто это что-то значит для такого, как Туманов.

— Этот твой Туманов — интересная личность, — вдруг выдает Джон, и я удивленно смотрю на него, — Очень скрытный, злости в нем по самое горло, но занятный, — Джон снимает рубашку, аккуратно развязывает платок на шее.

— Чем это он так интересен? — фыркаю я, — Обычный дегенерат, с задатками лидера.

— А я смотрю, парень тронул твое прекрасное сердечко, — смеется Джон.

— Вот еще, — отворачиваюсь я, делая вид, что ищу телефон в своей сумочке.

— Противоположности сходятся, — не унимается Джон, стягивая свои брюки и надевая трико, — Твой Туманов, привлекает тебя возможностью его перевоспитать, сделать другим. С Денисом тебе скучно.

— Пошли репетировать, психолог ты мой, — смеюсь я и выхожу из комнаты, направляясь на сцену.

Джон выходит минут через десять и останавливается рядом со мной, мы смотрим, как репетирует детский танцевальный коллектив.

— Я тут подумал, — начинает Джон, окидывая взглядом сцену, — Давай завтра, покажем высший класс, станцуем самое лучшее и так, чтобы все в зале, а особенно твой Туманов дар речи потерял. Правильно сказал? Дар речи, надо же, смешное слово.

— Правильно, — улыбнулась я, Джон очень хорошо изучил русский язык, но бывало, путал некоторые слова и их значение, — Что ты предлагаешь?

— Лебединое озеро и Кармен, — тут же отвечает Джон, — Костюмы возьмем в студии.

— Ты зашел с самых козырей, — улыбаюсь я и вижу немой вопрос в глазах друга, — Козырь это, как тебе сказать...