Единственный воин Королевы - Валерий Иващенко

– Увижусь ли я ещё с вами, благородный сэр Майкл? Тот осторожно приподнял её подбородок и лицо к себе, сам не зная, чего ему хочется больше – то ли сорвать поцелуй с этих розовых, чуть раскрывшихся в ожидании уст, то ли влепить пощёчину играющей не в свои игры юной аристократке.

– Тебя действительно зовут Санни? Девица взмахнула ресницами, и чуть обиженно подтвердила, что да – от самого рождения так и кличут.

– Так вот, Санни, передай тем, кто тебя послал – если мы с тобой ещё раз увидимся, ты об этом горько пожалеешь… Судя по чуть сузившимся и ставшим на миг колючими глазам, он безошибочно попал прямо в цель – с первого выстрела. А посему легонько поклонился и ушёл в наплывающие с моря клубы вечернего тумана. Ему было над чем подумать.

Ему вспоминались ласковые и незабываемые объятия матери… Ни с чем не сравнимый аромат Фионы, когда она его хотела… Нежное обожание младшей сестры – милашки Берты… Осторожную, но явно симпатизирующую поддержку бедняги Майкла… По всему выходит – в его логических построениях имеется существенный изъян. Ведь именно эти отношения он ценит превыше всего – а ведь они не укладываются в пирамиду – Сила, Идея, Власть. И чего греха таить – именно за этих людей он не колеблясь бы резал глотки. Хоть бы и королю или барону, как это ни прискорбно и стыдно. Вздохнув, молодой человек на время оставил всю эту философию. Тело требовало движения, расхода силы. Хотя бы и в приятных отношениях, от которых он недавно отказался с этой… Санни. Зря, пожалуй… провёл бы неплохо время, да простит меня Фиона. Заодно и узнал бы – чего же хотят здешние власть имущие.

Глава 11. Ривердэйл – взгляд изнутри

– Нет, Паоло – с Санни сейчас говорить не стоит. Она вся в слезах и соплях. Представляешь – сначала она потребовала от меня его голову на подносе, и тут же следом заявила, что наложит на себя руки, если его тронут хотя бы пальцем, – графиня Люция усмехнулась.

– Но во всяком случае – то, как он явно сказал ей, что раскусил её игру, свидетельствует о том, что нахал меня не боится. Двоюродный брат графини, благородный рыцарь Паоло, покачал головой.

– Судя по вашим описаниям, кузина, этот Майкл воин – по складу характера и повадкам. Мне кажется более вероятным другое объяснение – эти интриги и подковёрные игры просто претят его понятиям о чести. Проще говоря – солдаты всегда недолюбливают полицию и спецслужбы с их штучками, а предпочитают открытую игру. Сидящая в кресле графиня чрезвычайно внимательно выслушала его слова, поигрывая вином в узком высоком бокале, затем усмехнулась.

– Вот что значит мужской взгляд! Спасибо, кузен – о такой стороне я как-то и не подумала. Да, пожалуй, ты прав – это объяснение и мне кажется более правдоподобным. Сир Паоло чуть поклонился, а затем прошёлся по мягкому толстому ковру, на котором так приятно поваляться в детстве у камина.

– Так вы подсунули ему Санни, и он не клюнул? С трудом представляю, как такое возможно… Он случайно не из этих? Которые предпочитают себе подобных. Возмущённая Люция от отвращения поперхнулась и выплюнула в камин вино.

– Ну знаешь, кузен! Больше не смей говорить в моём доме всякие гадости! Тот чуть насмешливо поклонился.

– Ваша светлость, мы обсуждаем дела, и если мои рассуждения вам неприятны… Однако графиня уже пришла в себя и раздражённо отмахнулась.

– Хватит паясничать, Паоло… Нет – Санни клялась, что если бы она сделала навстречу ему хоть шажок за рамки приличий, он взял бы её тотчас же, хоть бы и на крыльце моего дома.

– Нашего дома, – мягко поправил её кузен и плеснул обоим ещё этого весьма удачного вина с Южных холмов.

– Нашего. Поэтому я здесь и всегда буду здесь, если возникнет угроза нашему дому и нашему роду. Но скажите, Люция – почему вас так заинтересовал какой-то мальчишка из сине-белого королевства? На этот раз графиня задумалась всерьёз и надолго. Откинулась на мягкую спинку глубокого кресла, серьёзно и внимательно всматриваясь вглубь себя – в одно что-то, видимое и понятное только ей. Лишь потрескивали в камине прогорающие дрова, да тихо цокали большие, красного дерева башенные часы в углу. Попугай в большой клетке даже заснул, привычно засунув голову под крыло

– так, как он делал десять и двадцать, а говорят – и больше лет назад.

– Чутьё. Чутьё, Паоло – всё, что я могу сказать. Тот, всё это время бездумно глядя в угасающий огонь камина, повернул голову и серьёзно кивнул.

– Интуиция сильной волшебницы – это не то, от чего стоит отмахиваться. А что говорит Челина? Люция слабо улыбнулась – лишь тень улыбки скользнула по её губам.

– Тоже в растерянности. Так что будем делать? Можно, конечно, ничего не предпринимать и пустить ситуацию на самотёк – но ты же знаешь, что это не в наших привычках. Её кузен пожал плечами.

– Если парень предлагает открытую игру – почему бы и нет? Только надо продумать – что ему предложить. Чем соблазнять и припугивать, если говорить совсем уж прямо. В конце концов, если ваше чутьё не ошибается, он нужен нам куда сильнее, чем мы ему – коль скоро он дворянин, то в конце концов просто из вежливости мог бы зайти и представиться – ведь двери нашего дома всегда открыты. Люция вспомнила. Как давно, ещё в детстве, в одной старой книге нашла описание – как старый граф Серджио Ривердэйл распорядился снять все замки в родовом гнезде. А ещё – записанное рядом пророчество о том, что Ривердэйл падёт, когда его повелителям понадобятся запоры. И о том, что это всё означает и с какими трудами поддерживается… Из задумчивости её вывел голос кузена.

– Ваша светлость – близится полночь. Нам пора.

Тяжёлая бронзовая дверь в подвале, возле которой день и ночь неусыпно несли стражу двое солдат, отворилась на каменную лестницу, спиралями уходящую вглубь скального основания острова. Паоло, поддерживая под локоток свою повелительницу и кузину, графиню Люцию, долго спускался по чуть влажным ступеням, оставив над собой толщу камня высотой едва ли не с пятиэтажный дом. Лестница закончилась ещё у одной двери, и здесь тоже двое стражников строго и чуть торжественно отсалютовали прибывшим на суд. За дверью обнаружилась большая сводчатая подземная зала. Здесь уже собрались представители от гильдий и деревень, самые знатные и уважаемые граждане города – все, кому пришло личное приглашение графини и выпала честь присутствовать здесь по решению совета. Но главной достопримечательностью залы были не старинные статуи у стен, и не вычурные канделябры, заливающие помещение живым, чуть желтоватым светом. И даже не белый с серыми прожилками каменный алтарь, стоящий на низком возвышении в центре. Нет – взгляды собравшихся нет-нет, да обращались к занимающему часть потолка большому зеркалу графов Ривердэйл, смотрящему вниз и сейчас отражающему лишь залу и собравшихся в ней людей. Едва графиня со своим провожатым вошли, взоры всех обратились к ней. Повелительнице Ривердэйла пришлось потратить некоторое время, принимая положенные почести и отвечая на приветствия. Она сидела в большом золочёном кресле и внутренне уже ощущала холодок от того, что должно было произойти. По обе стороны от неё стояли по два меньших, но тоже золочёных кресла, и в одном из них занял место сир Паоло. Когда шум в зале утих, графиня холодно осведомилась, где её верный рыцарь, сир Серджио.