Единственный воин Королевы - Валерий Иващенко

– Майкл, прикрой выход на шкафут! – крикнул он парню. Но видя, что тот не понимает, сообразил, что насквозь сухопутный рубака попросту не знает такого простого морского слова. И указал рукой.

– Боцман, сто морских чертей тебе в задницу – плотнее и навалитесь с другой стороны! Тот вытер с лица кровь (спасибо богам – не свою!), миг-другой всмотрелся в ход битвы, сразу выбившейся из замысла пиратов сломить сопротивление, растечься по всей палубе, а потом просто задавить числом. Матросы мало-помалу сбились в плотный ряд, ощетинившийся мечами и короткими копьями, поднажали – и стали теснить пиратов обратно, прямо на похожего на ветряную мельницу Майкла. Капитан разрядил арбалет в одиночку, вознамерившегося по снастям забраться парню за спину, и крикнул в высоту:

– Умбир – сними мне их главаря! Сидящий на марсе чёрный, даже с синеватым отливом Умбир – выходец с далёкого жаркого юга – весело оскалился белыми зубами.

– Сделаю, масса капитан! – и стал целиться из большого арбалета, стараясь подгадать под хорошо заметную качку замершего на зыби корабля. Ну, не то, чтобы совсем не попал – но именно снял. Ибо тяжеленный арбалетный болт, пронзив бедро пиратского главаря, швырнул того на палубу. Не добившиеся успеха головорезы дрогнули. Разом отпрянули назад, разрывая дистанцию, подхватили своего предводителя и горохом посыпались обратно на галеру. Майкл, весь забрызганный кровью и оттого имеющий весьма жуткий вид, попытался преследовать их – уж больно плотно в него был вбит принцип не давать противнику отойти, чтобы передохнуть и перестроить силы. И он даже порывался запрыгнуть следом на вражескую палубу, но боцман своей мощной рукой перехватил его.

– Уймись, бешеный! «Росомаха» качнулась – тросы, удерживающие её за абордажные крючья рядом с галерой, перерубили. Матросы на радостях заорали «ура» такими дурными голосами, что перепуганные пираты забегали по настилам галеры как ошпаренные. Ветер потихоньку развернул корабль кормой к незадачливым нападающим, а Калхан зорко и цепко всматривался в тех – не собираются ли повторить? Он уже открыл рот, и дал команду ставить паруса – гребцов-то у вас, голубчики, на вёслах поменьше стало! – как вдруг его внимание привлекла именно эта суета на вражеском судне. Вперёд вышел старый, увешанный какими-то огрызками и блестящими штуковинами шаман и, воздев к небу сухие руки, выкрикнул вослед медленно удаляющейся «Росомахе» проклятие. Дымный, серый, прямо на глазах наливающийся густой чернотой шар неспешно полетел за ветром в сторону корабля. Калхан ещё успел подумать – вот она, костлявая… Он не смог заметить, как рядом с ним оказался Майкл. Но тот, оттеснив от фальшборта замершего капитана, перегнулся через планширь и со всей дури рубанул налетающий сгусток магии мечом. Шар на миг налился алым. И всё же не это развеяло его – Калхан мог бы поклясться, что дымными клочьями, оставив на воде грязную пену, проклятие шамана распалось лишь столкнувшись с парнем… Он внимательно следил за пиратами. Видел, как проклятый колдун упал и стал биться в корчах. Видел, как галера спешно выпустила вёсла и, набирая ход, припустила наутёк. Да так, что высунутые из портов вёсла буквально гнулись от усердия. Неизвестно, какой страх или приказ так подстегнул пиратов, но капитан ничуть не удивился бы, если бы галера от прикладываемых к ней усилий и вовсе вылетела из воды и понеслась прочь по воздуху, едва касаясь макушек волн своим узким чёрным корпусом… Обернувшись, Калхан заметил, что этот Майкл уже спрятал меч и стоит у мачты, а во взгляде его пустота – чёрная, бездонная. Лишь тонкая ниточка слюны потекла из уголка рта. Вспомнив о предупреждении, шкипер распорядился, чтобы парню помогли – вишь, падучая после боя приключилась. Боязливо косясь – а вдруг махнёт своим двуручником? – те отнесли своего нежданного спасителя в каюту, а хмурый боцман стал докладывать о потерях.

– Десяток раненых, трое сразу полегло. И молодой Пьеро вряд ли до утра доживёт, – вздохнув, капитан закончил свой рассказ. И, склонив седую голову, налил всем по чарке вина – помянуть хороших ребят. Графиня не стала отнекиваться. Залпом опрокинула в себя серебряную с чеканным чёрным узором чарку, затем хищно сузила глазки.

– Значит, галера алиБаши… и судя по твоему, капитан, описанию – не иначе, как стакнулись с Хаосом… ну что ж. Я не злопамятная, но однажды напомню соседушке об этом дне. Да так, что небо с овчинку покажется. Калхан полностью разделял негодование госпожи, хотя внутренне содрогнулся, представляя – во что может вылиться незадачливому алиБаши выходка его людей. С ведома хозяина или по собственному почину… да в конце-то концов, это теперь проблема самого алиБаши – в каком виде черти утащат его в ад. В продырявленном кинжалом, изжаренном магией или раздувшемся от болезни. Бр-р-р! – и капитан поскорее постарался выбросить эти мысли из головы.

– Значит так, ваша светлость. Как токмо мы пристали, я послал юнгу за Челиной, а портовая пацанва присмотрела за этим Майклом. Он пошатался по городу, и снял комнаты у старой Розины-прачки, что на Садовой. Изящная головка графини задумчиво кивнула.

– Пожалуй, ты был прав, капитан – парень непростой. А какой опасности ты боишься? Пожав плечами, тот ответил.

– Ваша светлость – вообще-то Майкл и не похож ни на лазутчика, ни на наёмного душегуба, скорее на беглого дворянского сынка из сине-белого королевства. А всё ж – вдруг его послали по вашу голову? С оружием к нему не подходи, да и с волшбой, пожалуй – тоже. Не приведи боги, если что… Молодой он, дурной, смерти ещё не боится. Загадочно посмотрев на молчаливо поджавшую губы ведьму, уже во второй раз выслушавшую рассказ капитана, Люция примирительно проворчала.

– Ладно, ладно – не дуйся, старая перечница. Я была не права, обругав тебя спросонья. И беру свои слова обратно. А затем, снова поворотившись к капитану, распорядилась.

– Капитан, ты сделал всё правильно. Страховка семьям погибших моряков удваивается – за мой счёт. Целителю передай – пусть поддержит жизнь Пьетро до следующей полуночи – любой ценой. Возможно, его удастся… А твои люди пусть молчат. Калхан поблагодарил щедрость её светлости, заметив, что насчёт длинных языков его матросики никогда не отличались, но он их уже ещё раз предупредил. Знамо дело – зря, что ли, полста лет по морям ходит.

На Садовой оказалось так же сыро и холодно. А посему сразу же открывшая на стук дверь Розина гостеприимно предложила гостьям по чашечке горячего чаю с тем замечательным напитком, что лужёные глотки моряков хлещут под названием ром.

– А где твой благоверный? – поинтересовалась графиня, разглядывая нехитрую обстановку комнаты. Старушка всплеснула руками.