Журнал «Вокруг Света» №07 за 1982 год - Вокруг Света

Возможно, эти строки прочтут люди, знающие или знавшие ее. Откликнитесь тогда!

Ценности Иваненкова сдала в Армавирский горисполком, о чем в феврале 1942 года доложили в Наркомпрос руководители Краснодарского крайоно Пашкова и Маркова.

Участь же остальных восемнадцати ящиков с керченскими экспонатами сложилась трагически. Когда Армавир стала бомбить фашистская авиация, фугаска попала в здание, где они находились, и все погибло под руинами, в огне пожара.

Уцелел лишь «золотой чемодан». О дальнейших его превратностях, согласно скудным архивным крупицам, могли бы знать в Армавире первый секретарь горкома партии Л. М. Кривенко и председатель горисполкома В. П. Малых. Они же руководили и партизанским движением в районе во время фашистского нашествия. Посылаю запрос в Армавир. И получаю (какой уже раз!) неутешительную справку: Кривенко и Малых давно умерли, и никаких официальных документов о «золотом чемодане» не имеется. Похоже, что следы керченских сокровищ безнадежно терялись...

Что предпринять? После небольшой публикации в газете «Советская культура» с просьбой отозваться людей, знающих что-либо о «золотом чемодане», мне удалось продвинуться в своем поиске. История пропавшего керченского золота привлекла внимание местных газет, краснодарских краеведов, историков, журналистов. Откликов пришло немало. Но по большей части то, что сообщали люди, было основано на слухах, легендах и устных преданиях.

Однажды среди этой почты попалось мне то единственное, долгожеланное и тем не менее нежданное письмо, о котором мечтаешь и в которое подчас не веришь. Письмо от человека, в биографию которого «золотой чемодан» вошел событием драматическим и, пожалуй, самым достопамятным. Письмо прислала из Армавира Анна Моисеевна Авдейкина, которая в 1941—1942 годах работала в Армавирском горисполкоме. Именно она приняла от Иваненковой ее секретный груз.

Незамедлительно пишу ей. Получаю обстоятельный ответ, еще и еще... Вскоре приезжаю в Армавир, встречаюсь с Авдейкиной в ее крохотном домике.

— «Золотой чемодан» привезли незнакомая мне женщина и, насколько я помню, немолодой мужчина,— рассказывает Авдейкина.— Вот фамилию его забыла. Но не наш он, не армавирский. Председатель горисполкома Василий Петрович Малых распорядился сверить содержимое чемодана с представленной описью. Открывали его в присутствии специальной комиссии, в которую включили и меня. Все сошлось в точности.

Чемодан закрыли на замки, поставили сургучную печать. На этот раз Армавирского горисполкома. Отнесли в мою комнату на четвертом этаже Дома Советов. В ней хранились особо важные документы, и вход посторонним был воспрещен. О существовании «золотого чемодана» знал лишь узкий круг ответственных работников.

К несчастью моему, летом 1942 года я серьезно заболела — сыпной тиф и воспаление легких. Долго лежала в беспамятстве, затем стала понемногу приходить в себя. Что происходило вне моей комнаты, представляла смутно. Но третьего августа обеспокоенная мама сказала мне, что немцы совсем близко и, похоже, город эвакуировался. Поднялась я, слабая-слабая. Вышла на улицу и поразилась непривычной, зловещей безлюдности. Шатаясь, побрела в горисполком. В Доме Советов — двери настежь, пусто, никого! Поняла, что горисполком эвакуировался. С трудом вскарабкалась на четвертый этаж. Больше по привычке, чем с какой-то определенной целью, заглянула в свою комнату. И сразу увидела этот черный чемодан! Глазам своим не поверила! Но это был он.

Как же его оставили?! Очевидно, тот, кто собирал здесь бумаги и вещи, подлежащие вывозу, в спешке и суматохе просто не обратил внимания на обшарпанный и неприглядный чемодан. Ведь, повторяю, о его содержимом знали лишь два-три человека...

Что же делать? Одной мне чемодан не унести. Позвать кого-нибудь на помощь? Кого? Постороннему человеку не доверишься. Но не отдавать же врагу народное достояние!

Бегу домой. Зову племянника Шурика. Тогда ему, болезненному подростку, и четырнадцати-то не было. Тороплю: «Скорее, Шурик, скорее!» Только взобрались на четвертый этаж Дома Советов, как страшный взрыв потряс здание. Упали мы на пол. Посыпались на нас стекла, штукатурка. Но живы остались, невредимы. Повезло нам — бомба угодила в соседний дом. Вытаскиваем чемодан на улицу. Несем вдвоем, отдыхаем через пятнадцать-двадцать шагов. Ведь сама себя еле несешь! Во мне тогда оставалось килограммов сорок, да и росту я небольшого — метр пятьдесят три сантиметра. А в этом чемодане, наверное, все восемьдесят килограммов было!

Миновали квартала три. Затем прибежала моя сестра Полина, помогла нам. Наконец-то наш дом на улице Лермонтова, тот самый, в котором мы с вами сейчас беседуем. Тяжкую свою поклажу оставляем во дворе, и я иду искать сборный пункт. Он, как помню, назначался еще до моей болезни — возле мясокомбината. Пробираюсь по улицам, сама думаю: а вдруг его перенесли или, того хуже, все уже покинули город... Но сборный пункт находился на условленном месте, и, к моей радости, вижу там Малых. Выпаливаю ему про чемодан, прошу машину. Он обещает. Почти без сил бреду обратно. Сидим ждем. Машины нет. Снова оказываюсь на сборном пункте. Мне говорят, что к нам была послана легковая машина, значит, она не дошла...

Собственно, удивляться нечему — город нещадно бомбят. Земля дрожит, все кругом погрузилось в какой-то пыльный сумрак — солнца не видно. Вспоминаю, что минут двадцать назад меня чуть не срезал осколок. Со свистом пролетел перед лицом и врезался в землю у ног. Приходит запоздалый ужас...

Малых где-то достает грузовик. Втаскиваем чемодан в кузов. Василий Петрович приказывает шоферу гнать в станицу Спокойная. Другие дороги из города перерезаны фашистами. И этот путь, быть может, в руках гитлеровцев, но есть шанс прорваться. А мне Малых велит, если мы доберемся до станицы, сдать чемодан в отделение Госбанка. Пытаюсь проситься в партизанский отряд, но Василий Петрович отказывает: «Самое главное — спасти ценности!» — внушает он.

По дороге нас обстреляли, спустили шины. До станицы кое-как добрались на скатах. Чемодан я сдала директору местного отделения Госбанка.

Что было дальше? Пристроилась я к беженцам. Нас задержали немецкие автоматчики и для выяснения личности отвели на какую-то поляну. На нее согнали несколько сот человек. Там я прежде всего избавилась от акта сдачи «золотого чемодана», разорвала его и клочки зарыла в землю. Думаю: немцы все равно задержат меня, когда увидят по документам, что я работаю в горисполкоме. Не стала испытывать судьбу и ночью с несколькими сотрудниками советских учреждений бежала из лагеря... Перешла линию фронта.

...4 февраля 1943 года, через несколько дней после освобождения Армавира советскими войсками, Анна Авдейкина возвратилась домой. Родные не сразу признали ее в худой, желтой, изможденной женщине с седыми волосами, разбитыми в кровь ногами, в рваном, заношенном платье. Из новостей, которые ей выложили, главная относилась к... «золотому чемодану».

Как только немцы заняли Армавир, за Авдейкиной пришли гестаповцы. Обыскали дом, даже стог сена во дворе истыкали штыками. Допытывались, когда и на чем она уехала из города, кто ее сопровождал. Особенно — что взяла с собой. Требовали сказать, где она укрыла черный чемодан, который унесла из горисполкома. Быстро фашисты прознали о нем! Вероятно, кто-то из предателей видел Авдейкину... В гестапо поняли, о каком чемодане им донесли. Ведь именно за ним от самой Керчи гналась специальная зондеркоманда. И, как мы увидим позже, до Спокойной она тоже добралась...

Итак, станица Спокойная (сейчас она входит в Отрадненский район) — последнее известное нам место пребывания керченских сокровищ. Здесь, а также в Отрадной, встретился я с энтузиастами поиска «золотого чемодана» — краеведом Михаилом Николаевичем Ложкиным, с которым завязалась оживленная и весьма полезная переписка, и с сотрудником районной газеты «Сельская жизнь» Станиславом Кирилловичем Филипповым. Встретился с заведующим комнатой Славы в Спокойненском Доме культуры и председателем совета ветеранов Иваном Денисовичем Ермаченко, с некоторыми бывшими партизанами, просмотрел архив партизанского движения в районном музее...

И конечно, показали мне одноэтажный, барачного типа дом, в котором в 1942 году размещалось спокойненское отделение Госбанка. Сюда Авдейкина привезла «золотой чемодан», и отсюда он...

— 6 августа директор нашего Госбанка Яков Маркович Лобода погрузил банковские ценности и этот чемодан на бричку,— сообщает бывший бухгалтер Госбанка Екатерина Васильевна Васильченко.— И попытался было эвакуировать их в тыл...

Однако вскоре, по ее словам, был остановлен немцами. И загляни фашисты в бричку — печальная и на этот раз окончательная участь древнего золота была бы предопределена! Но, к счастью, проверять, что вез испуганный и усталый мужик, они не стали, а направили беженцев, и Лободу в том числе, обратно в Спокойную. В станицу Лобода не вернулся, а свернул в лес и доставил банковское имущество в Спокойненский партизанский отряд. Там и остался сам рядовым бойцом.