Неведомое - Камиль Фламмарион

Ей тотчас же подумалось, что с господином С., вероятно, случилось несчастье, но она не могла в этом убедиться, не зная, где он живет.

Через несколько дней, однако, она встретила одного знакомого С., и тот сообщил ей, что его другу прискучила жизнь и он покончил самоубийством. Моя знакомая проверила числа видения и смерти — оказалось, что они совпадают.

М. Готье.

В Лионе

(Письмо 244)

XLIX. Лет 12 назад я жил в Оше; однажды ночью моя жена, спавшая в комнате, смежной с моей и отделенной от нее тонкой перегородкой, разбудила меня, спросив: «Ты меня звал?» — «Нет», — отвечал я. «Но уверяю тебя, я отчетливо слышала, как кто-то два раза повторил мое имя: «Мари! Мари!» — «Тебе, вероятно, что-нибудь приснилось, — возразил я, — что касается меня, то я спал глубоким сном».

Немного погодя жена опять позвала меня: «Встань, пожалуйста, зажги огонь, я опять слышала зов, — мне страшно!» Очень встревоженная, моя жена не спала всю ночь и не тушила свечи. «Запомни, — сказала она мне, — что мы скоро услышим о смерти господина Готье. Мне показалось, что я узнала его голос».

На другой день почтальон передал мне письмо с черной каймой; я был ошеломлен, увидав штемпель Марселя, но мое изумление дошло до крайних пределов, когда я, прочтя письмо, узнал, что г-жа Готье извещает мою жену о смерти своего мужа, приключившейся в ту самую ночь и в тот час, когда она слышала двукратный зов.

Я часто рассказывал впоследствии об этом странном происшествии и теперь очень рад, что могу сообщить его вам, может быть, оно пригодится в ваших исследованиях.

А. Депес.

5, улица Кассини, Ницца (Письмо 275)

L Отцу моему было лет двадцать, когда он жил на Корсике, в отцовском доме, с тремя своими братьями в возрасте от 17 до 30 лет, молодыми людьми, далеко не слабонервными.

А. Однажды ночью они услыхали на верхнем этаже дома шум шагов. Казалось, кто-то нарочно стучит каблуками. Поднявшись наверх, стали всюду шарить — никого не оказалось. Но только лишь они сошли вниз, как топот возобновился. По времени это непонятное явление продолжалось примерно час.

Вскоре они узнали, что одна их тетка умерла в Америке, и как раз в ту ночь и в тот час, когда раздавались необъяснимые шумы.

В. В июне 1877 г. отец мой умер в Константине. Один из его братьев, которого он особенно любил, находился тогда в Корсике и качался в гамаке. Он был совершенно одним во всем доме — ни людей, ни животных. Вдруг он услышал какие-то шумные прыжки на верхнем этаже. Дядя мой был удивлен и ломал себе голову, что бы это значило, но вдруг вспомнил про случай, бывший с ним в молодости, и проговорил про себя: «Понимаю, это он умер», имея в виду моего отца. Несколько часов спустя телеграмма известила его, что отец мой умер в тот самый час, когда дядя слышал шум и возню наверху.

Е. Рафаэлли-де-Галлеан.

Ницца

(Письмо 284)

LI Отец мой был человек очень образованный, ума положительного, солидного и никогда не занимался ни спиритизмом, ни другими подобными экспериментами. Однажды, в 1860 году, ночью, мой отец и мать одновременно были разбужены стуком шагов. Казалось, кто-то ходит по комнате в тяжелых сапогах и доходит до постели. Отец зажег свечу, но ничего не увидел, и все затихло. Несколько дней спустя письмо из морского министерства известило нас о смерти моего дяди, служившего в Тулоне. Он очень любил мою мать. Умер он именно в тот день, когда слышались шаги — час не был проверен. Ни отец, ни мать не придавали сначала никакого значения слышанному шуму. Явление, значит, не до конца ясное, но мне думается, что нельзя ничем пренебрегать в изысканиях подобного рода.

Д-р Ламарк-Дормуа,

врач при госпитале в Бордо

(Письмо 288)

LII. Знаменитый трибун Барбес находился в центральной тюрьме в Ниме; его постоянно окружали сторожа, и вообще он был предметом особенного внимания как политический преступник. Однажды, гуляя в тюремном дворе с несколькими заключенными, он вдруг сказал им: «С моим братом несчастье!» На другой день действительно узнали, что брат Барбеса умер в Париже, упав с лошади как раз в момент предчувствия, испытанного его братом.

Маргерит.

Аллея Бюска, 14, в Тулузе

(Письмо 295)

LIII. Мать моя жила в Бургони в Блиньи-сюр-Уш (департамент Кот-д'ор); случилось это в 1872 году, точно не помню, но можно и это проверить; однажды во вторник между 9 и 10 часами утра она услыхала, что дверь ее спальни с шумом отворилась и захлопнулась. В то же время кто-то громко окликнул ее: «Люси! Люси!»

В следующий четверг она узнала, что один ее дядя, Клементин, особенно к ней привязанный, скончался во вторник Именно между 9 и 10 часами утра.

В момент зова и хлопанья дверей спальни моего отца не было дома. По его возвращении моя мать немедленно рассказала ему о происшествии, причем даже не подумала о дяде.

Мои родители до сих пор живы и находятся при мне в Бурже. Факт этот был рассказан мне давно, и я могу поручиться в его достоверности. Если он покажется вам интересным, я буду очень рад. Прошу вас печатать одни начальные буквы моего имени — жители нашего города далеко не отличаются независимостью духа.

П.Д.

В Бурже

(Письмо 33)

LIV. В 1856 году мне было девять лет, а брату всего шесть. Мы жили с родителями в Безансоне. Они были родом из Вюртемберга, и обе наши бабушки жили — одна в Ульме, другая в Штутгарте. Мы, дети, никогда не видели их; я, старшая, очень смутно представляла себе, что такое бабушка, а тем более мой маленький братишка. Все, что мы о них знали, — это что обе писали письма каждый год на Рождество нашим родителям, которые, в свою очередь, лаская нас, говорили, что, дескать, бабушки молятся за своих внуков и шлют им свое благословение.

Этого мало для того, чтобы произвести впечатление на детей, и мне кажется, в то время какая-нибудь кукла или паяц были бы нам гораздо приятнее. А между тем вот что случилось. Однажды, — помню, это было в четверг, в феврале 1856 года, — мать велела мне пойти поиграть в саду, благо стояла ясная, солнечная погода; я взяла своего братишку за ручку, и мы оба спустились в сад. Но там, вместо того, чтобы играть и резвиться, он печально забился в угол, потом вдруг ни с того ни с сего залился слезами и побежал к дому, крича: «Я хочу видеть бабушку, мою бедную бабушку! Я никогда не видал ее, я хочу ее видеть!» Мама, думая, что он ушибся, бросилась к ребенку, но на все ее вопросы, на все ласки мальчик твердил только одно: «Хочу к бабушке». Кое-как удалось успокоить его обещанием скоро свозить его к бабушке.

В следующее воскресенье отец явился домой с письмом с большой черной печатью. «Бедная моя женушка, — сказал он, целуя маму, — ведь недаром наш маленький Эдмонд плакал о бабушке, — она скончалась в тот самый час, когда он со слезами требовал ее видеть».

Эмилия Зейц.

В Париже

(Письмо 314)

LV. Вот что случилось с моим отцом, флотским капитаном в отставке. Он был в плавании и около полуночи стал на вахту. Прохаживаясь по мостику, он вдруг увидал мелькнувшую у него перед глазами фигуру ребенка, одетого в белое и как будто собирающегося улететь.

— Ты ничего не видел? — спросил он у матроса, бывшего при нем.

— Ничего, — отвечал тот.

Тогда отец рассказал ему о своем видении, прибавив: «Наверное, у меня дома неблагополучно». Он тщательно записал день и час, и вернувшись домой, узнал, что в тот самый день умерла его маленькая племянница. Отец мой не раз рассказывал мне об этом и еще на днях повторил, читая вашу статью.

М. Шейльян.

Арзев

(Письмо 541)

LVI. Г. Пасса, долгое время бывший священником в Версале, рассказал мне следующий случай. Однажды в бытность его студентом в Страсбурге, находясь в бодрствующем, вполне сознательном состоянии, он увидел своего брата, офицера тюркосов в Африке, лежащим на дне глубокой ямы с раскроенной, окровавленной головой. Хотя это видение произвело на него ужасное впечатление, однако он ни одной минуты не допускал мысли, чтобы оно предвещало действительность, и вспомнил о нем только тогда, когда получил по почте следующее роковое известие: в тот самый день, когда брат являлся ему, он подвергся нападению одного из своих рядовых, который рассек ему голову и бросил труп в яму.

А Е. Моно.

97, улица Дракона в Марселе

(Письмо 363)

LVII. В ответ на ваше воззвание относительно явлений психического свойства я намерена сообщить вам следующий факт, за достоверность которого поручится вам мой отец, Флеран, отставной учитель, и мать моя, начальница школы, живущие в Тенэ (Эндра).

Это было в феврале 1887 года. У моей матери был в Эвре больной брат, к которому она питала особенно нежную привязанность и который, со своей стороны, очень любил ее.