Амфитрион - Анна Одина

– Э, – каркнул Митя, – здравствуйте… я, наверное, не совсем вовремя?..

Ответа не последовало. Каждая новая секунда, втыкаясь в окружающий мир, как иголка врача в податливую подушечку пальца, усиливала холодное ощущение чуждости. Торопливо подумав (как ему показалось), Митя задал еще более странный вопрос:

– Генеральный директор – это вы?.. Мне сказали, что можно к вам сюда прийти.

И вновь никакой реакции не поступило; вместо этого странная фигура, покачавшись, громко и водянисто вздохнула и, плавно выгнувшись назад, растворилась в озере. Митя растерялся приблизительно так же, как теряется ртуть из разбитого градусника, – охотно, быстро и окончательно. «Что же делать? – только и успел подумать он, как голодным червячком влезла в мозг фобия увольнения. – А ведь не далее как вчера, – напомнил себе Митя несчастно, – ягордо раздумывал, не отказаться ли от всего»…

Впрочем, пока он так думал, ноги, послушные надчеловеческой тоске по простым и понятным местам, уверенно несли его прочь от странного озера вверх по каменной лестнице к арке. Общая взвинченность нервов заставила Митю всерьез испугаться, что нет-нет, а услышит он позади шум осыпающихся валунов, а то и какой-нибудь взрыв, и придется ему, торжествующе по-голливудски выбежав из-под негостеприимных и непонятных сводов, осуществлять медленный и драматический прыжок в воздух, расставив руки и ноги, как человек Витрувия{25}. Но ничего такого не произошло. Озерный обитатель, кто бы он ни был, не стал преследовать Митю, и никаких сотрудников на пути ему не попадалось: видимо, всем остальным было вполне очевидно, что ходить к начальству, пока оно расслабляется в бассейне, – идея не самая удачная. Впрочем, пройдя знаменательную арку, Митя все-таки обернулся и увидел, как позади него упала большая решетка, которой при обычных обстоятельствах место было бы на въезде в толстобашенный средневековый замок на отшибе цивилизации. Поверх решетки была укреплена табличка со сварливой надписью: No appointment – no entry[24]. Митя покраснел и мелкими перебежками вернулся в знакомую часть офиса. Салли сидела за компьютером и что-то мерно отстукивала на клавиатуре.

– Ох, Салли, – укоризненно покачал головой Митя, – что ж вы меня подставили?

Девушка вздернула брови, но взгляда не перевела. Сбровями, изогнутыми червячком, она Мите понравилась еще больше… да, признаемся! – Салли Мите нравилась, и он не знал, что и думать по этому поводу, но он все равно был на нее зол.

– Подставила? – переспросила она, и Митя услышал вее голосе холод.

– Ну, хорошо, – замялся Митя, – я неправильное слово употребил, простите…

– Да называй ты меня уже на «ты», наконец, – рассердилась Салли, встала и профессиональным секретарским движением подхватила со стола какие-то разномастные папки. – Можно подумать, мы на рауте! А что, не удалось поговорить?

– С кем?! – воскликнул Митя, автоматически перегораживая ей дорогу и складывая руки на груди. – Нет, с кем я должен был разговаривать? Со спецэффектами в озере?

– А-а-а… – понимающе протянула Салли, но больше ничего не сказала, только аккуратно обошла Митю и пошла по своим делам.

– В каком это смысле «а-а-а-а»? – недовольно крикнул Митя ей вслед. Но Салли уже скрылась за шеренгой копиров и принтеров.

Поразмыслив, Митя решил довести неудачно начатое дело до конца и отправился по знакомой лестнице на второй этаж, к генеральному директору в самое логово. «Посижу, подожду», – думал он смиренно. Но все опять вышло иначе.

Комната, пахнувшая горячей сосной и почему-то морем, была едва освещена – скромного света от очага еле хватало на то, чтобы выхватывать из темноты самые важные силуэты. Генеральный уже сидел за столом, на сей раз спиною к Мите, и был облачен в какой-то немыслимый темно-шелковый халат, изукрашенный витиеватыми узорами. Ноги его покоились в кадке, от которой поднимался пар. Угрюмая сова, еще в прошлый раз показавшаяся Мите излишне суровой, стояла на столе и, тщательно балансируя на одной ноге, другой, в которой было зажато огромное перо, что-то писала неровным почерком под диктовку сидящего. По крайней мере, такую картину увидел Митин мозг – но Митя, в силу понятных соображений, не особенно поторопился этому верить. Идеально было бы, конечно, потрогать эту сову и определить, настоящая ли она. С другой стороны, делать это без предварительной подготовки не хотелось – окажись сова аутентичной, она бы наверняка пресекла неумелые попытки подружиться одним метким клевком.

– Митя, – поздоровался директор, повернув голову ровно настолько, насколько было необходимо, чтоб вошедший понял: его присутствие замечено. – Я, кажется, в прошлый раз вам не представился; простите мне эту неучтивость. Меня зовут Страттари. Излагайте, пожалуйста. Только скажите, вам тепло?

– Даже жарковато. Хотя на улице-то довольно холодно, – признался Митя, с радостью пикируя на погодную тему – вечное и безотказное пристанище самого безнадежного диалога.

– А я вот что-то продрог. Переплавал, видимо, – тут генеральный директор по ему одному ведомым причинам мрачно расхохотался. – Боюсь, не простыть бы тут у вас. Вы ведь встречались с владельцем компании?

– Да, – сказал Митя коротко. – Встречался.

– И что он вам сказал? – полюбопытствовал его собеседник.

– Ничего особенного, – ответил Митя. Говорить о Заказчике почему-то не хотелось – при малейшем приближении мысли к сумеречной зоне разум начинал суетливо махать руками и всячески давал понять, что сюда думать не надо. Митя откашлялся. – Дал сложное задание, о котором, без сомнения, вам известно.

Директор непонятно хмыкнул:

– И что же?

– У меня есть план. Я хотел его обсудить, – предложил Митя. Он помассировал комнату взглядом и, обнаружив рядом одинокий табурет со странными несимметричными ножками, уселся. Табурет оказался мягким. «Осталось поставить на колени видавший виды черный портфель, неуверенно ухватиться за него с обеих сторон бледными пальцами – и готов униженный проситель», – подумал господин Дикий не без веселья. – И, кстати… если помните, вы предлагали мне помощь, чтобы вернуться в «Солдат гламура», а я справился сам. Можно ли будет прибегнуть к этой помощи теперь?

– Можно, – директор, без особого энтузиазма кивнув (он, кажется, сейчас вообще на все так реагировал), повернулся к Мите. – Могу ли я услышать, в чем состоит план?

– Только у меня есть вопрос, – неожиданно для себя самого осмелел Митя.

– Ответ на этот вопрос – «да», – сказал директор устало.

Митя помолчал.

– Я так и думал, – кивнул он. И принялся излагать свой план.

Изложение продолжалось недолго, минут десять. Директор молча слушал, а сова, пытаясь с достоинством манипулировать щипцами, подкладывала горячие головни из камина под кадку, в которой он парил ноги. По мере того как рассказ близился к завершению, часть Митиного разума как будто вылетела наружу и принялась, независимо от той части, что ответственно надсаживалась перед директором, бесстрастно оценивать происходящее и расставленное вокруг. «Красивый стол, ничего не скажешь, – давала свое одобрение эта часть, или: – Очень уж тут жарко, того и гляди закипишь!» Митя, удивившись этому двоемыслию, решил сворачиваться и довольно быстро закончил. Довольно долго директор сидел молча и ничего не говорил. В какой-то страшный момент Мите даже показалось, что тот заснул, и он принялся соображать – как же деликатнее выйти из этой ситуации? Но Страттари не спал.

– Ваш план не лишен смысла, – проговорил он наконец. – Вы хотели заручиться поддержкой фирмы, и вы ее получите: отправитесь в наш лондонский филиал, заодно, как принято говорить, «познакомитесь с людьми»… И все же вы не подумали как минимум об одной критической вещи.

– О какой же? – спросил Митя. Внутри у него все с готовностью ухнуло.

Страттари встал из-за стола и, утопая босыми ногами в пушистом ковре, который как будто гладил его ворсом, подошел к камину и принялся греть руки.

– О лицах, – ответил генеральный директор с какой-то странно-аппетитной интонацией. – Эти ваши Пересветов и Ослябин – дельцы с низов, – эту фразу он как будто выронил из чуть приоткрытого рта, – а значит, не могут позволить себе иметь плохую память на лица. А это означает, что они вас запомнят и немедленно идентифицируют. Сделать это несложно: все надежные клиники, делающие операции по I-quaking, наперечет. Я знаю, потому что профессионально интересуюсь сменой лиц, – директор мрачно усмехнулся. – А установление личности приведет… к чему? – Тут очередной язык пламени высунулся из камина и, жадно лизнув руку странного человека, с недовольным шипением втянулся назад. – К краху вашего плана, который еще даже не успеет начаться.

– Вы думаете, это для них так важно? – вопреки здравомыслию Митя вдруг заартачился. – Мне кажется, при наличии нормальной легенды…