Таинственная находка - Зента Эргле

— Послушай, чтоб ты сделал, будь у тебя, скажем, десять тысяч? — жуя, спросил Айвар.

— Не знаю, — откровенно признался Атис. — Как-то и не представляю. Меня кормят и одевают. Закончу школу, поступлю на юридический, стану следователем, как Унина мама. А что бы ты стал делать?

— Ого! Я перво-наперво наелся бы шоколада так, что из ушей полезло. Раз. — Айвар такую возможность продумал во всех подробностях. — Купил бы законный ножик с двумя лезвиями, ножницами и ложкой — два. И еще лодку с мотором — спуститься вниз по Гауе.

— На моторках по Гауе запрещено.

— Ну, так можно и по другой реке — Даугаве или Венте. И палатку бы польскую купил, с верандой, и спальные мешки для себя и для всех ребят. И мы бы уехали из города и жили, как индейцы, — удили рыбу, пекли бы ее на костре.

Атис подумал, что именно так живут сейчас в Карелии его родители и брат. На мгновение он испытал сожаление. «Надо было поехать с ними. Все равно драгоценности не найдем. Надоело каждый день выслеживать да прятаться, словно воришки какие-то. Сегодня схожу в последний раз и — баста!»

Но тут события стали развертываться с такой быстротой, что Атис и думать позабыл о несостоявшейся поездке.

Глава девятая. Бубновый туз начинает действовать

Дружинники заметили, что в последнее время их младшие соседи — юные друзья милиции — развернули бурную деятельность. Понять что-либо из телефонных разговоров было почти невозможно — в них фигурировал какой-то мистический Луи Четырнадцатый, таинственная находка, какие-то камни. Юные сыщики соблюдали строжайшую конспирацию, разговаривали только шепотом, двери в свою комнату плотно закрывали.

Только после того как у Яниса Клявы побывала мать Гирта, а мастер Калнынь принес бриллиант начальнику штаба ДНД и будущему следователю Янису Кляве стало ясно, что юные сыщики напали на важный след и пора вмешаться.

Во вторник в штабе ДНД к телефону потребовали кого-нибудь из юных друзей милиции. Янис Клява заглянул в соседнюю комнату. Магдалена, забравшись с ногами на стул и подперев голову руками, читала.

Звонил Айвар.

— Пиши! — закричал он так громко, что Клява, сидевший за столом, слышал каждое слово. — В восемнадцать ноль пять Луи Четырнадцатый купил девять бомб, не настоящих, конечно, а самого дешевого вина, и ящик пива. С двумя посыльными Бубнового Туза он заворачивает за угол. Чао!

В толстую тетрадь с надписью «Таинственная находка» Магдалена занесла разговор слово в слово, даже приписала в конце «чао», брошенное Айваром на прощанье.

— С каких это пор юные друзья милиций интересуются пьяницами? — спросил Янис Клява.

— Я ничего не знаю, — уклонилась Магдалена от ответа. — Мне поручено записывать телефонные разговоры. И все.

С тетрадью под мышкой девочка вернулась в свою комнату и снова углубилась в книгу. Капитан Лея дал ей одну из своих любимых, книг — «Год садовода» Карела Чапека.

Через десять минут вновь раздался телефонный звонок.

— Магдалена, ты? Уны и Атиса нет? Плохо. Пиши — вся компания собралась у Бубнового Туза. Человек восемь. Можно подслушать, он живет на первом этаже. Что делать?

— Атис обещал подойти в семь. Попробуй еще позвонить, но пока во дворе его не видно. Уна как исчезла с утра, так до сих пор не объявилась.

— Хорошо. Если она появится, шли ее сюда. Чао!

Янис Клява и Николай Рушко переглянулись.

— Ты знаешь, где живет Бубновый Туз? — спросил Клява.

— Старый обшарпанный двухэтажный дом на улице Сабулю. Жильцы, кстати, не раз жаловались, что по ночам в квартире Туза пьянствуют, шумят.

— Пойдешь в рейд, взгляни, что там делается! — прощаясь, сказал Клява. — На всякий случай.

На секунду в штаб забежал Атис, пошептался с Магдаленой и снова умчался по улице Приежу в сторону порта.

Третий день стояла холодная дождливая погода. В саду дома, где жил Бубновый Туз, было пусто.

— Ну ты и замаскировался! — Атис с трудом отыскал Айвара в маленькой, укрытой кустами сирени беседке.

Через открытое окно квартиры Бубнового Туза доносились громкий смех и бренчанье нескольких гитар. Все это сопровождалось звоном стаканов.

— Лафа, братцы! Выпьем! А ты знал, когда прийти! Монеты откуда?!

— По лотерее выиграл, — Айвар узнал голос Гирта.

— Вот это да! Ну и везет же! И много?

— На сегодня хватит!

Затрещали ветки — в кусты влетела пустая бутылка, осыпав мальчиков градом дождя.

— Туз, а ну рвани нашу любимую!

— Пошли домой, — предложил Айвар. — Нечего здесь торчать. Дальнейшая их программа известна — начнут орать, играть в карты, налакаются, как свиньи, и разбредутся по домам, а то и здесь свалятся, на полу выспятся.

— Побудем, пока они еще трезвые.

Интуиция Атиса не подвела. Начались обычные разговоры о том, что без денег не жизнь, а тоска, что у нас негде развернуться. За границей — другое дело, успевай только дела проворачивать. Если котелок работает, моргнуть не успеешь, как уже миллионер!

— И у нас есть такие же, — заявил Гирт к всеобщему удивлению. — В нашем доме живет один тип. Так чего у него только нет — и хрусталь, и золото, и денег навалом. И дача, и машина. Сам видел, как он за золотишко шесть тысяч выложил и глазом не моргнул.

— А не заливаешь? — Бубновый Туз насторожился.

— Черт побери, когда это я врал своим?

— А ну, заткнитесь! — прикрикнул Бубновый Туз на своих, которые затянули, было, песню. — Ты его хорошо знаешь?

— Не так чтоб очень. Одному на работе понадобилось зуб вставить, а тип этот — знаменитый зубной техник.

— У моей маменьки во рту тоже не густо, — стал прикидывать Бубновый Туз. — Не познакомишь нас с ним, скажем, завтра?

— Завтра не выйдет, его не будет дома.

— А кто еще в квартире живет?

— Никто. Жена и дочка на морях.

— Выйдем, потолковать надо.

Бубнового Туза и Гирта от наших сыщиков отделяли только куст сирени и тонкая стенка беседки.

— Закурить есть? Ого! «Кемел»! Где достал?

— Один чувак снабдил.

— Дым не то, что у нашей «Примы». Добудь и мне!

— Можно.

— Послушай, тот, о ком ты рассказывал, и впрямь такой богатый, или ты заливаешь?

— Квартира просто забита дорогими вещами.

— Как фамилия?

— Иванов. Пятая квартира. Двери забаррикадированы, ключа на три запирает. Ты думаешь…

— Ничего я не думаю. Тюремную баланду желудок не принимает, блюю с нее.

В кусты влетела еще одна пустая бутылка.

— Эй, где вы там? Сыграем в картишки! — донеслось из открытого окна.

— Зайди в комнату и вызови Длинного. Да поживей! — приказал Бубновый Туз. — Я здесь подожду.

Длинный вылез прямо в окно.

— Знаешь, где живет Толстуха Валия?

— Тебе что, своих посыльных не хватает? — огрызнулся Длинный.

— Заткнись! Гостит у нее один парень, кликуха у него Отмыка, только-только из санатория «Тундра» прибыл. Дошло? Приведешь его сюда и меня свистнешь. Скажи, что наклевывается дельце.

— А потом нельзя? Карта у меня везучая идет.

— Слушай, что говорят!

Длинный исчез. А Бубновый Туз вернулся в дом, где его встретили громкими возгласами. Компания была уже здорово навеселе.

— Как ты считаешь, они обворуют Иванова? — спросил Айвар.

— Не знаю. Очень похоже.

— Мы не должны этого допустить. Ведь у Иванова наши драгоценности.

— Верно. Надо предупредить дружинников. Может, Янис Клява еще в штабе. Я мигом сбегаю, а ты оставайся.

А пока Атис и Айвар дрогли в мокрой беседке, Магдалена и капитан Лея вдвоем готовили ужин.

«Снасти были новы, и ткань крепка была,И шхуна, как живая, навстречу ветру шла», —

чистя картошку, тихо напевал капитан Лея.

— Аппетитно пахнет! — Уна открыла дверь и стала демонстративно нюхать воздух. — Голодная я, как тысяча волков.

— Где это ты была весь день? — поинтересовался капитан Лея.

— В Меллужи.

— Одна? Что же ты там делала?

— Ходила по пляжу и думала.

— Под дождем?

— Штормовое море у Райниса тоже рождало великие мысли.

— И какие же идеи тебя снова посетили? — Капитан Лея подозрительно посмотрел на внучку.

Уна, набив рот хлебом и жареным мясом, притворилась, что не может ответить.

Магдалена поставила картошку на огонь.

— Где мама? — спросила Уна.

— Что мать, что дочь — шастают невесть где, — проворчал старый капитан.

— Магдалена, выйдем на минутку. Не сердись, капитан, это наша тайна.

— Я все ходила по пляжу, ходила и думала, — прошептала Уна, — Мы со всем этим делом зашли в окончательный тупик. Как ты думаешь, Атис не сочтет нас предательницами, если мы обо всем расскажем маме? Ты ведь знаешь, какой он принципиальный!