Цена наслаждения - Кресли Коул

– Давайте поговорим о вашем капитане. Расскажите, кто он и почему разыскивает Дирборнов.

Трейвик переместился на противоположную койку и расслабил плечи.

– Отвечаю по порядку. Грант Сазерленд – один из богатых Сазерлендов в Суррее, и он же капитан этого милого судна. Но что более всего примечательно, он приходится мне кузеном. – Трейвик поднял свою чашку и, прежде чем отпить из нее, широко улыбнулся. – Почему он сделался капитаном? Потому что дедушка Виктории нанял его совершить эту миссию.

– Надеюсь, Сазерленд – порядочный человек? – осторожно спросила Кэмми, откусывая печенье. Хотя оно слегка зачерствело, ее это не слишком беспокоило.

– Да, безусловно. Он будет защищать Викторию до последней капли крови, если это понадобится. – В голосе Трейвика не было даже нотки сомнения.

Кэмми рассеянно жевала печенье, изучая своего благодетеля, даровавшего ей чай и постепенно становившегося ее лучшим другом. К тому же ее новый друг был дьявольски красив. У него были точеные, мужественные черты лица, темные волосы и янтарные глаза – самые живые, какие она только видела. Должно быть, там, в Англии, он оставил множество разбитых женских сердец...

Капитан Сазерленд тоже был очень красив, но в его жгучей красоте было что-то дикое; Трейвик же являл собой полное совершенство. То, с какой непринужденностью он устроил ее в каюте, указывало, что женщины нравились ему так же сильно, как, несомненно, он сам нравился им. Кэмми с интересом посмотрела на его руки без шрамов. В любом случае Йен Трейвик не был матросом.

– Что вы делаете на этом корабле?

Йен сделал очередной большой глоток.

– Это весьма забавная история. Мне нужно было спешно покинуть город и сбежать за границу, и тут мне сообщили, что Грант отбывает в короткое путешествие. Таким образом я оказался надолго заперт в ловушке.

– Как это ужасно! – Хотя Трейвик рассказывал о своей ошибке шутливым тоном, Кэмми заметила в его глазах тень грусти. – Вы оставили кого-то дома, в Англии?

Он бросил на нее проницательный взгляд.

– Да, вы угадали.

– Вам, должно быть, ее очень не хватает...

Трейвик в замешательстве смотрел в свою чашку.

– Я не представлял, – тихим голосом сказал он, – что может так сильно недоставать человека.

Кэмми понимала, что она видит только верхушку айсберга. Сердечная рана этого молодого мужчины была куда серьезнее, нежели можно было вообразить.

– Должно быть, это очень глубокая привязанность.

– Несомненно. – Трейвик снова наполнил свою чашку и сменил тему: – Так вы полагаете, Виктория отрицательно прореагирует на то, что ей предстоит новое плавание?

Кэмми сделала глоток и затем спокойно сказала:

– Вовсе нет.

– Она, вероятно, была совсем юной, когда вы потерпели кораблекрушение.

– Ей было тринадцать. «Провидение» раскололось у нее на глазах; ее отец в тот момент находился на палубе. Матрос толкнул ее мать через перила, и при падении она сильно ударилась спиной. В считанные дни Тори потеряла обоих родителей.

– О Боже, как это, должно быть, тяжело. – Трейвик наклонился вперед и положил локти на колени. – Тяжело для вас обеих.

Вид у него был такой искренний, а взгляд выражал такое неподдельное сочувствие, что Кэмми неожиданно для себя спросила:

– Так вы станете нашим другом?

– Да, с удовольствием! – Он протянул руки, чтобы в случае чего подхватить ее, когда корабль внезапно провалится в яму между двух огромных волн. – Мне бы этого очень хотелось.

– Это хорошо. У меня такое предчувствие, будто в предстоящие дни нам потребуется союзник. – Кэмми допила чай и поставила чашку на тумбочку рядом с койкой. – Тори – красивая девочка. Вы уверены, что Сазерленду можно доверять, пока он остается наедине с ней?

Трейвик замялся.

– Если все будет нормально, с этим не возникнет проблем. Грант – ее защитник и сознает свою ответственность. Всей Англии он известен как человек чести.

– Если все будет нормально? – повторила Кэмми упавшим голосом.

– Просто я не помню, чтобы он вел себя с кем-то так, как с ней... – Йен сделал паузу, как бы подыскивая точное слово. – Я никогда не видел его таким целеустремленным.

– О Боже! – испуганно произнесла Кэмми. Трейвик сделал еще один большой глоток и поднял взгляд на потолок, как бы раздумывая, говорить дальше или нет.

– Ну же, продолжайте!

– Это не к добру. Сазерленды – они особенные. К примеру, двое его братьев. Когда каждый из них встречал в жизни свою женщину, то становился слегка сумасшедшим...

– И что потом?

– Один счастливо женился. Другой мертв.

Грант стремглав помчался за Викторией. Дыхание с шумом вырвалось у него из груди, когда на краю обрыва он не увидел ничего, кроме маленьких женских рук, вцепившихся в скользкие корни безумной хваткой. Он выбросил руку туда, где земля под телом девушки уползала вниз, и поймал ее запястье.

– Виктория! Держитесь крепче за мои руки! – Он дотянулся до ее локтя, не переставая твердить заклинания, чтобы не сорваться самому.

– Я не могу... никак не могу удержаться! – В ее широко раскрытых глазах была мольба. – Не дайте мне упасть, пожалуйста...

В тот момент, когда их глаза встретились, Грант знал, что последует за ней вниз, но не отпустит.

– Я никуда не уйду. – Он пытался схватить ее под мышки. Чем ближе он подбирался к ней, тем больше земли осыпалось под ним. При вспышках молний он видел, как отваливающиеся огромные глыбы с высоты обрушиваются на скалы.

– Есть! – прокричал наконец Грант, вцепившись в нее выше локтей. Затем он стал нащупывать ногой точку опоры.

Осторожно, шаг за шагом, он тащил Викторию за собой, пока не выкарабкался на безопасное место. На несколько долгих мгновений Тори прильнула к нему, сминая в пальцах его рубашку. Протянув руку, чтобы стереть капли дождя с ее лица, Грант почувствовал струящиеся по ее щекам теплые слезы.

Виктория отпрянула назад, но его рука удерживала ее за голову, баюкая как в колыбели. «Она едва не погибла...»

Сквозь дождь он изучал ее лицо – такое бледное – и неподвижные глаза, будто навсегда запечатлевая их, потом взял ее лицо в обе руки, чтобы приблизить к своим губам ее губы.

Вкусив их, он привлек ее ближе, положил на спину... Ее дрожащие губы были такими нежными, а рот таким сладким и пьянящим...

Ее руки легли ему на грудь, потом взметнулись выше, обхватывая его за плечи. Грант застонал и продлил поцелуй, снова и снова накрывая ее губы, беспощадно вторгаясь в ее рот своим языком.

Смутно чувствуя ее протест, Грант отпустил девушку, ругая себя за то, что пугает ее, так сильно прижимая к себе и целуя с таким неистовством.

Тори вскочила на ноги и растерянно посмотрела на него. Не отводя от нее взгляда, он наблюдал, как ее смущение превращается в гнев.