Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ

«Что касается рейда, который […] был совершен в стране […], ты писал мне, что […]. Теперь они напали на саму страну, в Рапикуме. Они стали реальной угрозой. До того как они устроили масштабную атаку, они не были особенно сильны. […] Разработай с Тарам-Шакимом и Лаумом планы и представь результат Бах-ди — […], чтобы к тебе были направлены войска, которые могли бы провести ряд рейдов в своей области. Позднее, во время сбора урожая, твои союзники […] их, и давление на них снизится, и они спустятся к Евфрату, и, когда они станут поить своих коз у ручьев, можно провести широкомасштабное нападение (на них)».

Мари представляло собой крепость, располагавшуюся в пустынной части ассирийских владений. Задача Ясмах-Адада заключалась в том, чтобы поддерживать сообщение с областями, расположенными на западе. Он обязан был охранять караванные маршруты, соединяющие исторический центр Ассирии с провинциями, находившимися возле Средиземного моря. Кроме того, он должен был защищать от бедуинов границы своей области и торговцев, перевозивших свои товары.

Так как все происходившее в Мари так или иначе было связано с состоянием дел в пустыне, письма, найденные в архиве этого города и датированные периодом правления Ясмах-Адада, помогают нам составить всестороннее представление о политике Ассирии в западных областях. О том, что происходило в восточных регионах, находившихся под властью Ишме-Дагана, правившего из Экаллатума, нам становится известно из писем, в которых братья обмениваются интересующими их обоих сведениями. Письма, отправлявшиеся Ишме-Даганом в Мари, свидетельствуют о том, что беспокойство в Экаллатуме вызывали не кочевники из степей, расположенных к западу от Тигра, а народы с восточных гор.

Переключив внимание с Мари на Экаллатум, исследователь, изучающий переписку того времени, тотчас же замечает разницу в климате. В этих письмах чувствуется прохладный воздух гор, на вершинах которых лежит снег, слышен шум водных потоков. Поселения не представляют собой скопления невысоких коричневых глинобитных строений, стоявших в далеких степях, или палаточные лагеря кочевников. Эти города и деревни, уютно располагавшиеся в низинах, лежащих между горными хребтами, или отчаянно цеплявшиеся за склон холма, состояли из сложенных из камня домов, которые, как позднее сказал ассирийский царь, «висят на склонах гор, подобно орлиным гнездам». Здесь обитали уже не кочевники из Аравийской пустыни, которых всегда объединяли образ жизни и семитский языковой диалект, а горные племена, жившие обособленно и не походившие друг на друга. Ведь каждый горный хребет был для них действенной защитой от внешнего мира. В то время как пустыни пересекают многочисленные караваны, а по морю и крупным рекам плавают корабли, горы и леса способны свести к минимуму общение между людьми и превратить каждую долину в отдельный замкнутый мир. С этих гор, с Загроса и его предгорий, в Междуречье спустились гутии и касситы; именно отсюда началось вторжение в Ассирию хурритов. Таким был мир, с которым пришлось столкнуться Ишме-Дагану.

Среди поселений, упомянутых в письмах Ишме-Дагана, более или менее точно можно идентифицировать лишь несколько. Нам доподлинно неизвестно даже то, где именно располагался Экаллатум. Мы знаем лишь то, что именно из этого города Шамши-Адад осуществил нападение на Ассирию (с. 75). Экаллатум, несомненно, располагался недалеко от реки Тигр, примерно в 30 милях (около 50 км. — Пер.) к югу от Ашшура. Его развалины, очевидно, следует искать под одним из многочисленных теллей, разбросанных по левому берегу реки. Город Аррапху можно идентифицировать с холмом в современном Киркуке или рядом с этим поселением. Местонахождение Кабры до сих пор не было выявлено. Вероятно, она находилась к востоку от Тигра и к северу от Малого Заба. Как и в этом случае, чаще всего мы можем определить лишь примерное место расположения древнего города или области либо ареал расселения народа.

Мы можем соотносить их друг с другом и более или менее точно говорить об их связи с известными нам явлениями, такими как течение рек или расположение ранее идентифицированных городов. Нередко помогают используемые в письменных источниках термины. Например, в аккадском языке один глагол употребляется для обозначения понятия «плыть вверх по реке», а другой переводится как «плыть вниз по реке». Поэтому иногда мы можем судить о примерном местонахождении двух находившихся на берегу реки поселений: если путешествие от одного города к другому проходило по течению, второй должен был, несомненно, располагаться ниже первого. Если груз, отправленный на корабле, требовалось перевозить до места назначения на повозках, то мы можем предположить, что оно находилось на некотором расстоянии от пристани. Благодаря подобным сведениям выше мы пришли к выводу о том, что Шубат-Энлиль не был портом (с. 97).

Следствием обстоятельств открытия того или иного археологического памятника (здесь я должен обратить внимание читателей на нехватку этих самых открытий) является то, что наши знания об отношении Шамши-Адада к ассирийской политике в восточных регионах остаются односторонними, ведь нам приходится полагаться на сведения, содержащиеся в письмах, найденных в Мари. Нам ничего не известно о сообщениях, которые царь отправлял Ишме-Дагану в Экаллатум. Остается только ждать, пока какая-либо археологическая экспедиция не обнаружит развалины этого города и не найдет там архивы Ишме-Дагана. Его отчеты Шамши-Ададу так и не были найдены, даже несмотря на то, что на протяжении многих лет в Ашшуре проводятся археологические исследования. Вероятно, они ждут своего часа под руинами Шубат-Энлиля. Изучив ряд надписей, немецкие ассириологи заявили, что им удалось отождествить Шубат-Энлиль с Телль-Шагир-Базаром, находящимся в северо-восточной части Сирии. Вполне понятно, что это предположение вызвало легкое раздражение у знаменитого английского археолога, проводившего незадолго до начала Второй мировой войны в Шагир-Базаре археологические исследования. Конечно, он не мог поверить в то, что раскапывал Шубат-Энлиль, даже не подозревая об этом. Таким образом, точное местонахождение этого города до сих пор остается неизвестным.

В архивах Мари найдены письма, посланные Шам-ши-Ададом Ясмах-Ададу во время похода в области, расположенные к востоку от Тигра, в котором он лично командовал армией. В посланиях, поступавших в Мари из Шубат-Энлиля, он также нередко сообщает о кампаниях, возглавляемых Ишме-Даганом. Мы уже читали подобное письмо, в котором отец приводит Ясмах-Ададу в пример Ишме-Дагана, отправленного им на завоевание племен турукку (с. 85). Однако когда речь идет об ассирийской международной политике в отношении восточных земель, о которой мы узнаем в основном из архивов Мари, личность Шамши-Адада неизбежно отходит на второй план. Наиболее важными источниками по данной теме являются письма, отправленные Ясмах-Ададу Ишме-Даганом, в которых содержатся сведения о событиях, происходивших в подвластных Экаллатуму областях. Несомненно, эти тексты крайне важны, хотя и довольно ограниченны: в данной переписке упоминаются только наиболее важные события, последствия которых представляли интерес для Мари. В письмах Ишме-Дагана брату ничего не сказано о происшествиях, касающихся исключительно восточных регионов. В источниках ничего не говорится о людях, местах и событиях, которые не могли быть интересны Ясмах-Ададу.

Как видно из уже приводившегося письма, посвященного военным достижениям Ишме-Дагана (с. 85), ассирийские войска столкнулись на востоке с двумя сильными противниками: городом Каброй и племенем турукку. О том, что Шамши-Адад («царь») и Ишме-Даган объединились, пытаясь покорить Кабру и другие поселения к востоку от Тигра, свидетельствует приведенная ниже подборка писем. По одним из них можно судить о личности Ишме-Дагана, его упорстве, бурной активности, агрессивности и постоянных попытках одержать победу над врагами прежде, чем они объединятся и с возросшей силой выступят против ассирийцев. В других сообщениях содержатся сведения о распространенной в те времена тактике ведения осады и о том, каким образом передаваемые при помощи маяков сигналы преодолевали огромные расстояния: на возвышениях от гор Загроса до Сирийской пустыни зажигались огни, служившие руководством к мобилизации и началу выступления. Шамши-Адада и Ишме-Дагана можно назвать Цезарями Древнего Востока.

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Ишме-Даган, твой брат. Аиннум и Замиятум, расположенные на [Малом] Забе, — эти города, которые принадлежат к области города Кабры, царь захватил. Возрадуйся! Взяв эти города, царь повернулся к Кабре. Это донесение было принесено мне. Как только я услышу следующие отчеты, я направлю их тебе».

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Ишме-Даган, твой брат. Как только я достиг города Кирхадат, я приказал установить осадные башни. В его стене я сделал дыры, и за восемь дней я стал повелителем Кирхадата. Возрадуйся! Все укрепленные города в области Кабры были захвачены, лишь Кабра [осталась?]. Со мной все в порядке, (и) с войсками все хорошо. Пусть твое сердце не беспокоится».