Через два океана - Михаил Александрович Михеев

обязательно было выглядеть дипломатом. Тот факт, что перед ним иноземный губернатор, кавалер каких-то орденов да вдобавок еще и граф, тоже не произвел на него ни малейшего впечатления. Да и вообще, подобно многим неофитам, он склонен был свысока смотреть на иностранцев, не понимающих, в какие выси залетел вчерашний крестьянин, получив эполет на плечи. Этикет также прошел мимо него, даже не задев кончиком пальцев, и неудивительно, что прапорщик, видя заминку командира, тут же влез в разговор:

– Давайте лучше к делу. А то у нас времени не так много. Работы сегодня невпроворот.

– О, разумеется, я понимаю вашу занятость…

– Короче.

– Мне неприятно это говорить, – судя по лицу губернатора, плевать-то он хотел, но положение обязывало быть дипломатичным, – но не далее, как вчера, из столицы пришло распоряжение. И при всем моем к вам расположении, – Александр едва не хрюкнул, подавляя смех, настолько фальшиво звучали слова губернатора, – я обязан подчиниться. Вы должны меня понять, господа, перечить императору не слишком хорошо для здоровья.

Это, наверное, были его первые действительно правдивые слова. И для здоровья плохо, и для карьеры, и для самой жизни. Александр кивнул:

– Я, как вы понимаете, моряк, а не придворный, в изящных словесах разбираюсь плохо. Давайте и впрямь сразу перейдем к делу.

– У меня приказ вас арестовать. И корабли тоже.

– Приказ императора? Понимаю…

– Я рад, что вы понимаете всю необходимость данного…

– Понимаю – не значит соглашаюсь, – резко прервал его Александр.

Губернатор непроизвольно сглотнул, глаза его будто зажили собственной жизнью и перебрались ближе к переносице, ловя взглядом аккуратный черный ствол револьвера.

– Я думаю, вы сможете дать мне все необходимые пояснения незамедлительно. Памятуя о том, что палец на спусковом крючке может случайно дрогнуть, и вы получите в лоб добрую порцию свинца. Знаете, как это выглядит на таком расстоянии? Вначале пуля ударяет в лоб и без усилий пробивает кость. Затем, уже замедлившись, она в кашу перемалывает мозги. Ну а потом, уже потеряв значительную часть пробивной способности, но имея еще достаточную скорость, она выходит через затылок, проделывая дыру, в которую легко пролезет кулак. Вы бледнеете, граф? Но почему?

Год назад сказать такое не пришло бы Александру в голову. Но тогда он был обычным мичманом. А сейчас он капитан, стоящий во главе и корабля, и эскадры, прошедший несколько морей и пересекший океан, сражавшийся у двух континентов, неоднократно раненный и не раз убивавший… Он имел право на цинизм, который выплеснулся наружу, будто перебродивший квас из бочки. А не обладающий, несмотря на больший возраст, и десятой долей его опыта в делах военных губернатор сдулся, как порванный аэростат. Видел Александр как-то раз подобное, и сейчас губернатор, на глазах спадая с лица, выглядел очень похоже.

Такой способ ведения переговоров, очевидно, был для него внове, однако Верховцев не испытывал к губернатору ни малейшего сочувствия. Недооценивать противника вредно, а рассчитывать, что русские пойдут спокойно, как скот, на убой – просто глупо. И все же губернатор выдал сквозь накатившую икоту:

– Дворец окружен. Вам лучше сдаться…

Александр едва не сложился пополам от острого приступа смеха. Немного истерического, но вполне оправданного. Этот орел из тех, что деревья клюют, назвал свою хибару дворцом?

– Вам от этого легче не станет, – усмехнулся Гребешков и внезапно громко крикнул: – Эй, вы, герои ряженые, выходите уже!

Вначале Александр решил, что товарищ немного рехнулся, но спустя несколько секунд колыхнулись портьеры, и в помещении сразу стало немного тесновато. Человек десять офицеров, судя по мундирам, не гарнизонные, а еще откуда-то. Конкретно Верховцев сказать не мог, в нюансах военной системы государств четвертого ранга он не разбирался совершенно. Интересно, откуда они взялись… Хотя и так ясно – ниш в стене достаточно, замаскировать можно хоть целый взвод. И понятно становилось, почему не потребовали оставить матросов снаружи или хотя бы у входа – при таком численном перевесе им наверняка казалось легче скрутить всех и сразу, чем пытаться напасть на матросов в коридоре, где попросту негде замаскироваться.

– Как ты определил, где они? – напряженным голосом спросил Александр, не отводя ствол револьвера от лба губернатора.

– А я и не знал, – голос прапорщика звучал напряженно, хотя это и резко контрастировало с его расслабленной, даже какой-то небрежной позой. – Но меня немного учили разбираться в людях. Граф – трус, а держался уверенно. Значит, чувствовал за спиной какую-то поддержку.

– Эй, о чем вы там бормочете? – один из вояк, в отличие от все еще боящегося лишний раз шелохнуться губернатора, чувствовал себя вполне неплохо. – Перестаньте переговариваться на своем варварском языке, и…

– Граф, – Александр улыбнулся. Правда, из-за того, что ему пришлось делать над собой усилие, улыбка получилась более похожей на гримасу. От вида русского оскала губернатора передернуло. – Давайте уж, не стойте истуканом. Прикажите своим людям бросить оружие – целее будете.

Судя по лицу губернатора, он сейчас был согласен на что угодно. Опять же, запашок от него пошел странноватый. Переведя взгляд с русских на своих подчиненных и обратно, он судорожно икнул:

– Во имя человеколюбия! Сделайте, как он говорит!

Сказано это было на английском – видимо, у него еще достало соображаловки, чтоб не провоцировать Верховцева непонятными словами на неприятные действия. Увы, его пламенная речь не нашла понимания. Видимо, не его это было – глаголом жечь сердца людей.

– Еще чего… – один из офицеров, крепкого сложения усач, украшенный самыми большими эполетами из всех присутствующих, он не производил впечатления человека, слишком уж озабоченного здоровьем своего патрона. – Бросайте сами.

– Полагаю, именно он, случись что, займет место губернатора, – ехидно прокомментировал Гребешков. К собственному удивлению, Александр увидел в руке его оружие, такой же револьвер, как и у него самого. И когда только достать успел. Он быстро глянул на матросов. Надо же! И эти ощетинились стволами… После захвата фрегата разнотипных, но по характеристикам почти одинаковых револьверов было не то чтоб очень много, но у всех офицеров они имелись. Да и на такой вот случай в запасе десятка полтора лежало. Вот и выдали матросам, они и пригодились…

Четыре револьвера, двадцать зарядов… А у местных пистолеты однозарядные, для них чудеса современной военной мысли пока экзотика. Да и большинство в руках пока не пистолеты держат, а сабли. Так что численный перевес может оказаться далеко не решающим фактором, и местные вояки это понимают. Все же профессиональные военные, пускай и родом из захолустья.

Ситуация выглядела откровенно патовой, и чем она бы закончилась, оставалось лишь гадать. Но в этот момент громыхнуло так, что в одном из окон вылетели стекла, разлетевшись по паркету тысячами осколков-брызг. Все – и русские,