Падение Римской империи - Питер Хизер

То, что имел место значительный рост армии, не вызывает сомнений. По моему мнению, это обусловливалось не только изменением и стратегической обстановки, т. е. появлением на Востоке сверхдержавы-соперника, но и тем, что в конце III — начале IV в. произошла реструктуризация финансов империи. Важнейшей статьей расходов всегда была армия: рост даже на одну треть (по наиболее скромной оценке) требовал значительного увеличения доходов Римской державы. Если вы потребуете от современного государства увеличения расходов на 33 процента по самой затратной статье бюджета, то увидите, как волосы у чиновников встают дыбом. Налоговые стандарты империи должны были радикально измениться, чтобы она могла ответить на рост сасанидской угрозы. Необходимость таких затрат вполне согласовывалась с масштабами этой угрозы, а также позднеримской военной экспансии, даже оцениваемой по самым скромным меркам. Наибольший вклад в разрешение кризиса III в. внес, как часто считается, император Диоклетиан. Но хотя в его правление многие реформы были завершены или в значительной мере осуществлены, большинство этих перемен являлись скорее долговременными процессами, нежели результатом единого замысла. То же касалось реорганизации и увеличения численности армии, а также необходимой для этого финансовой реформы.

Первой фискальной мерой императоров III в., предпринятой в связи с кризисом, стало взятие под контроль всех возможных источников доходов. Иногда в 240–260-х гг. государство конфисковывало доходы городов от пожертвований, пошлин и сборов. Должностным лицам в городах приходилось по-прежнему собирать деньги, к ним поступали дарения, но расходовались они уже не на местные нужды. В такой перемене часто упрекают Диоклетиана, но ни один из наших источников по истории его правления, во многих из которых его финансовые реформы воспринимаются враждебно, таких упоминаний не содержит. Это было проще всего и потому, вероятно, стало одной из первых мер в связи с финансовым кризисом. Эти источники не были безграничными, и в IV в. императоры частично вернули их городам, желая снискать популярность на местах{59}.

Эти поступления были, однако, недостаточны, чтобы покрыть все расходы на новую армию, и в конце III в. императоры прибегли к двум другим способам. Первый состоял в порче монеты — понижении содержания серебра в денариях, которыми обычно выплачивалось жалованье воинам. При Галлиене (правил в 253–268 гг.), например, выпускались, по сути, медные монеты, в которых оставалось менее 5 процентов серебра. Такой метод привел к увеличению выпуска монет, но неизбежным результатом его стал значительный рост инфляции. Эдикт Диоклетиана о ценах (301 г.) зафиксировал цену на меру пшеницы, которая во II в. стоила примерно половину денария, — не менее сотни новых, обесценившихся денариев. Как показывают сравнительные данные, у людей был примерно месяц, прежде чем торговцы успевали понять, что новые монеты хуже старых, и поднять цены, поэтому находившиеся в очень стесненных обстоятельствах императоры получали от обесценивания монет лишь кратковременную выгоду. Обесценивание монет и фиксация цен не могли решить проблему на сколь-либо долгое время, поскольку торговцы убирали товар с прилавков и действовали на черном рынке. Единственным средством заполучить бо́льшую долю богатства империи — валового национального продукта — было налогообложение. Это и произошло в разгар кризиса III в., когда, в наиболее острые моменты, императорам приходилось вводить особые налоги, взимавшиеся продуктами питания. Эти меры позволили обойти проблемы, связанные с монетами, но в силу своей непредсказуемости они были крайне непопулярны. В конце концов при Диоклетиане новый налог на продукцию, annona militaris, был полностью систематизирован{60}.

Неожиданное появление на Востоке персидской сверхдержавы привело, таким образом, к огромным структурным переменам в Римской империи. Эффект от мер, призванных противостоять угрозе, сказался не сразу, но в конце концов реструктуризация дала желаемый результат. В конце III в. Рим в целом взял стратегическую ситуацию под контроль: теперь удавалось оплачивать достаточное число воинов, чтобы обеспечивать стабильность на восточной границе. В 298 г. соправитель Диоклетиана император Галерий одержал крупную победу над персами, и с этого времени их натиск утратил прежнюю силу. В последующем столетии Риму приходилось терпеть поражения, и временами довольно тяжелые, но бывали и победы, и в целом новое военное командование справлялось со своими задачами. Римско-персидское противостояние сводилось теперь скорее к периодическим осадам сильно укрепленных пунктов, чем к крупным опустошительным маневренным операциям вроде вторжения Шапура в Сирию. Персам иногда удавалось захватывать крепости, как то случилось с Амидой в 359 г., но такого рода неудачи были далеки по своим масштабам от катастроф III в. Полностью изменить стратегическую ситуацию не представлялось возможным, однако усовершенствованные военная и фискальная системы справлялись с персидской угрозой{61}.

Важно, однако, учитывать, насколько значительные усилия требовалось прилагать римлянам, чтобы добиться такого положения дел. Конфискация доходов городов и реформирование налоговой системы были отнюдь нелегким делом. Более пятидесяти лет понадобилось со времени первых проявлений агрессии со стороны Сасанидской династии в отношении Рима, прежде чем удалось привести в порядок его финансовую систему, что потребовало масштабного вмешательства правительственного аппарата, чтобы контролировать этот процесс. Как мы видели в первой главе, начиная с 250-х гг. наблюдался значительный рост числа высших бюрократических постов в империи. Таким образом, военная и финансовая реструктуризация имела серьезные политические последствия. Активность Персии ускорила перемещение центра власти из Рима и Италии, которое в зародыше стало проявляться уже во II в. Императоры-соправители были известны в те же времена. В III в. политические и административные потребности сделали феномен нескольких императоров важнейшей чертой общественной жизни позднего Рима.

Поскольку немалому числу принцепсов приходилось начиная с 230-х гг. иметь дело с персами на Востоке, на Западе, и в особенности на рейнской границе, императоры не появлялись. В результате многие военные и чиновники оказались исключены из системы пожалований, что порождало серьезную и длительную сумятицу в верхах. Иногда пятидесятилетний период, начавшийся после убийства Александра Севера в 235 г., называют «военной анархией». В это время бразды правления переходили из рук в руки не менее чем двадцати законных императоров и множества узурпаторов, каждый из которых находился у власти в среднем не более двух с половиной лет. Такое огромное число императоров красноречиво свидетельствовало о глубоких структурных проблемах. В какой бы части державы ни находился император, всегда появлялось достаточное число беспокойных военачальников и бюрократов, которые вынашивали мысли об узурпации. Особенно интересна в этом отношении «Галльская империя». Когда Валериан в 259 г. попал в плен к персам, чиновники и командиры на рейнской границе совместно создали собственное государство под руководством группы военачальников, которое просуществовало в Галлии в течение почти тридцати лет. Это был не сепаратистский, а сугубо римский режим — очень простой способ получить большой кусок имперского пирога в этом уголке державы{62}.

Оба наиболее опасных противника империи оказывали различными путями немалое влияние на такое развитие событий. Относительно низкий уровень экономики, обычный для воинственных и раздробленных в политическом отношении германцев, создавал для римской экспансии барьер, за пределами которого ее продолжение становилось слишком невыгодным. В результате границы Рима в Европе пролегали в основном вдоль Рейна и Дуная. На Ближнем Востоке политическое сотрудничество имело более длительную историю, там существовала экономика, способная обеспечить более многочисленное население, занимавшееся самыми различными видами деятельности. Меры, предпринятые Сасанидской династией, превратили эти края в способную к соперничеству с Римом сверхдержаву, чье появление на политической арене вынудило Римское государство к переменам. Армия, налоги, бюрократия, политика — все это требовало приведения в соответствие с новыми условиями, чтобы справиться с персидской угрозой. Единственным аспектом в жизни империи, который не поддавался изменениям, была идеология, и в ее рамках — отношение ко всем этим варварам.

Варвары и римский порядок

Летом 370 г. группа саксонских судов выскользнула из устья реки Эльба и направилась на запад вдоль северного побережья континентальной Европы. Избегая оборонительных сооружений римлян, саксы наконец высадились в Северной Франции, вероятно, где-то к западу от Сены. Римляне быстро выслали достаточное число воинов, чтобы вынудить их к переговорам. Аммиан Марцеллин, лучший из римских историков IV в., сообщает: