Ревизор: возвращение в СССР 24 (СИ) - Винтеркей Серж

Гриша и его пощёлкал. Потом Алироевы встали вместе.

– Год был, хоть и непростой, – посмотрел на жену Ахмад, – но всё закончилось очень неплохо. У нас появилось сразу трое внуков.

– Да, – улыбнулась мама, – и мы, наконец-то, перебрались в Москву.

Анна Аркадьевна высказалась в том ключе, что очень рада, что ближе познакомилась с нашей дружной семьёй. Бабушка с Трофимом встали и посмотрели друг на друга так, что мы без слов всё поняли и рассмеялись радостно за них.

– Хороший был год, – приобнял Трофим бабулю и чмокнул в макушку.

Потом встали Жариковы вдвоём. Пётр тоже поблагодарил жену за сына.

– И вообще, – сказал он, – мне очень повезло, растёт дочь, растёт сын, и жена умница.

Инна только поддакивала и счастливо расплылась в улыбке, когда Пётр её умницей назвал.

Гончаровы встали все вместе, даже Родька. Но говорила от них Никифоровна.

– В этом году у меня сразу, вдруг, появилась большая семья, – начала она. – Всего ничего времени прошло, а мне уже кажется, что всю жизнь так было…

– За вас, Анна Никифоровна, – улыбаясь, поднял свой бокал Григорий. – Хороший был год. Да? – посмотрел он на сына.

– Да! – уверенно ответил Родька.

Когда пришла очередь Алдониных, вдруг, оказалось, что и сидят они в разных углах стола, и сказать им друг другу, особо-то, нечего.

Ирина Леонидовна почему-то про моих детей заговорила и их успехи в развитии. А Иван сидел молчком и говорить ничего не собирался. Пришлось напомнить, что у него очень плодотворная экспедиция была в этом году, двойное захоронение обнаружили. Сгладил как мог ситуацию. А, вообще, что-то его выбила из колеи вчерашняя встреча с Ксюшей.

Много нас за столом собралось, пока старый год проводили, пока перекурили, у нас дети задремали, мы их спать отнесли. А там уже и Новый год пришло время встречать.

Звон бокалов, поздравления с Новым годом, с новым счастьем. Поймал себя на мысли, что никто и не сомневался, что новый год будет лучше предыдущего.

Начался обмен подарками. Мои коробочки с «Клима» и блоки сигарет произвели фурор. Родьке и Аришке вручил фруктовую карамель, предварительно взяв с них слово, что они не будут есть всё сразу.

Мне тоже надарили подарков, жена вручила мне рубашку, Алироевы мохеровый шарф в чёрно-сине-зелёную клетку, Жариковы рижский одеколон «Командорс», Загит и Иван по бутылке коньяка, бабушка с Трофимом подарили резную деревянную подставку под канцелярские принадлежности в виде ёжика в кабинет, а Гончаровы – складной чёрный зонт. С подарками ещё долго разбирались. Женщины сразу повскрывали мои духи. Вот когда я обрадовался, что запах у них у всех одинаковый.

Потом смотрели «Голубой Огонёк», гостями которого был «Московский цирк». Сидел и удивлялся, что в студию притащили тигра, цирковую лошадь, медведя, собаку. Весь «Голубой Огонёк» состоял из цирковых номеров. Выступали молодые Кобзон, Никулин, Пахмутова. Посмеялся над Кобзоном с бородой и автоматом в руках, изображавшим защитника Кубы. Родьке и Аришке разговоры между номерами не нравились, и они начинали беситься. Выпустили мне пса из кабинета и принялись гоняться за ним по всей квартире. А он прибалдел от такого количества людей в доме и всё спрятаться куда-то норовил. Еле уговорили Аришку, что собачка спать хочет и закрыли его обратно в кабинете.

Посидели час у телевизора и пошли на улицу. Галия и Инна остались с детьми, а остальные проветрились немного во дворе и вернулись за стол. Всё прошло очень торжественно, спокойно, культурно. Спать разошлись часа в два ночи. Место моё в спальне уже было занято Инной и Аришкой.

Бабушку и маму забрала к себе Анна Аркадьевна. Петра уложили с Ахмадом, а мне постелили на раскладушке в кабинете. Собственно, мне повезло больше всех, мы с Тузиком в отдельной комнате спали.

В девять утра первого января мы с псом уже бегали по району. Вернулись, как раз, к завтраку. Женщины, просто, выставили на стол остатки с новогоднего стола и наши посиделки продолжились. Как же приятно побыть с близкими, само по себе их присутствие уже радовало.

Часов в одиннадцать позвонил Фирдаус и попросился приехать. Предупредил его, что в два нам с Галиёй уже надо выехать из дома. На что он сказал, что им только поздравить. Стало ясно, что выходить, чтобы посекретничать, нет нужды.

Конечно, только поздравить у них не получилось. Приехали и Эль Хажжи, и Аиша с Маратом. Начались опять посиделки и обмены подарками. Диане и Аише парфюма уже не хватило, подарил им по книге. Фирдаусу тоже. А с Маратом обменялись бутылками под общий смех. Он молодец, раздобыл мне редкий грузинский коньяк, что я еще и не видел…

Эль Хажжи нам с Галиёй подарили постельное бельё с вышивкой. И к общему столу для всех выложили импортные конфеты инжир в белом шоколаде. Мои домочадцы были в шоке от такого угощения, разглядывали и смаковали.

Время быстро пронеслось и нам надо было уже ехать к Шадриным в гости. Галия приготовила подруге и бабушке подарки, а я Вите взял первый том Конан Дойля.

Марат с Аишей ещё остались у нас, а Эль Хажжи ушли вместе с нами. Жаль, поговорить с Дианой один на один не было возможности. Всё, что я успел, когда прощался с ними на лестнице, так это намекнуть, что отец очень интересуется ее занятиями в Горном. Фирдаус ничего не понял, для него это нормально прозвучало. Интересуется отец – ну и хорошо, он и должен интересоваться, на то и отец. А у Дианы глаза расширились, она поняла, что именно я имею в виду. Стало окончательно ясно, что она уже начала вовсю с Комитетом Глубокого Бурения работать…

Я понял, что надо найти время и серьёзно с ней поговорить по поводу нюансов работы разведчика, о которых я читал в будущем. Только чтобы было время достаточно на откровенный разговор, и не было лишних ушей поблизости… Нечего тянуть, уже был один раз, когда она взяла и внезапно усвистала за рубеж, меня не предупредив. Да и не обязана предупреждать… А что, если она там задержится, да начнет вовсю на КГБ работать, не зная нюансов?

У Шадриных нас встретили накрытым столом, но, учитывая, что все уже объелись, нас угощали только пирожными и чаем. Но пирожные обалденные, каждое – шедевр. Заморочились, так заморочились.

– Может, кому-то кофе, а не чай? – поинтересовалась Виктория Францевна. – У нас есть мороженое.

– О! Я тогда кофе с мороженым буду, – улыбнулся я, а жена удивлённо посмотрела на меня. – Попробуй, дорогая, это очень вкусно.

Нас баловали разными импортными добавками к кофе, мы все налопались пирожных так, что пришлось объявить перерыв. Витя занялся пластинками, девчонки устроили танцы. Галия рассказывала про свою будущую работу так вдохновенно, что самому захотелось на мгновение туда работать пойти. Что уж про Машку говорить.

Вздохнул, поставив себе пометку дома с Галией по этому поводу поговорить хорошенько…

Потом Виктории Францевне кто-то позвонил, и она, извинившись, взяла телефон на длинном проводе и вышла из комнаты.

Витя сделал музыку потише, чтобы ей не мешать. Девчонки на кухню умотали, а мы обсуждали Самедова. Мне было интересно, не предпринимал ли он ещё чего-то. Потом хотел поговорить о полномочиях их молодёжной группы, но Витя, толком, так и не смог ничего рассказать. Работу они планировали в новом амплуа начать только с Нового года. Валиев, как оказалось, ещё сам там не во всём разобрался.

***

Москва. Квартира Шадриных.

– Я не понимаю, что происходит, – жаловалась подруге Маша. – Витя звонит постоянно, время со мной проводит, ищет меня во время большого перерыва в университете, чтобы на обед вместе идти…

– Ну, так здорово, я так рада за вас! Что тут не понимать! – улыбнулась Галия.

– Чему тут радоваться! – с непониманием и даже обидой посмотрела на нее Маша. – Витя про будущее вообще не говорит. Про наше будущее… Даже намёков никаких нет на семью, на свадьбу.

– Даже не знаю, что тебе сказать на это, – растерянно пожала плечами Галия. – Паша как-то сразу дал понять, что у него есть виды на меня.