Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

Если коротко, эти критерии позволяют обучающимся сосредоточиться на тех, кто, скорее всего, владеет социальными нормами, символикой и практиками, которые потребуются обучающемуся в дальнейшей жизни для успешных и скоординированных социальных взаимодействий.

Психологические эксперименты, которые начались еще сорок лет назад, принесли обильные результаты, подтверждающие, что и дети, и взрослые предпочитают взаимодействовать и учиться у тех, кто одного с ними пола, а не противоположного. У маленьких детей такая предвзятость прослеживается еще до того, как они осознают свою гендерную идентичность, и влияет на их обучение у родителей, учителей, сверстников, незнакомцев и знаменитостей. В сущности, дети усваивают свои гендерные роли, поскольку подражают моделям своего пола, а не наоборот. Согласно накопившимся данным, такое избирательное обучение влияет на самые разные культурные области, в том числе на музыкальные вкусы, агрессию, язык тела и предпочтения в выборе объектов. Вскоре мы узнаем, что в реальном мире это влияет не только на обучение (и успеваемость) учеников, но и на закономерности подражательных самоубийств[55].

Недавние работы нейрофизиолога Элизабет Рейнольдс Лозин, моей бывшей студентки, и ее коллег из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе начали проливать свет на нейрологические основы половой избирательности культурного обучения. При помощи функциональной МРТ Лиз изучила разницу активности мозга человека при подражании модели своего пола и противоположного. Исследовательница предлагала мужчинам и женщинам, жителям Лос-Анджелеса, понаблюдать, а потом повторить произвольные движения рук модели своего пола и противоположного. Она сравнила активность мозга одних и тех же испытуемых, когда они либо просто наблюдали, либо наблюдали и имитировали жесты модели своего пола и модели противоположного пола, и показала, что женщинам приятнее (с нейрофизиологической точки зрения) подражать другим женщинам, чем мужчинам. А мужчинам, соответственно, приятнее подражать мужчинам. Когда люди подражали моделям своего пола, активность нейронов была выше в прилежащем ядре, в дорсальном и вентральном стриатуме, в орбитофронтальной коре и в левом миндалевидном теле. Анализ имеющейся базы данных исследований мозга показал, что такой рисунок активности мозга появляется, когда человек получает вознаграждение, например деньги, за правильный ответ. Это открытие показывает, что подражание представителям своего пола приносит больше удовлетворения, чем подражание представителям противоположного пола. Нам это больше нравится — поэтому мы, естественно, склонны поступать так чаще.

Исследований влияния этнической принадлежности на культурное обучение не так много, однако становится все очевиднее, что младенцы, маленькие дети и взрослые предпочитают учиться у представителей своей этнической группы, то есть люди прислушиваются и избирательно учатся у тех, у кого с ними общие этнические маркеры. Маленькие дети предпочитают учиться, какую пищу следует выбирать, и узнавать о функциях незнакомых предметов у тех, кто говорит с ними на одном языке или диалекте. Это так даже в тех случаях, когда потенциальная модель говорит абракадабру — произносит ничего не значащие слова, которые только звучат похоже на английский. Таким образом, дети предпочитают учиться у тех, кто говорит бессмыслицу на их диалекте, а не у тех, кто говорит бессмыслицу на другом диалекте (почему-то мне вспомнились американские политические дебаты). Дети предпочитают подражать более непривычным и трудным действиям — включать лампу головой, — если тот, кому они подражают, говорит на их языке (по-немецки), а не на незнакомом (по-русски). А еще и дети, и взрослые предпочитают учиться у тех, кто разделяет их убеждения[56].

Эти результаты лабораторных экспериментов показывают, что критерии, связанные с полом и этнической принадлежностью, подхлестывают психологические процессы культурного обучения — пробуждают интерес к тому, что делает и о чем говорит модель, фокусируют внимание и память. Если это так, студентам лучше учиться у преподавателей, отвечающих этим критериям, и это, вероятно, влияет на оценки, выбор специальности и предпочтения в карьере. Ведь формальное образование — это в первую очередь институт интенсивной передачи культурных знаний. Разумеется, в реальном мире выявить причинно-следственное воздействие такого избирательного обучения затруднительно, поскольку у преподавателей тоже есть своя избирательность и предвзятость и, возможно, они предпочитают помогать и вознаграждать студентов своего пола или носителей тех же этнических маркеров. Лучше всех выделяют причинно-следственные связи в реальном мире экономисты, поэтому давайте послушаем их.

Мой коллега из Университета Британской Колумбии Флориан Хоффман и его рабочая группа задействовали большие массивы данных о студентах, курсах и преподавателях и выявили реальные закономерности, соответствующие экспериментальным находкам, о которых мы только что говорили: если учишься у наставника своей расы или национальности, это снижает риск отчисления и повышает оценки. Оказалось, что в случае студентов-афроамериканцев из государственного колледжа обучение у преподавателя-афроамериканца снижало количество отчислений на 6 % и повышало долю тех, кто получал оценки B[57] и выше, на 13 %. Подобным же образом данные по студентам-первокурсникам из Торонтского университета позволили команде Флориана показать, что у наставника своего пола студенты получают несколько более высокие оценки.

Флориан с коллегами, в отличие от многих своих предшественников, учли, что в возникновении подобных закономерностей может играть роль и предвзятость наставников, поэтому они выбрали для анализа большие потоковые лекции, где студенты (1) не могли повлиять на выбор преподавателя, (2) сохраняли для него анонимность и (3) оценивались не самим преподавателем, а его ассистентами[58]. Все это указывает на предвзятость учеников, которая влияет на то, к кому обучающиеся готовы прислушиваться и у кого учиться.

Избирательность культурного обучения объясняет, почему так важны ролевые модели.

Старшие и вправду больше знают

Критерии возраста — и в качестве косвенного показателя опыта и компетенции, и в качестве меры сходства с собой, — вероятно, влияют на культурное обучение по двум независимым эволюционным причинам. Когда дети ориентируются на детей постарше, это позволяет им учиться у более опытных, одновременно обеспечивая средства для поэтапного самосовершенствования и помогая постепенно переходить от простых умений к более сложным. Суть в том, что хотя обучающийся может быть способен выявить самого умелого или преуспевающего человека в своем сообществе (скажем, лучшего охотника в племени охотников-собирателей), а иногда и поучиться у него, многим юным ученикам может недоставать опыта и знаний, чтобы перенять себе на пользу все те нюансы и тонкости, которые и делают охотника выдающимся. А если маленькие ученики сосредоточатся на детях постарше, они смогут найти себе модели, которые опережают их по навыкам и сложности действий совсем немного — настолько, что эту брешь легко закрыть. Это обеспечивает более плавный и непрерывный процесс постепенного приобретения навыков, поскольку обучающиеся то наблюдают старших моделей, то тренируются — и повторяют этот цикл, продвигаясь вперед. Вот почему, например, маленькие дети так стремятся общаться со своими старшими братьями, сестрами и кузенами и почему в маленьких сообществах принято