Бруно, начальник полиции - Мартин Уокер

Бруно произвел расчеты. Старик приехал сюда через месяц после женитьбы Карима, вероятно, чтобы побыть с единственной семьей, которая у него осталась. Его профессия была указана как gardien, или смотритель. Бруно просмотрел распечатку пенсии. Он работал в военной академии, где у него была небольшая служебная квартирка. Да, они бы сделали это для старого товарища с Военным крестом. А за служебную квартиру он бы не платил арендную плату, что позволило бы сэкономить. В пенсионном листе не было никаких указаний на какие-либо проблемы со здоровьем, и ни один врач не был указан.

Это напомнило ему. Он позвонил Мирей в мэрию, чтобы узнать, поступила ли уже информация от Министерства обороны. Нет, но она могла бы сказать ему, что Хамид не значился ни в списках местных врачей, ни в клинике, ни в одной из аптек города, и никакие медицинские заявления не были зарегистрированы на компьютере социального страхования. Очевидно, он был здоровым человеком, возможно, благодаря тому, что был футболистом. Почему эта фотография исчезла вместе с медалью? «Привет, Бруно. За последнее время ограбил какой-нибудь хороший банк? «ухмыльнулся Джей-Джей, входя в комнату в сопровождении Изабель, следовавшей за ним по пятам. «Я всегда думал, что вы, должно быть, были мозгами, стоявшими за этой работой. Это было слишком умно для тех идиотов, которых мы посадили».

«Рад видеть тебя, Джей-Джей», — Бруно улыбнулся с искренним удовольствием, когда они пожали друг другу руки. Региональный менеджер банка пригласил их на великолепный праздничный ужин в Le Centenaire в Ле-Эйзи по окончании расследования. Две звезды Мишлен, пара бутылок лучшего вина, которое Бруно когда-либо пробовал, и шофер, который отвез его домой. На следующий день ему пришлось не работать. «Я вижу, ты теперь большая шишка, лучший полицейский в Департаменте».

«И не проходит и дня, чтобы я не сидел сложа руки и не испытывал укола зависти к той жизни, которую ты здесь ведешь, Бруно». Джей-Джей ласково хлопнул его по спине. «Вот что меня интригует в этом маленьком жестоком убийстве — оно так не характерно для этого места. Изабель сказала мне, что, по вашему мнению, у нас может быть зацепка по сыну этого доктора».

«Не уверен, что назвал бы это большой зацепкой, но он единственный местный житель из Сен-Дени, которого я узнал на фотографиях. Сегодня будний день. Он должен быть в школе в Периге.»

Изабель покачала головой. «Я только что проверила. В понедельник он не появился. Он сообщил о болезни, и они получили записку, подписанную его отцом, врачом».

«Геллетро пишет заявление о болезни для своего сына? Я думаю, нам лучше это проверить», — сказал Бруно, впечатленный ее быстротой действий, но обеспокоенный тем, что она ушла звонить в другое место, а не в его присутствии. Не совсем командный игрок, эта Изабель. «Ему вообще не нравится писать больничные листы, старина Геллетро. Половину своих пациентов он обвиняет в симуляции. Он сказал мне, что я просто однажды простудился, и это переросло в пневмонию. А врачи, как известно, очень жестки к своим семьям». Он потянулся к телефону.

«Теперь понимаешь, почему мне нравится этот парень?» Джей-Джей сказал Изабель. «Знание местности. Для тебя это настоящая полицейская работа. А не все это компьютерное дерьмо».

«Мадам Желлетро?» Сказал Бруно в телефон. Если Изабель могла двигаться быстро, то и он сможет. «Могу я поговорить с Ричардом, пожалуйста?» Это Бруно из-за тенниса, или он слишком болен? Вы говорите, он в школе в Периге. О, моя ошибка, я слышала, что он дома заболел. Очень хорошо, это не срочно». Он повесил трубку.

«Это выглядит немного серьезнее», — сказал Джей-Джей. «Фальшивая записка в школу, и его нет ни в том, ни в другом месте».

Бруно поехал в теннисный клуб с Изабель и проверил записи. Полуфиналистку из Лалинде звали Жаклин Куртемин. Бруно позвонил своему коллеге в Лалинде, молодому бывшему военнослужащему по фамилии Кватремер, которого он знал совсем немного, и попросил адрес и некоторую информацию о семье. В свою очередь, Бруно объяснил, что они ищут молодого человека, который может быть в ее компании, и что Кватремер, возможно, захочет присмотреть за домом, пока не прибудет Национальная полиция.

Затем он позвонил предшественнику Кватремера, старому другу по охоте по имени Реней, который ушел на пенсию годом ранее, задал тот же вопрос и получил массу информации. Родители Жаклин жили раздельно, возможно, в разводе. Мать жила в Париже на деньги богатого отца, который унаследовал семейный мебельный магазин и расширил его до прибыльной сети, которая теперь простиралась по всему региону. Занятый делами и любовницами, он редко бывал дома, и Жаклин была практически в полном распоряжении Жаклин — большой дом на окраине города и собственная машина. Ренй думал, что осенью она поступит в университет, и, по его словам, у нее была репутация необузданной. Бруно набросал краткие заметки о том, как найти дом, пока Изабель звонила Джей-Джей, а затем предупредил своего старого друга, что Кватремеру могут понадобиться поддержка и совет. «И предупреди своего мэра», — добавил Бруно, прежде чем повесить трубку.

Изабель уже ждала в своей машине. Она выехала на главную дорогу, ведущую в Бержерак, и остановилась, чтобы дождаться Джей-Джей. Она порылась на заднем сиденье в поисках магнитного синего фонаря, и когда она закрепила его на крыше, большой черный «Ситроен» Джей-Джей подъехал, мигая фарами, с другой полицейской машиной чуть позади. Они присоединились к небольшой колонне и помчались в сторону Лалинде.

ГЛАВА 9

Полицейская колонна подъехала к большому отдельностоящему дому, стоявшему на невысоком холме, возвышавшемся над Лалинде, откуда открывался потрясающий вид на реку Дордонь. Река здесь была широкой и неглубокой, когда она спускалась с высокого плато на плоские сельскохозяйственные угодья, где в течение столетия выращивали табак для производства сигарет dark Gauloises. Спроектированный в традиционном пиригорском стиле, с крутой черепичной крышей, высокими дымоходами и башенками, похожими на шляпы ведьм, дом сиял блеском камня, свидетельствовавшим о том, что он был построен недавно. Четыре машины, мотоцикл и два маленьких скутера, называемых мобилет, были неопрятно припаркованы на широкой, посыпанной гравием площадке перед домом. За домом был большой сад, а затем местность снова плавно поднималась к холму, который тянулся до самого Бержерака. Из открытых окон доносилась громкая рок-музыка, а в коридоре лежала на боку пустая бутылка из-под вина.

«Очень гостеприимно», — сказал Джей-Джей. «Широко открытая дверь и запах травы — чтобы мы могли задержать ее