Ангелмасса - Тимоти Зан

– Коста Джереко, – представился Коста. Долю секунды он смотрел на протянутую ладонь, но потом успокоился и прикоснулся к кончикам пальцев Язона. Он полагал, что, будучи новичком, должен проявить к нему уважение, дотронувшись до середины ладони, как при встрече с директором Подолак; однако Джази сам предложил обменяться приветствием, как равный с равным. Либо Коста до сих пор не постиг тонкостей культуры Эмпиреи, либо Язон был наделен природным дружелюбием. – Рад познакомиться с вами.

– Я тоже, – сказал Язон. Подойдя к загроможденному столу, он сбросил бумаги на такие же пачки и развернулся в кресле лицом к Косте. – Добро пожаловать на Сераф, в Институт изучения Ангелмассы и все такое прочее. Откуда вы?

– Из Палтейна, на Лорелее, – ответил Коста, с привычной легкостью начиная излагать свою легенду. – Я там родился и провел детство, но последние несколько лет учился на Бальморале.

– Что закончили?

– Университет Кларкстона в Кейрнгорме, – сказал Коста, мысленно скрещивая пальцы. Если Джази либо другие сотрудники Института бывали в Кларкстоне, это сулило неприятности. – Вы, вероятно, даже не слышали о нем, – добавил он.

– О нет, слышал. – Джази кивнул. – Я ни разу не встречался с людьми оттуда, но это заведение имеет хорошую репутацию. И, как говорят, расположено в красивой местности.

– Совершенно верно, – согласился Коста, окончательно успокаиваясь. Обвести Язона вокруг пальца оказалось проще простого – Коста провел на Лорелее два дня, осматривая Кларкстон и Кейрнгорм, и имел основания полагать, что знает их лучше, чем любой житель Серафа, не бывавший там. – Похоже на ваш Институт, только масштабнее.

Джази кивнул.

– Сам я с Ахары. Точнее, из Рэнгви – это в нескольких сотнях километров от Тшомбе. – Подкатившись в кресле к столу Косты, он вытянул шею и заглянул в экран дисплея, на котором до сих пор отображались заключительные строки каталога файлов. – Похоже, вы начинаете утопать в этих данных. Впечатляюще, не правда ли?

– Очень, – согласился Коста. – Я бы сказал, ошеломляюще.

Джази усмехнулся.

– Верно. Но вас ждут еще более поразительные вещи, когда вы получите возможность осмотреть Ангелмассу вблизи. Очередной исследовательский запуск состоится через пару суток. Вы полетите?

– Зависит от того, получу ли я к этому времени финансовую поддержку.

– Ага. – Язон понимающе посмотрел на Косту. – Это наша вечная беда. Фонд Верховного Сената испытывает определенные трудности. Вы знаете, как это бывает: небольшая, но энергичная группа людей поднимает шум, утверждая, что правительство слишком много тратит на исследования ангелов, вдобавок скупая их у Габриэля по баснословным ценам.

Коста пожал плечами, вспомнив развалины Магаски.

– Вполне разумный аргумент, – сказал он. – Особенно теперь, когда Пакс дышит нам в затылок.

Язон пренебрежительно отмахнулся.

– Пакс – чепуха. Он бессилен против нас и вдобавок слишком любит деньги, чтобы пытаться уничтожить Эмпирею.

– Если только не усмотрит в нас угрозу, – заметил Коста, раздосадованный столь вопиющим пренебрежением к Паксу. – Насколько я понимаю, он считает ангелов носителями чуждого разума, овладевающего нашими мирами.

Джази негромко фыркнул.

– Некоторые мои знакомые в Рэнгви думают точно так же. Очень жаль, особенно если вспомнить, что мы можем выбирать из множества интересных теорий. – Он вскинул бровь. – Вас уже предупредили, что мы не должны обсуждать теории ангелов с людьми, не работающими в Институте?

– Нет, – ответил Коста, чувствуя, как его уязвленная гордость сменяется интересом. Теории! Во множественном числе?

– Так вот, можете считать, что предупредили, – сказал Язон. – Это касается и других открытий. Вы можете публиковать свои работы во внутренней сети Института, но никакие данные не должны выходить за его пределы без особого разрешения.

– Понимаю.

Уже лучше. Похоже, эмпиреанцы все-таки имеют некоторое понятие о мерах безопасности.

– Вот и хорошо, – сказал Язон. – Это, в сущности, мелочь, но после событий на Флице было установлено правило – тщательно обсуждать любые результаты в узком кругу, прежде чем сделать их достоянием общества.

– Понимаю. – Коста глубоко вздохнул, осторожно формулируя следующий вопрос.

– Чем вы намерены заниматься? – спросил Язон.

– Э-э-э… – Коста был вынужден сделать над собой усилие, чтобы подобрать нужные слова. – Начну с обзора литературы. Я, можно сказать, добровольно вызвался проверить, пытался ли кто-нибудь установить, что такое ангел – только ли центральная частица либо частица в совокупности с окружающей ее материальной оболочкой.

Джази нахмурился:

– Разумеется, ангел – это только центральная частица. При чем здесь ионное облако?

Коста пожал плечами.

– Может быть, ни при чем. А может, оно играет значительную роль. В любом случае, я хочу выяснить это наверняка.

Джази пристально посмотрел на него.

– Уж не собираетесь ли вы вернуть к жизни старую теорию Чандакри? Я полагал, ее предали полному и окончательному забвению еще пять лет назад.

– Я лишь ищу истину, – ответил Коста, чувствуя, как у него на лбу проступает испарина, и гадая, кто такой Чандакри. Вероятно, сведения о нем содержались в файлах, список которых он только что одолел. – И хотел бы приступить к поискам непредвзято.

– Ага. – Язон пожал плечами. – Великолепно. Непредвзятость – отличная штука, но не забывайте, что разум, открытый всем ветрам, быстро засоряется.

– Конечно, – согласился Коста. – Но мне трудно поверить, что одна-единственная субатомная частица способна оказывать этическое воздействие, которое, как полагают, присуще ангелам.

– Нас всех занимает этот вопрос. – Джази кивнул. – Именно поэтому Аккха — теория доктора Кахенло – выглядит столь привлекательной. В ее рамки укладываются имеющиеся данные, ее предсказания надежны и точны, и она исходит из того, что ангел – это сама частица. – Он наставил на Косту палец. – Запомните мои слова: через три года – максимум четыре – физики начнут выяснять, каким образом теория Кахенло согласуется с Единой теорией Рейнольдса.

– Да, это очень интересная задача, – согласился Коста чуть покровительственным тоном. Ученые Пакса столько раз переиначивали и перекраивали Великую Единую теорию, что уже не называли ее именем Рейнольдса. – Вы советуете мне подождать до тех пор, пока не выяснится, до какой степени верна Аккха!

Язон улыбнулся.

– Нет, конечно. Отныне вы принадлежите к нашей компании. – Его улыбка исчезла, на лицо набежала легкая тень. – Неужели вы до сих пор не слышали о теории Кахенло? Это удивительно, ведь вы… – он повел рукой вокруг, и было непонятно, имеет ли он в виду комнату либо весь Институт, – ведь вы приехали сюда !

Коста пожал плечами, лихорадочно размышляя.

– Я уже сказал, что хотел бы сохранить непредвзятость, – заговорил он, импровизируя на ходу. – В любом случае я не сомневаюсь, что добрая половина теорий, о которых я читал на Бальморале, были выброшены в корзину еще до того, как я оказался здесь.

– Тут мне нечего возразить, – уступил Язон. – Если речь идет о Бальморале…

– Очень остроумно, – проворчал Коста, вспомнив о своей новой роли.

Джази улыбнулся:

– Простите. Снобизм бывает трудно преодолеть. – Он перестал улыбаться и посерьезнел. – Дело в том, что ангелы никак не могут быть всего лишь субатомной частицей; при таких массе и заряде они неминуемо распались бы. Именно поэтому Аккха работает так хорошо. В соответствии с ней ангелы являются квантами – основными строительными кирпичиками, как электроны и фотоны. А кванты стабильны по определению. Понимаете?

– Я кое-как разбираюсь в квантовой теории, – сказал Коста, возможно, излишне сухо. – Бальморал не настолько погряз в невежестве. Но если ангелы – кванты, то кванты чего ?

Во взгляде Язона отразилось напряжение.

– Это кванты той сущности, которую люди называют добром, – ответил он.

Несколько долгих мгновений Коста молча смотрел на него широко распахнутыми глазами. Последнее слово Язона металось в его мозгу, будто кузнечик, который стремится выпрыгнуть из горшка.

– Вы шутите? – услышал он собственный голос. – Это шутка, которой у вас принято встречать новичков.

Язон покачал головой.

– Это не шутка, дружище. – Он указал на дисплей Косты. – Можете убедиться сами, если хотите. Работ по теории Кахенло великое множество.

Коста все еще не мог собраться с мыслями.

– Это безумие, – сказал он Язону. – Кванты добра и зла?

– Почему бы и нет?

– Почему? – Коста крепко стиснул зубы. – Да потому, что добро и зло не существуют сами по себе – они являются результатом поступков людей.

Язон вытянул руки ладонями кверху.

– Свет есть результат слияния молекул водорода в центре звезды, – сказал он. – Либо результат того, что кто-то щелкнул включателем. Но это отнюдь не значит, что свет не квантуется.