Кровь Моего Монстра - Рина Кент

— Вернитесь к другим снайперам. Любое подозрительное движение, вы стреляете на поражение.

— Да сэр, — они тоже разбегаются, так что остаются только я и капитан.

Я приближаюсь к нему на дюйм, моя рука крепче сжимает винтовку.

— А я, капитан?

— Ты оставайся на месте, — он говорит со мной, но его внимание приковано к тому, куда исчезли Рулан и остальные.

— Может, тогда вам стоило сделать всем одолжение и оставить меня на базе, — бормочу я себе под нос.

Капитан смотрит на меня с пугающей медлительностью. Из-под шлема видны только его глаза, прищуренные с явным неодобрением.

— Ты хочешь что-то сказать, солдат?

— Нет, сэр, — мне нужно все, чтобы не щелкнуть языком.

— Очевидно, что ты чем-то недоволен. Скажи чем.

— Эти трое парней набрали меньше очков, чем я. Почему они должны быть резервными, а я ничего не делаю?

— Потому что я так сказал. Тебе нужна другая причина?

Кажется, я смотрю не на него. Нет, я уверена, что знаю, но быстро беру себя в руки и опускаю голову.

Диктаторский мудак.

Он делает шаг вперед, бесцеремонно врываясь в мое пространство. Я должна напоминать себе, что я «мужчина», а мужчины не трусятся, особенно если они хотят, чтобы их воспринимали всерьез как солдата.

Я должна напомнить себе, что капитан только пытается запугать меня, но подбадривающая речь никак не замедляет ритм моего сердца.

Почему, черт возьми, он так на меня действует?

Не помогает и то, что я вдыхаю его с каждым вдохом. Невозможно игнорировать его присутствие, которое затмевает меня, или его рост, из-за которого он кажется мне великаном.

Дыхание рядом с ним ничем не отличается от всасывания воздуха через соломинку.

И это не нормально.

— Подними голову, Липовский. Я хочу, чтобы ты снова посмотрел на меня так же, как только что смотрел.

В его голосе есть что-то падающее, как будто он стал глубже и ниже, чем его обычный тон.

И теперь я совершенно боюсь смотреть на него. Максим сказал мне, что капитан — это всегда дикая карта.

Нужен человек определенного калибра, чтобы уйти из семьи Морозовых, чтобы сыграть в смертельную игру.

Я постепенно начинаю понимать, что за человек капитан Кирилл, и уж точно не хочу оказаться в его дерьмовом списке.

Не сейчас. Никогда.

Но он поступил неразумно, запретив мне участвовать в операции, поэтому я сердито смотрю на него, когда поднимаю глаза.

Его глаза ледяные, но под поверхностью зреет огонь. Это тонко и сдержанно, но прямо здесь.

Капитан протягивает ко мне руку с раскрытой ладонью, и по спине пробегает покалывание от опасности.

Как будто я столкнулась с лапой льва на грани нападения.

Моя первая мысль — бежать.

Но прежде чем я успеваю это сделать, в воздухе раздается громкий взрыв.

Глава 8

Саша

Момент и я не двигаюсь.

Время останавливается, и мое окружение погружается в волнующее море тишины.

Потом все рушится. Что-то нечеловеческой силы хватает меня за плечо, толкает вперед и толкает вниз. Мои колени ударяются о заснеженную землю, а грудь следует за ними, выбивая воздух из легких.

Сначала я думаю, что взрыв был настолько сильным, что меня сдуло, и сейчас я умираю. Все мои цели, надежды и детские мечты начинают мелькать перед глазами.

Однако холод пробирает до костей, и я ощущаю его на языке. Жестокая хватка все еще держит меня на затылке, толкая меня в снег и не давая сдвинуться ни на дюйм.

В ушах гудит остаточная ударная волна взрыва. Невозможно разобрать, что меня окружает, но я слышу выстрелы и искаженное «Вперед, вперед, вперед!».

Я пытаюсь поднять голову, и крепкая хватка медленно ослабевает, но не исчезает.

— Оставайся внизу, — резкая команда поднимается над искаженным шумом в моих ушах.

Мне не нужно смотреть, чтобы понять, что это капитан. У него характерный голос и присутствие, которые невозможно перепутать.

Ослабление его хватки позволяет мне взглянуть на ситуацию. Мы оба сидим за деревом напротив склада, откуда раздался звук бомбы.

Мои губы приоткрываются, когда в поле зрения появляется ужасная картина.

Склад горит.

Клочья и усики от взорванного здания и кровь пачкают белизну снега. Одни куски погружаются в нее, а другие образуют вокруг себя лужу воды.

Но это не то зрелище, от которого меня пробирает до костей. Повсюду разбросаны человеческие конечности. Они засыпают поле снега, как реквизит.

Эта… эта одежда… наша.

Эти люди из моего подразделения.

В моих ушах раздается пронзительный визг паники. Образы крови и дырявых трупов вторгаются в мою голову.

Крики. Вопли. Слезы.

Выстрел.

Выстрел.

Выстрел.

Как и тогда, я беспомощна и так сломлена, что даже не могу остановить кровотечение, не говоря уже о том, чтобы спасти кого-то.

Они мертвы.

Не я.

Они.

— Дыши, Липовский, — авторитетный голос звучит так близко к моему уху, что я вздрагиваю. — Блять, дыши, Александр.

Его команда звучит жестко, и я смотрю вниз и обнаруживаю, что мои пальцы сжимают спусковой крючок винтовки, а плечи трясутся так сильно, что я не могу их контролировать.

— Посмотри на меня, — это снова тот голос. В его тоне нет ничего нежного, даже попытки говорить красиво, но, может быть, это именно то, что мне нужно, потому что моя голова медленно поворачивается в сторону.

Мое хаотичное дыхание выравнивается, когда меня застает врасплох ледяная глубина голубых глаз капитана. Смотреть в них, все равно что оказаться в ловушке на Северном полюсе.

— Вот и все. Дыши, — его голос становится еще ниже, почти приветливым, но все еще властным. — Мне нужно, чтобы ты выкрутился из этого, или ты умрешь. Ты слышишь меня?

Медленно, но верно я восстанавливаю контроль над своим дыханием. Дрожь прекращается, и я резко киваю.

— Используй свой голос, солдат.

— Да, сэр.

— Команду А подстрелили, а Команда Б пришла в качестве подкрепления, так что нам нужно их прикрыть. Умеешь стрелять?

Адреналин вливается в мои конечности, и я инстинктивно крепче сжимаю винтовку.

— Да, сэр.

— Если у тебя нет умственных способностей, держисьподальше от этого. Я не допущу, чтобы ты своей нерешительностью подверг опасности жизни моих людей.

— Эти люди — мои друзья, — я поднимаю подбородок. — Я сделаю все возможное, чтобы вытащить их отсюда живыми.

Наступает короткая пауза, прежде чем он кивает и указывает на одно из ближайших деревьев.

— Иди туда.

— Почему не одно из ранее обозначенных мест?