Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков

пугающая беседа на том и закончилась, в случае Птоломея она имела некоторое продолжение.

«Ищите возможности для роста, мой юный друг, — буравчиком ввинтилась в его сознание чужая мыслеречь, — ищите возможности и опирайтесь на друзей. Иного пути победить несправедливость не существует!»

Невинное, в общем-то, пожелание, нечто подобное мог сказать кто угодно, если бы не пара вещей: выделенное Длинноухим «друзей» — что едва ли не открытым текстом говорило о каких друзьях идёт речь, и деревянная пластина, внезапно появившаяся во внутреннем кармане Птоломея. Пластина, от которой за версту несло большими неприятностями и ещё большими возможностями.

Как и когда Птоломей сжал её в кулаке, он не понял и сам.

Глава четвертая

Просыпался К’ирсан Кайфат тяжело. Разум, придавленный гнётом необычайно реалистичного сновидения, вместо того, чтобы вырваться к свету реальности, так и норовил ухнуть теперь уже во тьму беспамятства. И процесс пробуждения всё больше напоминал даже не восхождение на крутую гору, а подъём из глубин самого чёрного и вонючего болота.

Будь на месте императора Сардоура кто другой, то всё могло бы закончиться плохо — вечный сон не зря сравнивают со смертью. Однако дух К’ирсана был достаточно силён, чтобы выдержать давление морока, и он шаг за шагом, сначала на одних инстинктах, затем всё более и более осознанно, принялся освобождаться из плена иллюзий. Пока, наконец, последние липкие щупальца видений чужой жизни не покинули его тонкое тело.

— Когти Юрги, это что такое было? — одними губами прошептал Кайфат, разлепив глаза и убедившись, что он снова лежит в своей спальне, а рядом, разметав волосы по постели, тихо сопит его официальная любовница.

Вчера, разозлённый итогами встречи с главами городов, он полночи кувыркался с ней в постели и заснул лишь под утро. Однако сторожевые артефакты активировать всё равно не забыл, а контуры астральных барьеров — их у него в спальне имелось аж две штуки — проверил. Казалось бы, спи да спи, восстанавливайся после плодотворного дня, как внезапно пришло сновидение столь сверхреалистичное, что впору было сравнивать его с астральным путешествием…

— Вот только это было не астральное путешествие, — по-прежнему одними губами сказал К’ирсан, осторожно поднимаясь с кровати и подтягивая к себе магией протезы.

Девица — к слову дочь одного из Молниеносных, — не обладающая его выносливостью, даже не шелохнулась. Впрочем здесь и сейчас она Кайфата особо не волновала: сколько их у него было и сколько ещё будет! Пока же есть вещи поважней.

«Если не астральное путешествие, тогда что это было? — продолжил рассуждать он теперь уже мысленно. — Раньше всё казалось как-то понятнее».

И действительно, странные сны были ему не в новинку. То ныне покойный Рошаг — да сгорит его мерзкая душонка в самом жарком котле адской геенны! — так и норовил заглянуть в гости, то уже сам К’ирсан наносил ответный визит, часто вопреки своей воле принимаясь шпионить за деятельностью марионетки Двуликого.

Но у того ведь была причина! Их с Рошагом души были скованы сразу аж тремя цепями — обрядом, кровью и пророчеством. Пошедший по неверному пути обряд влил в Кайфата ту Силу, что предназначалась дракону-логу, кровь он выпил по нелепой случайности, а в пророчество вляпался из-за уникальности своего появления на Торне. Для установления нужной связи хватило бы выполнения хотя бы одного условия, у него же в жизнь воплотились все три!

Однако в случае с сегодняшним сновидением К’ирсан ничего подобного не наблюдал. Более того, Кайфат ведь не за кем-то ныне живущим «подглядывал», он прикоснулся к гораздо глубокому прошлому. Да ещё какому! Увидеть эпизод из жизни легендарного Птоломея, причём глядя на происходящее его собственными глазами… Это дорогого стоит!

Положа руку на сердце, после подобного рода видений обычно можно смело подозревать у себя некоторые проблемы с герметичностью «крыши», особенно на фоне занятий определёнными практиками, но на сей раз диагноз портила внутренняя целостность «сюжета» сна и наличие неизвестных ранее деталей. Тот же Птоломей… К’ирсана сложно назвать знатоком его биографии, но по крайней мере про то, что тот родился в Тлантосе, он точно читал. Как вдруг такое разночтение.

Впрочем с остальными персонажами также было немало странностей. Ирэн Шаа’б’сутэх — первая владелица Скипетра Стихий, супруга Птоломея и героиня Войн Падения, — тут оказалась аристократкой из Колоний Заката. Гиркам хоть и был похож на создателя одноимённого Залога, но, согласно книгам, родился почти на век раньше легендарного Архимага и никак не мог быть его приятелем.

Что до неоднократно поминаемого Кии’л’дорега…

Кайфат помянул Бездну и, прошлёпав как есть голым к письменному столу, тут же набросал для секретаря короткий список имён, по которым ему требовалась историческая справка. Раз уж в мир его снов вторглись картины прошлого, значит тому имелась своя причина, и его задача — как можно скорее её найти. Конечно неплохо было бы ещё понять сам механизм появления чужих видений и источник стоящей за ними воли, но тут Кайфат на быстрый прогресс уже не надеялся. Раз его колдовские бастионы остаются нетронутыми, нет ни дуновения враждебной магии и сон видится просто сном, то проблема значительно глубже его нынешних способностей и ему ничего не остаётся кроме как отложить её до лучших времён.

«И ведь главное как удачно всё накладывается на некоторые старые идеи и новые подозренияр», — усмехнулся К’ирсан, надевая халат.

Однако тут же спохватился и, вогнав сознание в неглубокий транс, тотчас принялся вычищать пространство своего разума от малейших признаков опасной мысли. В условиях той неопределённости, в которой Кайфат находился последние лет двадцать или двадцать пять, ментальная самодисциплина становилась не просто залогом успешного его развития как мага, но ещё и способом выживания.

Как ни прискорбно было это осознавать, время раскрывать карты ещё наступило…

— Кстати о времени! — спохватился К’ирсан и бросил взгляд на настенный гномий хронометр.

До начала тренировки, которую он ни разу не пропустил за последние двадцать лет, оставалась всего пара минут. И пусть не было ни единой живой души, у которой опоздание Кайфата могло вызвать недовольство, он всё равно ускорился и быстрым шагом направился в комнату для медитаций. Некоторые вещи требовали дисциплины сами по себе, а не потому что так было записано в принятых кем-то правилах или уложениях…

Последняя мысль была весьма здравая и глубокая, но порадоваться её появлению Кайфат не успел — всё внимание перетянул на себя новый, только-только подаренный гномами протез руки. Питающий проклятую железяку алхимический двигатель внезапно едва слышно загудел и принялся плеваться через щели в шарнирах суставов холодными искрами, так