Фармацевт. На задворках Империи - Сергей Харченко

поинтересовался я, устраиваясь на скамье. — Помню, что вы мечтали его достать.

— И белый папоротник, и теневой лишайник, и сердце бури, — довольно перечислил Митрофан Игнатьевич. — И многое другое.

— Это отличные новости! — воскликнул я, ничуть не скрывая своей радости.

Интересно, сколько сердец бури наставник привёз. У меня на него есть определённые планы. Если, конечно, это именно то сердце бури, о котором я думаю.

Каждый из редких ингредиентов очень удобен в приготовлении зелий. В отличие от обычных, они по-разному себя проявляют. Всё зависит от сочетания, от количества, от способа их приготовления.

Дальше начался рабочий день, и сегодня поток посетителей был вдвое больше, чем ещё вчера. То есть вчера лавку посетило четверо нуждающихся в помощи, а сегодня их уже было восемь.

Только к концу дня я добрался до редких растений, которые находились в складском помещении в одном из шкафов. Они были выставлены в небольших горшочках.

Ух ты, здесь даже есть змеиный язык! Оранжевые листья своей формой очень были похожи на эту часть рептилии. И это мне тоже пригодится. Из него получается отличное парализующее средство.

Но что-то здесь было не так. Я ещё раз пересчитал горшки с цветами. И обнаружил, что их уже не десять, а девять. Точнее, в десятом горшочке вместо растения торчал обгрызанный стебель.

«Мраморный лютик» — прочёл я на товарной этикетке горшка.

Странно. Ни я, ни наставник не использовали его в приготовлении зелья.

— Сегодня пришло ещё несколько заказов, Ярослав, — подошёл ко мне Митрофан Игнатьевич, и я быстро закрыл дверцу шкафа. — Что ты там прячешь?

— Просто любовался редкими растениями, — улыбнулся я. — Так что с заказами?

— Надо будет немного задержаться, приготовить лекарства, — объяснил наставник. — За ними придут завтра, с утра пораньше.

— Хорошо, сделаем, — охотно отозвался я. — Скоро приступлю.

Когда наставник вышел, я увидел следы от пыльцы лютика. Светло-жёлтые пылинки мерцали на дощатом полу и вели из помещения в раздевалку. А точнее — к моему шкафчику. Значит, этот «непонятно кто» сожрал мраморный лютик, наследил пыльцой. Забрался в мой шкаф…

Я открыл свой шкаф, но обнаружил лишь сменный лабораторный халат и домашнюю одежду. Куда же этот мародёр мог подеваться?

Я оглядел ещё раз комнату. Так, стоп! В большом зеркале на противоположной стене я заметил что-то неладное со своей спецодеждой. На белой ткани халата были следы пыльцы. И заканчивались они у кармана.

Вот, значит, как! Сейчас посмотрим, кто уничтожил драгоценный ингредиент. Я сунул руку в карман, думая поймать мышь или что-то вроде того, и в голове раздался тревожный голосок:

«Я не специально!»

А затем из кармана высунулась ветвь, очень смахивающая на руку.

От авторов:

Уважаемые читатели! Для нас очень важна обратная связь. Обязательно пишите, что вам нравится или не нравится в нашей книге. От комментариев и понимания вашей заинтересованности будет зависеть количество томов в этой истории. Благодарим за внимание!

Глава 6

Вслед за рукой показалось тельце существа. Шеи у него не было. Там, где должна быть голова в углублениях, намекающих на глазницы, блестели ярко-зелёные глазки. Они очень напряжённо уставились на меня. Затем показалась вторая рука, помогая существу вылезти из моего кармана.

Деревянный пень с подобием рук и ног выскочил на стол и замер, наблюдая за моей реакцией.

Да чтоб меня росянки Пустоши сожрали! Это же энт! Самый настоящий страж леса! То самое существо, которое никто и никогда толком не видел!

Удивительно, почему он так далеко от зелёнки? Это ведь совсем не похоже на него. Мало того — подобные ему существа никогда не показываются на людях. Что-то явно случилось.

Мне сразу стало понятно, куда делся мраморный лютик. Энты питаются редкими магическими растениями, чтобы подпитывать себя жизненной энергией. Вот и этот деревянный схомячил первый попавшийся редкий экземпляр и даже не подавился.

К тому же теперь ясно, кто вломился в мой дом этой ночью. Энт изначально был в моём доме.

— Как ты сюда попал? — спросил я у энта.

Под глазами две складки задвигались, затем раскрылись в подобие рта. Оттуда раздался тихий свист, потом несколько непонятных звуков.

— Да просто, — тихо проскрипел энт, теперь уже вслух. — Залез в сумку, делов-то. Но ты не обижайся, человек. Насчёт лютика. Я просто был голоден.

В ответ на его признание я сделал паузу. Как я мог его осудить? Энт пытался сохранить себе жизнь. Поэтому я прекрасно его понимаю. Это естественное поведение.

— Орхидею ты уронил? — строго спросил я. Надо дать понять существу, что нельзя такое вытворять, иначе на шею сядет.

Но откуда я знаю, что он пришёл именно ко мне? Как пришёл — так и уйдёт. Пока что он птица вольная. Куда захочет, туда и направится дальше.

Но с другой стороны… как я мог его отпустить? Энт — безумно полезное существо. Особенно для фармацевтики. Мне ещё никогда не доводилось работать с подобным, и я представлял, насколько могу с ним развернуться.

— Так это… — замялся энт. — Я её почти уронил… затем поймал, чтоб человек не проснулся и не заметил меня.

— Но, получается, я тебя заметил, — ухмыльнулся я.

— Ну да… — вздохнул энт. — Но в жилище человека не было ничего, а Брондитрундшлейхмихор умирал. Поэтому в отчаянии решил с человеком совершить путешествие.

— Бронди… как? — хмыкнул я.

Энт закатил глаза, со скрипом вздохнул, затем проворчал:

— Брондитрундшлейхмихор. Что непонятно? У меня самое простое имя среди стражей, между прочим. Я и так сказал сокращённое.

— Ну да, сокращённое, — сдержал я смех.

Всё-таки не хотелось обижать стража, он мог оскорбиться моей реакцией и быстро исчезнуть. Они умеют это делать при желании. Хотя этот, судя по всему, ещё очень молод. Возможно, даже юн. Не факт, что у него есть способности, присущие другим энтам.

— Могу я сократить ещё немного твоё имя? — спросил я у существа.

Энт размял руки-ветви, хрустнув ими. Затем уставился на меня:

— Валяй.

— Например, Брон, — предложил я.

— Хорошо, что не Бр, — буркнул энт, затем многозначительно посмотрел в сторону выхода. — Я могу съесть ещё одно растение из того деревянного короба?

— Ни в коем случае, — холодно ответил я. — Даже не смей.

— Человеку жалко? Там останется ещё восемь растений… может быть, семь… — проскрипел