Опасная леди - Мартина Коул

Вернувшись домой, все принялись пить вино. Мора пробралась в гостиную и села поближе к столу, ломившемуся от всевозможной снеди. Рядом с ней была Маргарет Лейси. Они договорились еще накануне. Утром Маргарет пожаловалась на плохое самочувствие, и мать, торопясь на работу, разрешила ей не идти в школу. Сейчас Маргарет была в полном порядке и держала за руку свою новую и самую близкую подругу. Подумать только! Брата Моры убили! Ей трудно было себе такое представить. Последние дни отец с матерью только об этом и говорили. Удивлялись, как Антони не прикончили раньше. Однако у Маргарет хватило ума не рассказывать об этом Море.

Пришел Майкл и отвел девочек в садик на заднем дворе. Сегодня он ни минуты не мог находиться без Моры: она так чиста, так доверчива! Она любит его и не винит в смерти Антони, как другие, хотя никто не осмелился сказать ему об этом открыто.

Майкл опустился на старый шезлонг, девочки сели рядом, прямо на землю. Майкл уже успел основательно набраться. Солнце слепило глаза и немилосердно жгло. Майкла в конце концов разморило, и он уснул. Он проспал несколько часов, а девочки так и сидели возле него. Дружбе, которая завязалась между ними в тот день, суждено было длиться всю жизнь. Разлучить их могла только смерть.

В ту ночь Море привиделся страшный сон. Какой-то человек гнался за ней по кладбищу с кухонным ножом ее матери. Этот кошмар потом повторялся время от времени на протяжении всей ее жизни.

Глава 6

Карла Райан открыла глаза. В окно уже заглядывало солнце. Несколько минут она лежала, разглядывая солнечные блики на потолке. Влетевший в комнату ветерок ласкал ее маленькое худенькое тело. Карла потерла ушибленную руку в том месте, где повыше локтя был синяк. Прошлой ночью мать потащила девочку в ее комнату и швырнула на кровать. Карла ушибла руку о стоявший рядом секретер. От боли у нее перехватило дыхание. Не успокоившись на этом, Джэнайн задрала дочке рубашку и отколотила ее, затем повернула Карлу лицом к себе и заявила, что с нее хватит. От матери несло винным перегаром.

Что подразумевала мать под этим "хватит", было неясно. Вся вина Карлы заключалась в том, что она позволила себе съесть кусок хлеба, посыпанный сахаром. Причем после того, как много раз просила у матери есть. Видимо, мать вывел из терпения рассыпанный по столу и по полу песок.

Карла села, спустив с постели ноги, и стала ими болтать. Потом зевнула и потянулась, при этом длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Случайно задев больную руку, Карла поморщилась. Наверняка будет кровоподтек. Такой же, как па ноге несколько недель тому назад. Выскользнув из постели, девочка пробежала через комнату, бесшумно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Прямо напротив ее спальни была кухня. Несколько мгновений Карла стояла, прислушиваясь, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

Все тихо, значит, матери на кухне нет. Карла шмыгнула туда. К босым ногам прилипал рассыпанный ею прошлой ночью сахар. Карла снова ощутила голод, залезла на стул, нашла хлеб и маргарин и, касаясь его своими длинными волосами, принялась делать себе сандвич. Вдруг раздались тяжелые шаги. Это встала мать. Карла замерла. Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди, дыхание стало прерывистым. Она отшвырнула прочь нож, словно он был раскаленным, и попыталась засунуть намазанный маргарином хлеб под хлебницу, но вместо этого второпях сбросила его, а заодно и весь батон на скользкий от сахара пол.

Глаза застлали слезы отчаяния. Еще не обернувшись, она почувствовала, что мать рядом, и стала судорожно сжимать и разжимать свои маленькие огрубевшие кулачки.

Джэнайн холодно разглядывала Карлу. Даже сейчас, искаженное страхом, лицо дочери было прелестным. Ее синие глаза, округлившиеся от ужаса, светились умом.

Длинные темно-каштановые волосы и высокие скулы делали Карлу похожей на маленькую женщину. Она убрала с лица непокорную прядь жестом, скорее подходившим сексапильной кинозвезде, чем пятилетней девочке, и сразу открылась ее длинная шея и выдающийся вперед подбородок.

Джэнайн, закусив губу, презрительно уставилась на собственную дочь, не произнося ни слова. Она знала: Карла долго не выдержит и первая заговорит.

Случайно взгляд ее упал на кровоподтек на руке дочери, и в глазах зажегся зловещий огонек. Надо как-то закрыть девочке руки, чтобы Рой не заметил. А то взбесится. Как же! Его любимого ангелочка поколотили!

Джэнайн, скрипнув зубами, театральным жестом отбросила с лица свои рыжие волосы, точь-в-точь как это только что сделала Карла. Она была похожа сейчас на кошку, подстерегающую мышь. Карла вся напряглась, не сводя взгляда с матери. Что бы она ни делала, все раздражало Джэнайн. Каждое движение: как она сидела, как стояла, как ела, как разговаривала. Даже как убирала с лица волосы. Недаром мать се передразнила.

Отец почти не бывал дома, а когда приходил, мать затевала скандал. Вся сжавшись в его объятиях, Карла в отчаянии сжимала руки, пытаясь хоть как-то унять родителей. Она любила отца и скучала, когда его не бывало дома. В ее представлении он походил на большое ветвистое дерево, и она карабкалась по нему вверх, а он придерживал ее за руки. Добравшись до плеч, Карла прыгала вниз и "приземлялась", взвизгивая от смеха. Будь сейчас отец дома, мать не посмела бы ее тронуть. Между тем атмосфера на кухне все больше накалялась. Наконец, заикаясь от страха, Карла заговорила:

– Где мой папа? – Стоило ей это спросить, как внутри у нее все задрожало. И зачем только она вспомнила об отце? Карла зажмурилась: а может быть, она ничего не спросила, только хотела спросить? Эту надежду разрушили приближавшиеся шаги матери, под ее шлепанцами громко хрустел рассыпанный по полу песок. Карла еще сильнее зажмурилась. И вдруг, ощутив острую боль, завопила. Мать схватила ее за волосы, встряхивая, как тряпичную куклу.

– К папочке захотела? Ах ты, паршивка! Твой папочка, как всегда, завалился с какой-нибудь бабенкой, а до тебя ему дела нет!

Карла в отчаянии громко плакала, пытаясь оторвать пальцы матери от своих волос, и в испуге кричала:

– Мамочка, пожалуйста!.. Прошу тебя... Отпусти! Мне больно!

Ее крики Сара услыхала еще из холла, куда выходило несколько квартир. Схватив за руку Мору, она помчалась с ней вверх по лестнице и забарабанила в дверь кулаками. Джэнайн похолодела от страха. Она оттолкнула Карлу и стала озираться, как попавший в западню зверь. Вид кухни не оставлял сомнений в том, что здесь происходило.

Карла, рыдая, валялась на полу, держась руками за голову. Громкий стук в дверь показался ей в этот момент самой прекрасной музыкой.

Плохо соображая, девочка проследила взглядом за матерью, которая вышла из кухни, и уже через несколько секунд очутилась в объятиях бабушки. Та покрыла нежными поцелуями ее мокрые от слез щеки, шепча что-то ласковое и поглаживая ее по спине. Постепенно ребенок успокоился. На полу валялась целая прядь ее волос.