Перец и соль, или Приправа для малышей - Говард Пайл

Ты снова здесь? – Он схватил принца за волосы и выволок на середину зала. И все три тролля принялись молотить принца дубинками, как мешок ячменной муки, но принц опять это вытерпел без единого слова. Наконец, настало утро, и троллям пришлось прекратить своё занятие. «Посмотрим, придёшь ты сюда ещё или нет!» – рявкнул на прощание тролль-хозяин замка.

Когда тролли убрались с глаз долой, чёрная принцесса опять пришла и села плакать над принцем, как раньше; и когда её слезы упали на него, они снова его исцелили. И теперь руки у чёрной принцессы стали белыми, как серебро.

На следующую ночь тролль-хозяин замка привёл ещё шестерых. И снова всё было как в прошлый раз, они били принца огромными дубинами толщиной с моё запястье. Наконец, настало утро, и они ушли, воя и бранясь, потому что власть их на этом кончилась.

А потом вошла принцесса и в третий раз села над ним плакать, и он снова очнулся целый и невредимый. А что до принцессы, она предстала перед ним в своём настоящем виде: лоб у неё был белый, как молоко, щёки – алые, как кровь, глаза – голубые, как небо, а волосы – как золотая пряжа. Но надето на ней не было ничего или почти ничего, так что принц велел ей завернуться в баранью шкуру, которая нашлась у тролля в хозяйстве. А потом повернулся и пошёл обратно тем же путём, каким пришёл, и взял принцессу с собой.

Ну, шли они и шли, и, наконец, до королевского дворца им осталось совсем немного, потому что островерхие крыши и флюгеры уже виднелись за гребнем ближайшего холма. Тут принц попросил принцессу подождать его у дороги, потому что ему надо было сходить домой и принести ей такое платье из чистого серебра и золота, какое ей подобало. Он ушёл, а принцесса осталась сидеть и ждать, когда он вернётся.

И вот, пока принцесса ждала у дороги, к ней приблизились старая гусятница и её дочка, которые вместе гнали королевских гусей домой с лужайки, где те щипали траву. Увидев прекрасную принцессу, закутанную в овечью шкуру, они стали смотреть на неё круглыми глазами, и смотрели так долго, словно разучились мигать. Потом принялись выспрашивать у неё во всех подробностях – кто она, откуда родом и что здесь делает. И принцесса ответила им про всё, про что они спрашивали, и рассказала, что сидит и ждёт принца, а он должен принести ей платье из серебра и золота, которое подойдёт ей больше, чем та старая баранья шкура, которая на неё сейчас надета.

Тогда старуха-гусятница подумала, что было бы очень неплохо её дочери оказаться на месте принцессы, получить платье из настоящего серебра и золота и выйти за принца. Так что её дочь схватила принцессу за руки, а старуха сорвала с неё баранью шкуру.

И стоило им это сделать, как принцесса превратилась в прекрасную золотую птицу и полетела прочь, над холмами и долинами. А дочка старухи завернулась в баранью шкуру и села на место принцессы.

– Да, моя птичка, – сказала ей старуха, – из тебя получится отличная принцесса.

Но – пфф! Она была похожа на принцессу не больше, чем я, потому что была коренастая, приземистая и широкоплечая, и волосы у неё были как пенька.

И старуха-гусятница погнала гусей дальше, а её дочка-гусятница осталась сидеть и ждать принца.

И разумеется, он вскоре пришёл с платьем из настоящего серебра и золота; но когда он увидел гусятницу, то стал в отчаянье бить себя кулаками по голове, потому что решил, что видит свою принцессу и её снова заколдовали.

Почему он не посмотрел на неё сквозь головку волшебного ключа?

Может – потому, а может – поэтому; человек не всегда поступает разумно.

Словом, принц надел на гусятницу прекрасное платье из серебра и золота и повёл её к себе домой. Уй! Какими же глазами все на них смотрели и как смеялись, видя, что за принцессу он себе нашёл. А что до бедного старого короля, он протёр очки и смотрел-смотрел-смотрел, и думал, что для жены, из-за которой было поднято столько шума, она выглядит странно. Однако вслух король ничего не сказал, утешив себя мыслью, что, может быть, она постепенно похорошеет.

И вот король распорядился сыграть в четверг пышную свадьбу и созвать на неё всех, кто жил недалеко, и даже тех, кто жил поодаль, потому что свадьба готовилась – пышней не бывает.

Но старуха-гусятница велела дочери подсыпать сонный порошок в чашу вина, которую принц выпивал за ужином, потому что если настоящая принцесса когда-нибудь и объявится, то непременно ночью. Так что младшая гусятница сделала всё, как было велено, принц выпил вино с сонным порошком и, конечно, ничего про него не знал.

Ночью золотая птица прилетела и села на ветку липы напротив окна в спальне принца. Потом захлопала крыльями и запела:

Единожды я по тебе плакала,

Дважды я по тебе плакала,

Трижды я по тебе плакала,

В овечьей шкуре ждала

И птицей оттуда вылетела,

Почему ты не просыпаешься,

Радость моя, жизнь моя?

Но принц спал как убитый, а когда начало светать и пропел петух, золотой птице пришлось улететь.

На следующий вечер поддельная принцесса поступила так же, как раньше, то есть подсыпала принцу сонный порошок в чашу с вином.

И снова прилетела золотая птица, уселась на ветку липы напротив окна в спальне принца и пропела:

Единожды я по тебе плакала,

Дважды я по тебе плакала,

Трижды я по тебе плакала,

В овечьей шкуре ждала

И птицей оттуда вылетела,

Почему ты не просыпаешься,

Радость моя, жизнь моя?

Но принц снова всё проспал, и с наступлением утра золотой птице пришлось улететь.

Однако случилось так, что кто-то из дворцовой челяди услышал это пение и рассказал о нём принцу. Так что когда настал третий вечер и поддельная принцесса подала принцу чашу с вином и сонным порошком, он вылил вино через плечо и не выпил из чаши ни капли.

И этой ночью птица в третий раз прилетела и пропела то же, что раньше.

Но на этот раз принц не спал. Он вскочил с постели и бросился к окну, и за окном увидел птицу, чьи перья горели как огонь, потому что были из чистого золота. Тогда он достал свой волшебный ключ, посмотрел сквозь головку на птицу и, конечно, увидел, что это его принцесса сидит на ветке липы.

И тогда принц окликнул её: «Что я должен сделать, чтобы освободить тебя от этих чар?»

– Перебрось через меня свой кинжал, – отвечала она.

Сказано – сделано. Кинжал принца пролетел у неё над головой, и она предстала перед ним в своём настоящем виде. Тогда принц отвёл её к королю, и когда король увидел, какая она хорошенькая, то на радостях пустился в пляс и скакал так, что его шлёпанцы взлетали выше ушей.

На следующее утро старый король пошёл к поддельной принцессе и спросил: «Как нужно наказать ту, что сделала то-то и поступила так-то?»

И на это поддельная принцесса, бесстыжая, как бревно, не моргнув глазом, ответила: «Её надо сбросить в яму, где кишат змеи