Кольцо с изумрудом - Мэй Макголдрик

Однако нынешняя ночь не желала уходить из памяти. Она, как заноза, засела у него в голове. Ему хотелось думать, что причиной неудавшегося свидания было плачевное состояние девушки… А все из-за проклятого подонка Бурбонского!

Эмрис гневно сжал кулаки. Нет, надо перестать гневаться. Подобные чувства не принесут ничего хорошего ни ему, ни другим. Хотя, впрочем, перед отъездом в Булонь, может быть, и стоит заглянуть к сему любвеобильному герцогу…

– Эй, ты, Макферсон! Выходи, шотландское отродье!

Эмрис на секунду застыл, узнав голос герцога, и поспешил к выходу из шатра. Откинув полог, трепыхавшийся на свежем утреннем ветерке, Эмрис увидел герцога и пятерых его сопровождающих.

Видя, что шотландец вышел против него без оружия, герцог Бурбонский задвинул меч в ножны, не глядя, швырнул его оруженосцу и двинулся на противника. Проклятый шотландец! Достаточным оскорблением было уже то, что он первым заполучил недотрогу Элизабет. Но ведь он еще и избил ее! За это он дорого заплатит! Гнев, душивший его с того момента, как он встретил Элизабет по дороге в лагерь, неожиданно яростно выплеснулся наружу, и он с отчаянным рыком бросился на Макферсона.

Взаимное сближение кулака герцога и уха горца, а также кулака Эмриса и носа француза произошло одновременно и равно успешно, но ничуть не охладило пыл бойцов. С дикой яростью они обрушивали друг на друга мощные удары. Оба вошли в раж и дрались с таким ожесточением, что привели в изумление приближенных молодого французского аристократа, наблюдавших за потасовкой.

С неослабеваемым пылом соперники продолжали безжалостно молотить друг друга, пока наконец герцог вдруг не оказался поверженным наземь, с разбитым носом и окровавленным лицом. Эмрис, тяжело дыша, наклонился над ним:

– Вставай, грязный ублюдок!

Герцог Бурбонский смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

– Я убью тебя, подонок! – взревел он. – Как ты посмел с ней так обращаться!

Он попытался подняться на ноги, но ему с трудом удалось только сесть.

– Я убью тебя, если ты еще посмеешь ее тронуть!

– Смерти заслуживаешь ты, презренный негодяй! – Эмрис посторонился, давая возможность противнику подняться. Нет, этот гад еще мало получил!

– Каково тебе – попробовать на собственной шкуре, что означают побои?

Француз наконец, пошатываясь, встал и, глядя в лицо Эмрису, выплюнул:

– Ты – скотина! Как ты посмел ее избить? – Он размахнулся, чтобы ударить горца, но Эмрис уклонился, и герцог, не удержавшись на ногах, опять упал.

Шотландец в один миг оказался рядом. Один из сопровождавших герцога сделал шаг по направлению к ним, но Эмрис бросил на него такой свирепый взгляд, что тот отступил.

– Какого черта ты тут болтаешь, что я ранил ее? – Эмрис поставил ногу ему на грудь, вжимая герцога в землю. – Когда это ты, и только такой ублюдок, как ты, мог это сделать!

Неожиданно герцог резким рывком дернул шотландца за ногу, так что оба они оказались на земле. Оказавшись сверху, он схватил Эмриса за горло:

– Я? Я?! Да я ни разу даже не посмел ее коснуться! Ты слышишь меня? Ни разу! Я любил и уважал ее еще с тех пор, как она была девчонкой. И ждал и надеялся, что придет то время, когда можно будет просить ее руки. Мы, французы, никогда так не обращаемся с женщинами! Это вы, шотландские дикари, способны на такое!

Эмрис сумел вывернуться из его рук и вскочить на ноги. Француз тоже успел подняться с земли. В мгновение ока противники опять заняли боевую позицию. Неожиданно для себя Эмрис вдруг понял, что ненавистный герцог, похоже, говорит искренне. Уворачиваясь от удара его кулака, он успел сказать:

– Она пришла ко мне с синяком на лице. – Эмрис пригнулся, избегая следующей атаки. – Я был убежден, что это ты ее разукрасил. Помнишь, в какое бешенство ты пришел, когда я тебя о ней расспрашивал? Ясно, я подумал на тебя!

– Если бы ты понимал, негодяй, что это за девушка! С ней нельзя так обращаться. Никто, слышишь, никто не имеет права так с ней поступать! Она – редкость! Но прежде, чем я изуродую тебя, ответь мне – зачем? Зачем тебе надо было ее бить? Ведь переспал с ней! Какого дьявола ты избил ее?

Эмрис подскочил и схватил француза за ворот.

– Слушай, ты, мерзавец! Ничего подобного я не делал! – прорычал он. – Она ушла от меня такая же, как и пришла.

– На ней была твоя одежда.

– Ну и что?

– Значит, ты признаешься, что спал с ней!

– Это никого не касается! – рявкнул шотландец.

– А вот сейчас еще как коснется, – замахнулся герцог, снова наступая на Эмриса.

Эмрис тряхнул противника за ворот и еще сильнее сдавил ему горло.

– Говори, где она сейчас!

Французу наконец удалось все же вывернуться из цепких рук Макферсона.

– А вот тебе-то знать это незачем. Ты использовал ее, как и всегда используешь женщин. Переспал и адью! В погоню за новой добычей.

– Я задал тебе вопрос, – Эмрис вновь угрожающе придвинулся к французу. – Где она сейчас?

– Это не твое дело!

– Послушай, ты, тупоголовый франт! – Эмрис продолжал с угрозой надвигаться на него. – Кто-то жестоко ударил Элизабет перед тем, как она появилась у меня вчера вечером. И ты говоришь, что кто-то еще избил ее после того, как она ушла отсюда. Ты уверяешь, что не делал этого. А теперь напряги свои куриные мозги и подумай немного, ведь не исключено, что она и сейчас находится в опасности. Неизвестно, кто это сделал и не причинят ли ей еще вреда. Где ты видел ее последний раз?

Герцог Бурбонский стал припоминать обстоятельства их последней встречи, и его гнев против шотландца вдруг растаял, как утренний туман. Боже правый! Какого же он свалял дурака! Ослепленный гневом из-за ее слов, он даже не обратил внимания на то, что она явно стремилась убежать от Гарнеша, а вовсе не была там с ним, как он впопыхах решил. И ей удалось убежать.

Эмрис молча наблюдал за французом. Наконец он увидел, что лицо герцога прояснилось.

– Скажи, у тебя не найдется что-нибудь выпить? – миролюбиво спросил герцог.

– О чем разговор! – Эмрис кивнул и сделал приглашающий жест в сторону своего шатра.

ГЛАВА 8

Элизабет приняла решение и теперь взвешивала все «за» и «против». Она ничего не теряет и многое выигрывает.

Ну хорошо, она теряет имя, положение, семью. И что в данный момент более всего ее удручало – волосы. Волосы придется остричь.

Отец Мэттью с ужасом наблюдал, как чудесные шелковистые локоны падали на пол в то время, как Элизабет излагала ему свой план.

Она собиралась ехать во Флоренцию. Там опять у власти Медичи, в городе процветают искусства и ремесла. Она сможет устроиться учеником или подмастерьем к кому-нибудь из знаменитых мастеров. Самый почитаемый – Леонардо – недавно умер, но, может быть, ей повезет, и она будет работать под началом Рафаэля. Или с юным гением – Челлини. А может быть даже, если судьба будет к ней благосклонна, она найдет себе работу в каких-нибудь мастерских, которыми заведует Микеланджело Буонарроти.