Заговор Елизаветы против ее сестры Марии Тюдор - Галимов Брячеслав

В тумане, проникшем в королевский дворец и заполнившем все помещения зябкой мглой, епископ Эдмунд важно шествовал на встречу с сэром Стивеном. Епископа сопровождали четверо вооруженных телохранителей – двое спереди и двое сзади – ибо он боялся покушений. Придворные почтительно расступались перед кортежем епископа, низко кланялись его преосвященству, но за его спиной перемигивались и строили смешные рожи. Епископ с холодным высокомерием не замечал эти низкие выходки, – что значили для него, хранителя устоев Англии, гримасы неблагодарной толпы?

В комнате заседаний Королевского Совета, под Плутоном, похищающим Прозерпину, епископа Эдмунда ждал сэр Стивен. Туман в этой комнате был такой густой, что дым от горящих в камине поленьев не уходил вверх, а расстилался по полу; огромные толстые свечи в массивных канделябрах нещадно трещали и вот-вот готовы были погаснуть, а свечи на люстрах светили будто из-за облаков.

Епископу пришлось подойти к сэру Стивену почти вплотную, чтобы разглядеть его.

– Это я, ваше преосвященство, – сказал лорд-канцлер. – Какой туман, а? Не видно ни зги. Вот кресло, – присаживайтесь, прошу вас.

– Не открыть ли окна? Здесь сильно пахнет дымом – как бы не угореть, – проворчал епископ.

– Все окна открыты, но что толку? Мы лишь напустили тумана с улицы, – он идёт сюда и не выходит обратно. Он настолько плотный, что в нём гаснут даже звуки: перед самым вашим приходом трубач королевской стражи протрубил смену караула, и впервые за много лет я едва услышал его. Беда с этим трубачом – я сто раз просил его не трубить под нашими окнами, но ему мои слова как об стенку горох! Я требовал именем королевы, я заклинал божьим именем – результат тот же. Знаете, ваше преосвященство, есть вещи, над которыми не властны не только земные правители, но сам господь Бог: казалось бы, я обладаю немалой властью в Англии; казалось бы, её величество обладает властью ещё большей, – ну уж, а Господе я и не говорю, – но ни я, ни королева, ни Господь Бог не можем заставить этого проклятого трубача не трубить под окнами! Как вам это нравится? – улыбнулся сэр Стивен.

– Да, туман нынче сильный, – отвечал епископ Эдмунд, не принимая шуточного тона лорд-канцлера. – Я помню, что такой же туман был в тот проклятый день, когда парламент принял решение просить его святейшество папу о разводе короля Генриха с королевой Екатериной. Тогда-то и начались все беды нашей страны. А вы, ведь, тоже выступили за развод? Не с того ли дня началось ваше возвышение? – епископ угрюмо поглядел на сэра Стивена.

– Что поделаешь, мой дорогой епископ, – развел руками сэр Стивен, – такие были времена! Вы, если не ошибаюсь, также приняли некоторое участие в бракоразводном процессе короля Генриха и даже ездили в Рим в составе посольства, призванного просить папу о разводе.

– Я вынужден был это сделать! – резко отозвался епископ Эдмунд. – Нам, убеждённым и стойким католикам, надо было спасать истинную веру ценой притворства и предательства. Да, такое было время!

– Однако времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, – заметил сэр Стивен с примирительной улыбкой. – Можете поздравить меня: я утвердил в парламенте вердикт о незаконности развода Генриха с Екатериной, – следовательно, их брак считается не расторгнутым. Наша королева Мария имеет, таким образом, неоспоримые права на престол.

– А как же остальные браки короля Генриха? – спросил епископ.

– А их попросту не было! Были лишь любовные увлечения короля, не более того, – с готовностью пояснил сэр Стивен.

– Но король Эдуард, сын Генриха? Он же правил Англией – получается, что это было незаконно?

– Совершенно верно, – кивнул сэр Стивен, – но не будем же мы судить покойного?

– Однако завещание Генриха? – продолжал допытываться епископ. – В нём наследницей после Эдуарда названа Мария – не ставит ли это под сомнение права её величества, если само завещание становится сомнительным?

– Ничуть. Завещание ни играет теперь большой роли, – даже если найдутся умники, которые примутся изучать это завещание через увеличительное стекло, они ничего не добьются. Законность и нерасторжимость брака короля Генриха и королевы Екатерины делают законной и неприкосновенной власть их единственной дочери королевы Марии, – торжествующе проговорил сэр Стивен.

– Ловко! – епископ Эдмунд посмотрел на лорд-канцлера уже с восхищением. – Однако вы забыли ещё об одном персонаже этого процесса, – прибавил он и сделал многозначительную паузу.

– Вы имеете в виду Елизавету? – тут же догадался сэр Стивен. – О, она всего лишь второстепенный персонаж и никогда не выйдет в первые! Брак её матери Анны Болейн с королём Генрихом был расторгнут самим Генрихом, и Анна Болейн была обезглавлена. С таким прошлым Елизавете ни за что не стать королевой; правда, она упомянута в завещании Генриха на третьем месте после Эдуарда и Марии, но, как я уже сказал, это завещание не играет теперь большой роли. Тем не менее, мы обязаны на всякий случай предпринять кое-какие меры, – для этого я вас сегодня и позвал, это первый вопрос из двух, которые я хотел с вами обсудить.

– Вы согласны, наконец, склонить Марию к браку с Филиппом Испанским? – епископ недоверчиво покосился на лорд-канцлера.

– Дался вам этот Филипп! – в сердцах воскликнул сэр Стивен. – Только и слышишь от вас – Филипп, Филипп!

– Что плохого в Филиппе? – возразил епископ. – Он ревностный католик. Кроме того, нельзя забывать, что за ним стоит мощь Священной Римской империи, а это, не считая Вест-Индии, десять королевств, объединённых под властью Карла, отца Филиппа.

– А будет одиннадцать, если включить в их число пока ещё не подчинённую империи маленькую Англию, – заметил сэр Стивен, покачивая головой.

– Пусть лучше Англия войдёт в состав империи Карла, чем погрязнет в протестантской ереси, – решительно сказал епископ. – Вам бы мои заботы, милорд, вы бы поняли, каких трудов мне стоит удержать страну в повиновении. Ересь подобна застарелой экземе, – сколько не лечи, не вылечишь, появляются всё новые и новые пятна.

– По-вашему, лучше убить больного, чем лечить его? – хмыкнул сэр Стивен. – Старайтесь, всё-таки, лечить, ваше преосвященство. В ваших руках такой инструмент, которому позавидует любой хирург, и такие средства терапии, которыми не обладает ни один лекарь, – восстановленная у нас в стране церковь являет собой мощную силу для оздоровления людей. Вы должны признать, что мы ничего не жалеем для церкви: вам вернули отнятые при Генрихе монастыри и храмы, вам возвращают земли, вам дают немалые деньги, – так помогите власти земной, опираясь на власть небесную! Кто, как не вы, можете внушить верующим уважение и почтение к правительству, освятить повиновение ему божественной волей и нашими славными христианскими традициями?