Заговор Елизаветы против ее сестры Марии Тюдор - Галимов Брячеслав

Всё расплывалось, всё становилось зловещим в тумане; не случайно, пробирающийся по улицам одинокий монах, лицо которого было закрыто чёрным клобуком, казался призраком. Монах будто плыл в клубящихся туманных облаках, на мгновение появляясь в факельных просветах и снова исчезая в непроницаемой тьме. Даже отчаянные гуляки вздрагивали и крестились при виде этого монаха; на него не посмели посягнуть и грабители, хотя обычно они имели мало уважения к святости и не считали зазорным обирать священнослужителей.

Призрак медленно перемещался по Лондону, пока не достиг старого заброшенного аббатства на восточной окраине города. Оно пользовалось недоброй славой среди жителей столицы: сказывалась близость Тауэра, но пуще того их пугала легенда, связанная с разрушением этой обители. Говорили, что её последний аббат и братия заключили договор с дьяволом; в алтаре монастырской церкви проводились сатанинские обряды, на которые собирались все лондонские ведьмы и которые заканчивались шабашем. Благодаря союзу с сатаной, монахи получили неслыханную силу; именно в этом аббатстве король Ричард III, исчадье ада, получил благословение на царствование.

Но дьявол коварен и договоры с ним ненадёжны – в решающий момент битвы при Босворте, когда решалась судьба Ричарда, нечистый отвернулся от короля. Конь Ричарда обернулся вдруг чёрной кошкой: разбрасывая искры, с жутким завыванием умчалась она с поля битвы. Напрасно Ричард пытался отыскать другого коня и предлагал за него полцарства – в считанные минуты король погиб, и душа его отправилась в преисподнюю. А в Лондоне в тот же миг сатанинское аббатство охватил адский пламень; жители столицы видели, как языки огня сложились в фигуру, напоминающую Люцифера, – такого, каким он изображён в Писании. Стены монастыря раскололись надвое, церковь обрушилась и похоронила под собой всю нечестивую братию вместе с аббатом. Но он не успокоился и продолжал появляться на монастырских руинах: аббат часто бродил здесь по ночам – и горе человеку, попавшему сюда! Никто больше не видел безумцев, осмелившихся прийти к этому монастырю после захода солнца…

Чёрный монах ощупью пробрался через нагромождение камней до бывшей трапезной, – она меньше всего пострадала от пожара. Вход в неё был завешен широким плащом, из-под которого пробивался слабый свет.

– Слышны уже трубы Иерихонские, – тихо произнёс монах.

– И первая печать отверзнута, – ответили ему.

Монах приподнял плащ и вошёл в трапезную. На груде кирпичей сидел высокий человек в одежде лондонского констебля и держал наготове шпагу.

– Вы заделались полицейским, сэр Томас? – весело спросил монах.

– Так легче сегодня пробраться по Лондону, – сказал сэр Томас, откладывая шпагу в сторону. – Туман спутал наши планы, – я сижу тут битый час, и вы всего третий, кто явился на встречу.

– Первый – это вы, а кто же второй? – поинтересовался сэр Джон.

– Сэр Эндрю, но от него, как всегда, мало толку. Он ещё не протрезвел после своих именин; вон он, спит в углу.

– Что же вы хотите, двух недель не минуло, как он начал праздновать, – усмехнулся сэр Джон. – Поразительно, что он вообще пришёл.

– А как вы дошли, без приключений?

– Мне пришлось стать монахом и напустить жути на лондонский люд. Боюсь, что свойственная народу вера в привидения ещё более усилилась после моей сегодняшней прогулки, – сэр Джон скинул клобук, потом рясу и остался в своём обычном наряде. За поясом был заткнут пистолет, на боку висела короткая шпага, из голенища сапога виднелась рукоятка кинжала. – Как видите, привидения привидениями, но я, к тому же, неплохо вооружился и мог бы постоять за себя… Однако мне непонятно, зачем было назначать свидание в этом монастыре, когда есть наша славная «Свиная голова»? Лучшего места сейчас не найти, толпы лондонцев бродят по трактирам, мы ни у кого не вызывали бы подозрений, – он присел на обломок каменой капители напротив сэра Томаса.

– Вы правильно сказали – толпы бродят по трактирам, – кивнул сэр Томас. – В «Свиной голове» сейчас не протолкнуться, не говоря уже о том, что какие-нибудь буяны, чего доброго, затеяли бы драку. Королева Мария не мешает своему народу пить, – более того, она поощряет его к пьянству. Это показатель неправедности власти, между прочим. Праведная власть не станет спаивать народ, однако власти неправедной лучше иметь дело именно с пьяным народом, – пусть себе пьёт, лишь бы на власть не восставал.

– Ну, если судить о власти по состоянию народной трезвости, то праведную власть мы найдём лишь в Царствии Небесном! – воскликнул сэр Джон.

– Не богохульствуйте, милорд, это не повод для шуток – сурово заметил сэр Томас. – Давайте поговорим, пока никого нет, о вашем визите к принцессе Елизавете. Как вы съездили?

– Прекрасно, милорд! Принцесса вспомнила меня и была очень любезна.

– Она поняла, что вы приехали по нашему поручению?

– Я намекнул ей об этом.

– Почему вы не сказали прямо?

– Принцесса окружена шпионами, с неё не спускают глаз.

– Бедная Елизавета! Как она несчастна!

– Несчастна? Вы заблуждаетесь, милорд. Принцесса не потеряла живости характера, Елизавета бодра и весела.

– Вот что значит вера в Бога! Она придает нам силы в самых безнадёжных ситуациях, – с чувством произнёс сэр Томас.

– Скорее, вера в своё предназначение. За два дня, что я был там, я не услышал ни единого слова о Боге, – возразил сэр Джон. – О набожности принцессы можно судить только по тому, что она молится у себя в спальне два раза в день, утром и вечером.

– Тому, кто носит Господа в сердце своём, не надо непрестанно поминать его имя и молится напоказ, – ответил сэр Томас.

– Да? Тогда я – самый что ни на есть верующий! Я не молюсь и не веду разговоров о Боге, – улыбнулся сэр Джон. – Кстати, наш сэр Эндрю, который сейчас храпит в углу, тоже очень верующий человек, если исходить из вашего определения.

– Как вам показалось, достанет ли у Елизаветы решимости в критический момент присоединиться к нам? – спросил сэр Томас, оставив эту тему.

– Если она будет полностью уверена в успехе. Принцесса умна и осторожна, – вряд ли она ввяжется в сомнительное предприятие, а тем более, в авантюру.

– В делах подобного рода трудно заранее предсказать результат, – пока он не будет ясен, сомнения останутся. В случае провала нашу попытку назовут авантюрой, но если мы добьёмся успеха, скажут, что это была блестящая политическая операция, – глухо пробормотал сэр Томас.

– Насколько я знаю Елизавету, для неё лучше подождать результата.

– Плохо, – лицо сэра Томаса помрачнело. – Если бы принцесса открыто присоединилась к нашему выступлению, к нам примкнуло бы больше людей.