Рука в перчатке - Рекс Стаут

— Всех вон отсюда, кроме этой птички Чишолма. С ним лучше разобраться без свидетелей.

Шервуд покачал головой:

— Рано. — Он обратился к Чишолму явно не по-дружески: — Застали нас врасплох — этого вы хотели?

Лен подошел к нему:

— Я не партизан и, как вы, в бутылку не лезу. Только пытался вам сказать…

— Да. Я уже слышал. Садитесь… Пожалуйста, сядьте.

Лен пожал плечами, подошел к стулу, который до этого освободила Дол Боннер, и сел. Шервуд обратился ко всей аудитории:

— Вот что я хотел бы сказать вам, ребята. Всем без исключения. Я верю в откровенность. Именно так мне нравится работать. Я не ставлю ловушек. Не собираюсь ничего скрывать, что обнаружу в ходе расследования. Если один из вас виновен, навару ему от этого будет не много, как и мне, если буду водить за нос остальных. Как и вам, в конце концов, тоже ничего не даст игра в прятки со мной. Сколько веревочка ни вейся… — Он резко повернулся к Чишолму. — Когда вас осенило? Прошлой ночью вы сказали, что обыскались Сторса везде, да так и не нашли. Затем вы вспомнили, что помощник садовника видел, как вы шли в сторону пруда где-то между половиной пятого и пятью часами, и вы знали, что я его допрашивал, поэтому решили опередить события и, не дожидаясь, пока я уличу вас во лжи, поторопились признаться, что солгали сами. Как по-вашему, могу я верить вам сейчас или нет?

— Не знаю, — виновато произнес Лен. — Помощник садовника — для меня это новость. А выступил только потому, что понял: хотите из Рэнта сделать козла отпущения. И пусть я его терпеть не могу, но подлянку не терплю еще больше.

— И вы не знали, что вас вчера вечером видел помощник садовника?

— Нет.

— И вы его не заметили?

— Я высматривал не садовников. Я был слишком зол, чтобы его заметить.

— На кого злы? На Сторса?

— Нет. Впрочем, на него тоже. На всех. Вчера без двадцати пять я пылал праведным гневом на всех и вся.

— Но на Сторса вы были настолько злы, что вчера в присутствии трех человек угрожали приехать сюда и задушить его.

— Правда? — Лен поднял одну бровь. — Может быть и так, не спорю, но соотношение угроз убить к убийствам как таковым составляет примерно миллион к одному. Вот и прикиньте шансы насчет того, чтобы раздуть из этого кадило. В любом случае я признаю, что у вас есть все основания взять меня за шкирку. Вчера я вам солгал, хотя делать этого не следовало. Теперь мне предстоит объясняться по этому поводу, а это намного сложнее, когда висишь на крючке. В моем объяснении нет ничего как заслуживающего доверия, так и ничего не заслуживающего. Тогда мне было просто лень говорить правду.

Брисенден издал звук, похожий как на хрип, так и на рычание.

— Вы что, пытаетесь выкрутиться, Чишолм? Не стоит, — сказал Шервуд.

— С чего вы взяли? Вчера, когда я встретил мисс Рэфрей на теннисном корте, она спросила меня, говорил ли я со Сторсом. Мне было лень пускаться в объяснения, что я застал его спящим на скамейке и не захотел будить. Поэтому я и сказал, что его не нашел. Потом, когда мисс Боннер задала мне тот же вопрос, то, естественно, получила тот же самый ответ в присутствии остальных. А отвечая вам прошлой ночью, решил упростить дело, чтобы из меня не тянули душу, выясняя, почему я сам себе противоречу. Вряд ли это подходит под выражение «выкручиваюсь», в действительности, это скорее мой финт ушами — теперь все на меня таращатся, вопят всыпать мне по первое число.

— И это единственная причина, которую вы в состоянии указать? Нелепое объяснение преднамеренной лжи, особенно когда речь идет о важном свидетельском показании властям при расследовании убийства. И причем убийства человека, которому вы угрожали в тот самый день, когда его убили.

Лен кивнул:

— Да, единственная. Вы чертовски ловко въехали мне под дых своим вопросом. Но ведь я сам вам сказал, объяснение будет не ахти.

— Вам нечего добавить к сказанному?

— Ни капли. Теперь упрусь на этом.

— Итак, согласно вашему рассказу, вы застали Сторса на том месте, где его нашли мертвым, и он спал на скамейке?

— Все верно. Вчера я выложил вам все как на духу, за исключением того, что видел Сторса. Я вышел из дома Фольца в полпятого, сюда притопал по тропинке, через лес. Хотел встретиться со Сторсом, поплакаться в жилетку, авось сменит гнев на милость и поможет, глядишь, получить назад мою работу. Ведь это он настоял, чтобы меня вышибли. Дворецкий сказал, что Сторс вышел из дому. Я поискал его в саду перед домом, а потом вспомнил, что мисс Рэфрей говорила, он частенько любит вздремнуть на лужайке возле пруда с золотыми рыбками. Тогда я двинулся туда. Он был там, лежал на скамейке в отрубе для всего мира, то есть спал без задних ног. Я подошел к нему на несколько футов, пошевелил мозгами и решил не будить. Еще неизвестно, с какой ноги встанет. Я глянул на часы, потому что в голове у меня крутилась мыслишка попросить кого-нибудь подбросить меня в Оуговок, к поезду на Нью-Йорк. Было без двадцати пять. Я поднялся по холму, обогнул дом и встретил там мисс Рэфрей, она только что пришла от Фольца и предложила мне помахать ракеткой на теннисном корте.

Шервуд изучающе смотрел на него.

— Сторс спал на скамейке, он был в таком положении, что вы могли просунуть проволоку ему под шею так, чтобы его не разбудить.

— Не знаю, не пробовал.

— У вас были с собой перчатки?

— Нет.

— Вы заходили в мастерскую?

— Нет.

— Вы знали, что там есть моток проволоки?

— Я не знал ничего про эту мастерскую, а если бы и знал, то думал не об этом. Я плохо знаком с имением. Был здесь всего несколько раз.

— В какую сторону была обращена голова Сторса?

— Направо, если подойти лицом к скамье.

— Вы не заметили листок бумаги на траве?

— Что?.. Ох, нет. Вы часом не ловите меня? Как бы то ни было, бумаги я не заметил.

— Ловить я вас не собираюсь. Может, листок был у него в руках?

— Не заметил.

— Больше вы ничего не заметили? Или опять что-то утаили?

— Нет. Чист как стеклышко.

— В прошлый раз вы нас обманули.

— О'кей. Я извинился.

С минуту Шервуд сидел, пощипывая мочку уха, не отрывая глаз от Чишолма. Наконец взялся за него снова:

— Что касается ваших вчерашних угроз Сторсу. Вы ведь весьма вспыльчивый человек?

Лен сухо ответил:

— Да, эмоциональный! Прорабатываете очередную версию? Вы имеете в виду, могу ли я озвереть настолько, чтобы убить человека? Спящего — нет! Он должен сначала проснуться.

— Полагаю, вы правы. Но насчет угрозы… Как я понимаю, мужчины часто угрожают убить друг друга, но в этот раз произошло печальное совпадение. Вы не говорили, что застрелите Сторса или отравите, вы обещали его задушить. Что вы думаете по этому поводу?

— Не знаю, что и сказать, — вздохнул Лен. — Может, потому что раньше я уже задушил одного человека… в колледже. Правда, в пьесе. Только проволока мне не понадобилась, обошелся собственными руками… Послушайте, как вас там, Шервуд? Нет смысла толочь воду в ступе — и все затем, чтобы достать меня. Я имею в виду всю эту волынку с моими угрозами Сторсу. Ну выведете вы меня из себя, я взорвусь — и что вы на этом выиграете? Наброшусь на вас, и что тогда?

Прокурор снова заворковал:

— Выйти вам не удастся, мистер Чишолм, как из себя, так и вообще. Остальным тоже. В настоящее время никто из находящихся здесь не имеет права покидать усадьбу без особого разрешения. Всем понятно? Что же касается того, что вы разозлитесь, меня это не колышет. Я расследую убийство — и для меня пока ясно одно: вы угрожали убитому, пытались ввести нас в заблуждение и, наконец, согласно вашему утверждению, последним видели Сторса живым. Я не собираюсь обвинять вас в убийстве, а иначе посоветовал бы вам пригласить адвоката. Но мне не верится, что вы не пожелаете отвечать на вопросы.

— Буду отвечать, — пробормотал Лен, — только хватит мне напоминать, что я обещал задушить Сторса. Я чертовски хорошо знаю, что угрожал убить, как и то, что не убивал. Что вы еще хотите узнать от меня?

— Я хочу знать все. — Шервуд поочередно вглядывался в лица всех присутствующих. — Прошу всех уяснить одну вещь. Если среди вас убийца — естественно, я от него ничего не ожидаю или от нее. Но для остальных нелишне услышать, что если я буду знать наверняка, что каждый из вас делал или видел вчера вечером от половины четвертого до шести часов пятнадцати минут, это подскажет мне, кто убийца. Я говорю «шесть пятнадцать» потому, что в это время вы все находились на теннисном корте, кроме мисс Боннер. Я говорю «полчетвертого» потому, что в это время Сторса видел дворецкий, видел, как тот выходил из дому, и несколькими минутами позже Сторса видел помощник садовника. Если верить тому, что утверждает Чишолм, тогда мы знаем, что Сторс был в живых в четыре часа сорок минут. Следовательно, вместо трех часов тридцати минут поставим четыре часа сорок минут. Это предполагает, что Сторса убили за те девяносто пять минут, что составляют интервал от четырех часов сорока минут до шести часов пятнадцати минут. Хорошо, ну а теперь то, что мне нужно от вас. Пусть те, кто не виновны, объяснят, что делали или заметили в это время.