Хардкор - Владимир Венгловский

– Готово, – сказал Вот, прикасаясь кончиком языка к мясу. – Волне съедобно. Угостить?

Я отрицательно помахал головой.

– Ну, как хочешь. – Вот принялся, обжигаясь, откусывать кусочки полусырого мяса.

– Зачем ты создал «Хвергельмир»? – поинтересовался я. – Не обвиняю, просто спрашиваю. Я был во многих играх, но ни разу не встречался с их создателями. Интересно, что вами движет?

– То, что и всеми: жажда власти, приключений и любви. Сказать подобное о каждом можно.

– Чего тебе не хватало в жизни, Вот? Ты же хотел вернуться назад вместе с накопленными в игре умениями. Говорят, даже написал для этого программу. Но не отдал ее всем, хотя мог заработать миллионы. Подумать только, самые известные фирмы не могли справиться с задачей, которую решил заурядный программер с подавленной манией величия.

Вот отложил мясо и сердито на меня глянул из-под шляпы. Глаза у него были желтыми, как у ворона.

– С огнем играешь ты. По краю ходишь.

– Ты же говорил, что все мы играем ради азарта. Кто-то убивает монстров, – я вернул меч в ножны. – А кто-то любит дразнить Черного Хакера. Тебя обижали в детстве. Я угадал? Обидно быть мальчиком для битья, подавленным, сломленным, которого угнетают даже девчонки. Комплексы не проходят, даже когда вырастаешь, остаются обида на весь мир и желание доказать, что ты лучший. Не делиться удачей со всеми, а вернуться самому – сверхсильным и сверхумным, чтобы все девушки были твоими.

– Одна, – буркнул Вот.

– О! Так все это ради прекрасной дамы? Может быть, ты ей подошел бы таким, какой есть в жизни? Или ты хотел доказать не ей, а самому себе? Для того и создал игру? Я думаю, что твоя программа действует, только когда игрок относится к игре, как к жизни. Поэтому ты включил режим «хардкор» и запретил вызов меню. Запрограммируй себе сразу параметры по максимуму, и программа не сработает, твое «я» в реальности не воспримет полученные умения. Ведь все надо испытать на собственной шкуре, чтобы сделать своим. Но в игре есть преимущество по сравнению с жизнью – все умения получаешь достаточно быстро. Ты здесь уже давно. Почему не вернулся, что помешало?

– У меня максимальный уровень по всем параметрам, – буркнул Вот. – Но есть трудности с возвращением. Если ты вернуться хочешь, то стань сильнее, и я тебя возьму с собой.

Интересно, зачем я ему нужен? Здесь он почти всесилен. Наверное, еще и чит-кодами пользуется. Хочет помощи там, где нет его власти?

Я не сказал ему того, что почувствовал, когда заглянул в его следы. Мне показалось, что в жизни он был не просто слабаком, а слегка «не в себе». В моей школе учился подобный мальчишка, Петька-двинутый. На вид нормальный, но при общении с ним становилось понятно, что человек несколько неадекватен. Петька любил рисовать, но всегда изображал только один рисунок. На переменах он вновь и вновь выводил в тетради одного и того же дракона – черного с маленькими крыльями и большими выпученными глазами. У доски он отвечал заученно, глядя в потолок. Общаться со сверстниками ему было трудно, глаза начинали бегать, из уголков губ стекала слюна. Петьку отдали не в спецшколу, а в обычную, к нам, посчитав, что общение с ровесниками пойдет ему на пользу, не подумав, насколько жестокими бывают дети. Я встречал его недавно – Петр шел с женой. Вполне успешный семьянин, только взгляд остался немного бегающим, и появилось легкое заикание.

Я думаю, что черная одежда и странная манера общения – Вот говорил так, будто все время произносил стихи – были защитным механизмом его сознания.

– Ты возьмешь с собой не только меня, но и Олега с Ежиком, – сказал я твердо.

– Хорошо, – быстро согласился Вот. – Похвально, что заботишься о друге. А Волчица?

– Я не знаю, кто она в жизни. Не смогу помочь вспомнить. К сожалению, мое умение не позволяет определить адрес пользователя или узнать его настоящее имя.

– Понятно.

Он бросил откушенный кусочек мяса в огонь, и саламандра, подпрыгнув, поймала его в воздухе. Довольно чавкая, она снова свернулась в кольцо, словно решив проглотить свой хвост.

– Олег совсем забыл о Ежике. Вернее, помнит, я не позволяю ему полностью отказаться от сына, но игра постепенно завладевает его сознанием. Вылечи его, – сказал я. – Ты же можешь. Убери тролльскую заразу, измени правила, дай мне чит-код.

– Нет! Я не стану законы «Хвергельмира» нарушать. Но не забудь: игра всегда предоставляет пути спастись.

– Нам идти в замок за лекарством? – спросил я.

Вот промолчал. Саламандра захихикала сквозь сон.

– Что за призрачный город, Ежик сейчас там в безопасности? – спросил я.

– Игра не хочет, чтобы игрок знал, что будет дальше. Ведь это квест – закон игры, – сказал Вот.

К черту все игровые законы! Я пришел сюда не играть. Рука у Глаза дракона потянулась к мечу, но Ламберт ее остановил. Я заметил, что мой импульсивный поступок не скрылся от глаз Вота, вызвав у него легкую улыбку. Драться с ним я не стану – слишком разные у нас уровни. Силой здесь ничего не добьешься.

– До встречи, – сказал Вот, поднимаясь.

– Ты драконов рисовать не умеешь? – спросил я.

– Нет, а что? – удивился Вот.

– Да так, ничего.

Я не заметил, когда он пропал. В поле негде было спрятаться, но у Черного Хакера это получилось. Его фигура растворилась в заверти падающих льдинок.

– Еда, – сказала Илва, бросив мертвого зайца на землю.

Из костра метнулась саламандра, но Олег успел подхватить зайца перед самым ее носом. Саламандра сердито щелкнула челюстями и уползла в огонь.

– Вернулась, – улыбнулся Олег.

Илва принюхалась и вопросительно посмотрела на меня.

– Что ты жарил? Здесь кто-то был?

– Я уничтожил тень, – быстро сказал я и показал ей засушенное насекомое. – Что это за пчела?

– Какая большая, – удивилась Илва. – В доме нашел? Одну? Это пчелиная матка. Она всегда летает, сопровождаемая роем. Когда в улье появляется вторая матка, то она либо уводит с собой часть пчел, либо вступает в борьбу, и тогда матки сражаются насмерть. Победительнице достается весь рой. Наверное, этой не повезло.

Я хмыкнул и спрятал пчелу в карман. Олег в это время сооружал держатель из веток, чтобы можно было подвесить зайца над костром.

– Ты сможешь приготовить завтрак? – спросил он у Илвы.

Судя по ее взгляду, она готова была съесть добычу сырой.

– Посетители в таверне не жаловались.

Илва отошла дальше от костра и принялась свежевать зайца с помощью ножа, который достала из-за голенища. Олег протянул руки к костру.

– Думаешь, у нас есть шанс найти лекарство? – спросил он.

Слова он выговаривал нечетко, его нижняя губа, на которую наползла твердая серая кожа, загрубела и плохо двигалась.

«Игра всегда дает шанс спастись».

– Да, мы найдем лекарство в замке. Я в этом уверен.

– Кто ты, Игорь? – спросила вернувшаяся Илва.

Сквозь зайца была продета ветка, и Волчица водрузила будущую еду над костром. В уголках ее рта прятались несколько пятнышек крови. Заметив мой взгляд, Илва улыбнулась и слизнула их.

Перед моими глазами появились картины севера: одинокая хижина на обрывистом берегу и бесконечный океан, встречающийся на горизонте с небом. Правда или нет? Быль или навязанная игрой выдумка?

– Кто я? Игорь Глаз дракона, охотник на моржей, живущий на берегу океана. Почти весь год океан сковывает лед, это царство торосов и морозных великанов. По ночам слышны далекие крики мужчин их племени, вызывающих на поединок соперников. Говорят, что дыхание морозных великанов замерзает в небе кристалликами льда, в которых сияет свет луны.

В глазах Илвы отражались языки пламени, но мне казалось, что это отблески северного сияния. Такие же были в глазах Гулльвейг в ту ночь, которую мы провели вместе.

– Лишь в редкие летние дни, возможно, раз в несколько лет, океан просыпается и ломает лед. Моржи и великаны к тому времени уходят. Незатихающий шторм накатывается волнами в тщетной попытке разрушить берег, с грохотом сталкиваются льдины. В вышине, где сверкают молнии, летают громовые птицы. Ты стоишь посреди бушующей стихии, словно ее повелитель. Когда шторм уходит, возвращаются моржи и устраивают на берегу свои свадьбы.

Илва неотрывно смотрела на меня, и ее взгляд больше не смущал.

– Кто я? Игорь Смелый, сын Вилфрида Смелого, маркграфа из Вормса. Это мой родовой замок, – показал я на возвышающиеся над лесом башни. – Здесь я провел свое детство. Я был сумасшедшим, во всяком случае, меня таковым считали. С ранних пор мне казалось, что по-настоящему я живу где-то совсем в другом мире. Мне снилась маленькая квартира в доме, напоминающем муравейник, с сотнями живущих в нем людей. Меня учил грамоте алхимик Лотар, но в своих фантазиях я ходил в школу вместе с другими детьми. Меня обучал фехтованию Манфрид, нанятый отцом учитель из восточных земель, что всегда страдал вечным насморком и говорил в нос, но мне снилось, что я тренируюсь у маленького человечка со смешным именем Галушка. «Хвергельмир» и та далекая страна перемешались в моей голове, и я не знал, кто я на самом деле. Не знаю до сих пор.