Стать счастливой - Джейн Лувако

глянул на них и парни рассказали: гном все понял, осознал, что был не прав, исправится, жить будет. Я успокоилась, главное, чтобы ребятам не влетело за меня.

На поле действительно стоял Горыныч из Богатырей и крутил головой. Я ошеломлённо рассматривала это чудо. Так подробно я не расписывала его ребятам, когда рассказывала им сказки ещё ребёнком. Хотя, я знаю кто мог считать образ Змея у меня из памяти и нарисовать. Но сейчас Фабиртея среди братьев на поле не было. Ну, правильно, дал образ, направление, но дальше менталисту здесь нечего было делать.

Вокруг Змея ходили маги то прося его поднять крылья, то лапы. При очередной просьбе, средняя голова обиженно сказала, что он устал, а левая добавила, что если поднимет ещё одну лапу, то упадёт. Правая же просто пыхнула дымом.

Троица оборотней с восторгом обсуждала Горыныча. Братья до хрипоты спорили о чем-то с магистрами, не обращая никакого внимания на окружающее. А я предельно ясно поняла, что на выходные опять буду одна в поместье.

Собираясь уже уходить, увидела невдалеке сидящую Велирию. Девушка не обращая внимания ни на что, смотрела на происходящее на тренировочном поле. Вот интересно, она кроме Шамси там кого-нибудь ещё видела? Решительно подошла к ней и предложила идти вместе в общежитие. Но соседка отказалась, ссылаясь на то, что ей интересно, чем все закончится. Я хмыкнула про себя: сказала бы уж проще, что ждёт Шамси. Но, это не моё дело, она не ребёнок, да и брат, вроде, заинтересовался ей, главное, чтобы не кратковременно.

___

[3] Песня Бабок Ежек из мультфильма “Летучий корабль” Композитор (музыка) Максим ДунаевскийАвтор слов (текста) Юрий Энтин Год 1979

Глава 9

Этим вечером Велирия так и не появилась в нашей комнате, спать я укладывалась одна, а проснувшись утром, увидела проскользнувшую в дверь подругу. Абсолютно шальная от счастья, с сияющими глазами и припухлыми, зацелованными губами, она даже не заметила, что я проснулась и наблюдаю за ней.

Сегодня был выходной и Вель укладывалась спать, а я собиралась отправиться домой. Торамиель прислала, несколько дней назад, вестника, в котором писала, что хочет нас навестить. Наша Рами из колючей девчонки расцвела в прекрасную розу, то есть жену и мать. Кто бы мог подумать, спроси нас тогда, что сестра так изменится.

Получив письмо от неё, я первым делом бросилась к мэтру Гиппу, выпрашивая рассказать и помочь мне сделать маленькие артефактные подарки для племянника и брата. В моей бывшей семье, у правящей четы Фолидана, родился сын, как я и предполагала. Сейчас мальчишке было двенадцать, я его очень любила несмотря на то, что мы, по сути, не родные, а он отвечал мне взаимностью.

Вскочив с кровати, бросилась собирать подарки, нечего рассиживаться, я соскучилась и по сыну Рами, и по своему брату — Кинбиэлю Меридо. Если Кин не придёт, передам подарок через сестру.

Выйдя из портала, помахала рукой Кириту и опять поймала его оценивающий взгляд. В академии я старалась не пропускать занятий по физкультуре и тренировкам с холодным оружием, но их было мало и я с ужасом представила очередное занятие с Тиматеем, поэтому постаралась как можно скорее исчезнуть с глаз начальника охраны.

Поместье ещё спало, но на тренировочном поле раздавался звон клинков. Притормозив свой бег, выглянула из-за кустов, Дар с Эдхаром бились на мечах. Оба в одних штанах и с голым торсом, высокие, стройные, без лишней жиринки они притягивали взгляд.

Я не следила за прекрасным танцем смерти, я смотрела на двух привлекательных мужчин. Они практически не отличались друг от друга, рост, фигура. То, что я подсматривала за ними, было стыдно, нехорошо, но оторваться от притягательного зрелища и уйти я не могла.

Губы пересохли и я их облизнула, удивляясь своей реакции, хотелось подойти и потрогать эти прекрасные тела, гладкую и шелковистую кожу. На ней выступили бисеринки пота, поблёскивая в лучах восходящего светила и ноги у меня ослабли. Сколько я могу прятаться от самой себя и скрывать свои мысли, врать себе? Ещё будучи в теле ребёнка, я облизывалась на них. Теперь, когда я выросла, продолжаю всё так же цепляться за ложь, где называю их отцами. На самом-то деле, отец — Лихар. От Эдхара жду хоть каких шагов, показывающих, что он видит во мне не сопливую девчонку, а молодую девушку, а вот от Дара… Я не знаю, что чувствую к нему: меня тянет к нему до дрожи, и в то же время, я боюсь его. Иррациональное чувство, но ничего поделать с собой не могу.

Переведя дух и стараясь не шуметь, с пылающими щеками рванула домой. Хизра спешила мне навстречу, подозрительно разглядывая моё лицо, но я отправила её к ребёнку. Нечего кормящей матери ходить за мной, что я, не в состоянии сама помыться и переодеться?

Прошло уже два часа, как придя домой я пряталась в своей комнате. Мне казалось, что глянув на меня Дар с Эдхаром поймут, что я подглядывала за ними. Причём умом взрослой женщины я понимала, что это эмоции молодого неопытного тела, но ничего с собой поделать не могла: коленки дрожали, а сердце учащённо билось.

Поэтому позавтракав в комнате, сидела с учебником артефакторики, когда с грохотом ударившись о стену распахнулась дверь и ко мне ворвался трёхлетний малыш Рами — Джарвис. Я подхватила его на руки и закружила. Это шебутное чудо весело хохотало, дрыгая ногами. За ним степенно вошёл брат, вот он вёл себя как истинный принц, которым, впрочем, и являлся.

Чмокнув в щеку Джарвиса, поставила его на пол и ко мне в объятия сразу попал Кин. Уткнувшись куда-то в грудь, он, хлюпнув носом, сообщил моему животу, что соскучился. Я крепче прижала его к себе, шепча в макушку: “Я тоже, очень, очень!” Потом вспомнив про подарки, всплеснув руками, метнулась к своей сумке. А две такие разные мордашки, любопытными глазками, наблюдали за моими действиями.

Для мелкого это был просто подарок от любимой тётушки, а вот для Кинбиэля это могло быть мусором, от такой мысли дрогнули руки. Вначале я подошла к Джарвису и присев перед ним на корточки, одела на шею амулет. Ожидаемо, от мелкого раздался счастливый вопль. Повиснув на моей шее и чуть не уронив на пол, он чмокнул в щеку и радостно оповещая весь дом: “Мне Алина сделала алтефакт!” — исчез за дверью.

А вот теперь настало самое страшное. Поднявшись с колен, с холодком в