Стать счастливой - Джейн Лувако

с Даром. К нему присоединился Намир. Брат и в детстве имел большую силу, но окончив академию поступил в магистратуру, взялся за ум и превратился в серьёзного и ответственного учёного. Закончив обучение экстерном стал сильнейшим магистром нашего времени. Гишеф Тимарон всегда пророчил ему большое будущее и оказался прав. Хотя частенько орал на него за то озорство, которое брат с остальными проворачивал во время учёбы в академии.

После случая с последним искусителем, ректор снял с себя полномочия и ушёл в отставку. Его пытались уговорить остаться, но он был непреклонен, отвечая, что уже не в том возрасте, чтобы так переживать за своих женщин, да и вообще… Что скрывалось за этим “вообще” он не договаривал, считая, что и так всем всё ясно.

На роль ректора Высшей Магической Академии Вариора претендовало несколько магистров. Но эту должность получил Намир, став самым молодым ректором за все время её существования. Не жены, ни невесты у брата не было, и когда я заговаривала с ним на эту тему, он только смеялся, что не родилась ещё та, кто украдёт его сердце.

Вот только по тому как часто он поминает имя одной адептки… Мне начинает казаться, что такая девушка не только уже родилась, но уже и подросла до вполне брачного периода. Правда, брат её всегда поминает недобрым словом, хватаясь за голову и скрежеща зубами. Но от того становится только интереснее наблюдать за их дальнейшими отношениями.

Вступив в должность ректора, Намир в придачу получил головную боль не только в лице той девушки, но и моего родного брата — Кинбиэля Меридо. Этот оболтус наслушавшись историй об учёбе братьев в нашей академии, а потом и получив от меня в подарок метлу, вбил себе в голову, что будет учиться только в ВМАВе. И ведь поступил, поганец!

Не дожидаясь совершеннолетия, он в семнадцать лет сбежал из дома и прибавив себе один год, пришёл поступать в академию. Это было в тот год, когда я её окончила и защитилась. Родители потеряв наследника престола, сошли с ума, разыскивая его. Эдхар и Нафис присоединились к поиску, и каково было их удивление, обнаружив парня учащимся на первом курсе нашей академии.

Скандал тогда разразился грандиозный. От разрыва добрососедских отношений нас спасло только то, что мы были совершенно не причастны к афере их сына. А мелкий в категоричной форме отказался покидать академию.

Сейчас девятнадцатилетний адепт второго курса был ещё одной головной болью Намира. Потому как Кинбиэль вбил себе в голову переплюнуть своего кумира, то бишь, Намира, по проказам и выдумкам в академии. Став лидером адептов, он подстрекал их как к баловству, так и показывал пример в учёбе. Глядя на него, адепты тянулись в учёбе, стараясь быть похожими на своего заводилу.

Семейные посиделки продолжались ещё долго, перейдя в танцы. Расходились все далеко за полночь. Кто-то порталом уходил домой, кто-то шёл пешком, а кто-то оставался в поместье…

***

Фаби легко коснулся в поцелуе губ Мэриэль.

— Уходишь? — спросила она заглядывая в лицо мужа.

— Ты же знаешь какое сегодня число, — он нежно заправил выбившуюся из причёски прядку волос ей за ушко.

Тяжело вздохнув, она приняла его выбор. Каждый год Фабиртей в день смерти последнего искусителя уходил на его могилу и возвращался на следующий день. Это стало традицией. Но от этого не менее больно было её сердцу.

Проводив жену до дома, он открыл портал, шагая в темноту ночи. Сегодня он задержался…

Это было то памятное место… На могиле стояла скульптура мужчины с разбитым сердцем в руках и цвели цветы, сменяя друг друга, как времена года.

Как и тогда мужчина сидел спиной к Фаби и смотрел на равнину.

— Ты поздно в этот раз.

— Мы собирались всей семьёй по замечательному поводу, у Алины и Дара будет ребёнок.

Мужчина повернул голову к Фабиртею, вглядываясь в его лицо:

— Я рад за них.

— Спасибо.

Неловкая пауза затягивалась, искуситель, а это был он, жадно смотрел на парня, смущая того своими взглядами. Поёжившись, словно от прохладного воздуха, Фабиртей присел около могилы.

— Мне нравится выбор места и памятника, — начал Нимрайс и замолчал. Потом отвернулся, будто то, что он собирался спросить причиняло ему боль. — Почему ты тогда оставил меня в живых? Я был счастлив, умирая у тебя на руках… Ведь ты никогда не станешь моим… — последние слова он буквально выталкивал из себя.

— Я предал свой Род, оставив тебя в живых, это моя боль на всю жизнь. Мне жить с этим, но с этим можно смириться. А вот убей я тебя тогда, никогда бы не простил себе и не смог бы исправить сделанное. Я не хочу быть убийцей последнего из вашей расы. Я даю тебе шанс исправить всё то, что ты натворил, шанс возродить искусителей и дать им другую мораль и другие ценности в жизни.

— Но ты, ты никогда не будешь со мной… Ты же понимаешь… ты видел… я не хочу женщин после всего… — его голос звучал тихо и надтреснуто, выдавая боль и усталость.

— У меня жена и я люблю её. Я могу быть тебе только другом, — от этих слов Нимрайс дёрнулся словно от удара и сильнее закутался в тёмный плащ. — А женщины… Ты из рода долгоживущих. Пройдёт время и ты встретишь ту, кто воскресит твою душу и заставит петь сердце. Зачем тебе я, человек? Я скоро начну стареть и умру.

— Я люблю тебя… — почти прошептал мужчина.

Фабиртей молчал, любуясь на восход солнца, окрасившего небо в нежные розовые и голубые цвета.— Когда-нибудь ты придёшь сюда, а меня не будет. Значит меня уже нет в живых, — с лёгкой улыбкой на губах всё же ответил он. — Однажды и ты не придёшь сюда. Это будет означать, что ты встретил ту, кого сможет полюбить твоё измученное сердце.