Эскорт для предателя - Дэвид Игнатиус

— Вот черт. Над этим там тоже работают?

— Неясно. Пробуют, если верить нашему парнишке. Он не из «стражей революции», так что ему не доверяют по-настоящему. Но ведь это долгая песня. Мы работаем с ним осторожно, так, чтобы не перепугать его и не засветить. Полгода мы хотели встретиться с ним в Дубае, чтобы передать новое устройство связи и провести определенный тренинг, но он сказал, что это не получится. В следующий раз попытаемся вытащить его в Катар, но он боится, что его вообще сделают невыездным. С другой стороны, это тоже хороший знак.

— Как его зовут? — спросил Паппас.

— Да пошел ты! Я тебя люблю, Гарри, но не настолько.

— Нам нужна «крапленая карта», — предложил Эдриан. — Что-нибудь такое, что можно передать вашему Али, чтобы наш Али мог это заметить. Понимаешь?

Они разговаривали еще больше часа, пытаясь собрать воедино кусочки головоломки под названием «план операции». Гарри снова принялся рассказывать все то, что сообщил Эдриану после первого появления ВП, а затем изложил последующие события. Уинклер слушал его, но не слишком внимательно. В его глазах светилось нетерпение — ему хотелось скорее приступить к делу. Тогда он и предложил использовать «крапленую карту».

— Какого рода «крапленая карта»? — спросил Гарри.

— То, что заставит твоего парня оставить следы, которые заметит наш агент. Скажем, вы поручите ему поискать что-нибудь такое, о чем знает наш человек, из той области, в которой он консультирует сотрудников секретного проекта.

— Значит, физика, распространение рентгеновских лучей…

— Хотя бы. Мой человек услышит об этом. Мы скажем ему, что надо следить за информацией по этой теме, и он сможет выяснить, кто сделал запрос. Логично?

— Ты доверяешь своему Али? В смысле, давай начистоту: твой парень может быть под колпаком, а я бы не хотел подставлять своего.

— Нет, не под колпаком. Он честен, как архиепископ Кентерберийский. Даже честнее! Просто испуганный мальчишка. Но обещаю, что мы будем осторожны. Мы дадим пару других запросов, чтобы он не подумал, что мы играем не по правилам. Не беспокойся, Гарри.

— Предпочитаю беспокоиться. Это меня развлекает.

Он снова посмотрел в окно. Колесо обозрения «Лондон ай» в нескольких милях ниже по течению Темзы еле заметно вращалось. «Вот бы все в мире происходило так же медленно», — подумал Паппас.

— Насколько быстро вы можете связаться с вашим агентом? — спросил он.

— Лично?

— Да. Не думаю, что это сообщения того рода, что вы могли бы отправить ему по почте.

— Месяц-два. Если организовывать встречу за пределами Ирана, при определенном везении… Возможно, его еще выпускают за границу, но нужно сделать все аккуратно, чтобы не вляпаться.

— Слишком долго. Надо действовать немедленно.

— Думаю, мы можем устроить экстренную встречу в Тегеране. У нас есть незасвеченные конспиративные квартиры. По крайней мере, так считает наш резидент. Но я бы очень не хотел делать этого. Если мы подставим нашего парня, то останемся вообще ни с чем.

— Надо, брат. Если это сработает, мы влезем к ним в дом.

— Это должна быть встреча лицом к лицу?

Гарри кивнул.

— Единственный работоспособный детектор лжи — прямой взгляд, глаза в глаза. А нам это необходимо. Иначе бы я не просил.

— Мне надо поговорить с шефом, — сдержанно ответил Эдриан.

— Он сделает все, что ты скажешь.

— Не лезь ко мне в тарелку, Гарри. Мне не нужны неожиданности.

— Это значит «да»?

Уинклер кивнул.

— Это долгое дело, но, подозреваю, лучшее, на что мы можем рассчитывать. Если ты не выяснишь, кто твой Али, он бесполезен. А если иранцы действительно делают Большую игрушку, надо выходить на связь сейчас. Более того, вчера. Итак, какое задание мы дадим моему парню? Так, чтобы твой человек смог узнать об этом.

— Мне надо поговорить с Фоксом. Эти детали мне придется обсудить с ним.

— Не нравится мне этот Артур Фокс.

— Придется потерпеть, Эдриан.

— Попытаюсь. Сам понимаешь, мне надо доложить шефу.

— Естественно. Я же обещал, что с этим вопросов не будет.

— Также придется посвятить в дело нашего резидента в Тегеране, работающего там в одиночку. Он скажет нашему агенту, что искать. Хороший малый. Молодой, но сообразительный.

— Понимаю. Только не объясняй ему в деталях, зачем это.

— Что будем делать, когда твой парень проявится? Встречаться? Мы можем вывезти его из страны?

— Пока не знаю. Но я заметил, что, говоря о проведении этой операции, ты сказал «мы».

— Черт подери! Конечно. На переправе коней не меняют, старина. Вместе начинаем — вместе и закончим. Я прав?

Еще не было и полудня, когда дверь в кабинет Уинклера открылась. Сэр Дэвид Пламб решительно вошел внутрь, не постучавшись. Он был начальником Уинклера и главой всего ведомства. Крепко сбитый мужчина шестидесяти с небольшим лет, с редеющими седыми волосами и проступающими на носу и щеках тонкими красными линиями сосудов, что выдавало долгие годы работы, требующей срочных встреч среди ночи с распитием красного вина, портвейна или чего-то еще, подходящего по ситуации. Он бы вполне сошел за высокопоставленного сотрудника Уайтхолла, если бы не веселый огонек в глазах. Поглядев на разложенную на столе карту Тегерана, Пламб понимающе кивнул.

— Слышал, что вы приедете, Гарри. Я хотел бы пригласить вас обоих на ланч, нам надо кое-что обсудить. Куда пойдем?

— Куда угодно, только не в «Трэвелерз клаб», — ответил Паппас.

Это заведение было хорошо известно обилием клиентов из числа сотрудников Секретной разведывательной службы и плохой кухней.

— Я зарекся ходить в «Трэвелерз». Нынче там, похоже, все работают на «Дейли телеграф». Вплоть до швейцара. Давайте отправимся в «Риц».

Гарри улыбнулся. Он знал, что это любимое место сэра Дэвида Пламба. Сказочно дорогое, такое, что даже принцы из Саудовской Аравии задумались бы, по карману ли им это.

Сэр Дэвид вернулся в свой кабинет, чтобы взять зонтик и вызвать водителя.

«Хорошо, — подумал Гарри, — осталась еще пара слов для Уинклера, которые лучше сказать наедине».

— Возможно, это прозвучит неожиданно, но у меня странное предчувствие относительно этого дела, — начал он. — Мне не нравится, куда оно может нас привести.

Уинклер нахмурился.

— В смысле? Мне оно кажется вполне приятным. Ты нам не веришь?

— Нет-нет, дело не в этом. Вам-то я верю, — ответил Гарри. — Слишком велики ставки.

Он заговорил тише.

— Мы даем агентам задание: подробнее выяснить планы иранцев по изготовлению ядерной бомбы. Допустим, они дадут нам эту информацию. И что тогда? Все слишком сильно связано. Как мы сможем решить проблему, не начиная новой войны?

Уинклер горделиво улыбнулся. Сейчас он походил на того Эдриана, которого Паппас помнил по работе в Москве. Золотой мальчик, восходящая звезда СРС.

— Есть множество разных способов, Гарри. Не позволяй торопить тебя. Все по очереди. И не давай этим озабоченным подталкивать тебя к неправильным решениям. Это стало традиционной болезнью американцев. Не поддавайся ей, старина. Ты последний нормальный американец из тех, кого я знаю.

Они направились к лифту. Пламб вышел из своего кабинета. Он был метрах в пятнадцати позади них.

— Один момент, Гарри, — прошептал Уинклер.

— Да?

— Махмуд Азади.

— Кто это?

— Наш агент в Тегеране.

Глава 10

Лондон

Метрдотель в «Рице» зарезервировал за ними любимый столик сэра Дэвида, в дальнем углу зала, у окон, выходящих на Грин-парк. Вряд ли это можно было назвать надежным местом для конфиденциальных переговоров, но, похоже, Пламба это не слишком беспокоило. Он действовал так, будто находился в некоей собственной реальности — доверял тем, кого считал заслуживающим этого, и игнорировал всех остальных. В этом плане Секретная разведывательная служба не слишком изменилась с прошлых лет, когда сам факт того, что ты учился с человеком в одной частной школе или встречался с его сестрой в Оксфорде, служил достаточным доказательством его надежности.

Лето шло к концу, но деревья и газоны Грин-парка были все такого же сочного зеленого цвета, как и в июне, оправдывая название парка.[9] Сквозь листья едва виднелся Букингемский дворец в полумиле отсюда. Пейзаж, достойный викторианской Англии. Британская империя зародилась и умерла, а теперь будто вернулась в новом, неожиданном качестве. «Младшие народы» прошлого, индусы, арабы и китайцы, вернулись в Британию, чтобы прожигать здесь неожиданно обрушившиеся на них богатства. Годы серости остались в прошлом. Лондон был ярок и свеж, как зелень в его парках. Британцы лучше справились с адаптацией к постимперской эпохе, чем американцы. Они со многим справлялись лучше.