Братья - Крис МакКормик

class="p1">Вместо ответа он положил мне ладонь на макушку, и какое-то время мы ехали, не разговаривая. С того самого момента я точно знал, что он никуда не уйдет.

Мы с Фудзи спали, пока не включились стояночные счетчики. Была среда – значит, я поспевал к Джонни Трампету за сутки до обозначенного срока. В кармане рубашки я нащупал старую визитную карточку, которую Рауль снял с доски объявлений на кухне «Выстрела». Карточка истерлась, пожелтела от жира и была похожа на клочок кружева. На лицевой стороне можно было разобрать: «Валентина. Уроки английского языка».

Передавая этот клочок, Рауль сказал мне:

– Если увидишь как-нибудь Лонгтина, передай ему, что я рассказал, в чем тут дело.

– Конечно, – ответил я, хотя знал, что теперь мне нужен совсем другой человек.

Глава шестая

Батуми, Грузинская ССР, 1974 год

Мина не могла не отметить, что, когда она сама бросала игральные кости, те катились совсем по-другому. Ей чаще выпадало большее количество очков, чем Рубену. Вся их юность прошла в бесконечных районных и национальных турнирах, причем Мина, как правило, одерживала верх над Рубеном. Так что неудивительно, что Тигран, получив распоряжение выбрать достойного представителя Армянской ССР для участия в международных играх в Париже, сказал, что впервые за всю историю возьмет с собой девушку.

Незадолго до отъезда во Францию Тигран назначил спарринг-партнером Мины ее заклятого соперника. Это должно было послужить для Рубена отличной тренировкой, но ежедневные десятичасовые сессии скорее утомляли его, делая еще более обозленным. После нескольких таких занятий Рубен однажды вечером отправился на центральную площадь, чтобы пожаловаться Аво на несправедливость.

Незадолго до этого Аво узнал, что девушки собираются в кинотеатр посмотреть новый русский фильм «Дуэль». Не то чтобы он так уж хотел приобщиться к искусству, но среди зрительниц должна была быть Мина.

Когда Рубен нашел его, Аво как раз скрывался от дождя у здания исполкома. Он то и дело выглядывал из-за угла, наблюдая за входом в кинотеатр, что располагался в другом конце площади. Смеркалось, и, должно быть, фильм только-только запустили. Быть может, думал Аво, для него найдется местечко рядом с Миной?

Рубен хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Почему-то брат показался Аво очень большим. На стене рядом висел плакат, вылинявший от постоянных дождей. От лозунга на плакате «Мы растём под солнцем нашей Родины» остались лишь буквы: «…тём под…ны!»

– С другой стороны, – рассуждал Рубен вслух, – может, я и сам буду приятно удивлен. Если она займет первое место в Париже, то получится так, что я ей в этом помог… То есть мы как бы возьмем главный приз вместе…

Дождь ненадолго перестал, и площадь запрудили голубиные стаи. Отовсюду слышалось хлопанье крыльев, и статуя Сергея Мироновича Кирова вскоре щедро была украшена птичьим пометом. Даже бронзовая прическа побелела, словно товарищ Киров внезапно поседел. Из-за туч выглянула луна. Вероятно, до утра дождя уже не предвиделось, и вскоре на площади появилась команда рабочих, которые принялись отмывать статую от голубиного дерьма. На другой стороне отворились двери кинотеатра, и повалил народ. Аво представил Мину, как та кидает себе в рот финики и грецкие орехи.

– Да, скоро все выяснится, как я думаю, – не унимался Рубен. – Они уезжают в Париж через пару недель. Если она выиграет, то, может, это и хорошо. А то еще останется там и больше не вернется сюда…

Они вышли из-под козырька здания исполкома и направились к фонтану. Аво поставил одну ногу на парапет. Вероятность того, что Мина захочет остаться за границей, казалась ему ничтожной.

– Надеюсь, она вернется, – сказал он. – Я только-только стал привыкать к ней.

Рубен промолчал, и Аво продолжил:

– Они едут вдвоем?

– Да, – отозвался Рубен. – Дело в том, что на каждую союзную республику выделена квота – по два человека: мастер и его ученик.

Аво не отрываясь смотрел на раскрытые двери кинотеатра, но от него не ускользнула горечь, прозвучавшая в голосе Рубена. Тогда он напомнил брату, что Министерство образования обратило на него персональное внимание – дало ему возможность продолжить учебу, так стоит ли расстраиваться из-за какого-то дурацкого турнира?

– Да я не о нардах, – сказал Рубен и указал на людей, поливавших статую Кирова из шлангов. – Вот видишь? Считай, что это мы с тобой. И это – Армения. Империи сменяли друг друга, а кем мы стали? Годимся лишь для того, чтобы отмывать от дерьма русские статуи!

– Точно, точно, – отозвался Аво. – Армянские голуби должны гадить исключительно на армянских героев.

– Можешь, конечно, смеяться, но у меня есть кое-какие новости. Помнишь, я рассказывал о человеке из Бейрута?

– Это который? – удивился Аво.

– Да тот, кому я дал прочесть письмо из Министерства образования. Он видел мои оценки. И еще он знаком с одним из дядьев Мины через международную армянскую ассоциацию. По сути, это группа любителей истории. Дядя Мины познакомил меня с ним в прошлом году.

– Как это в прошлом году? Ты мне ничего не рассказывал об этом.

– Чего это не рассказывал? Может, ты плохо слушал меня?

– Так что это за человек? – спросил Аво, вытирая капли на лбу.

– Его зовут Акоп Акопян – так он подписывает письма, что присылает мне. Я даже читал о нем в газетах. Но, судя по всему, у него еще много других имен. Ему двадцать три года, хотя, мне кажется, он намного умнее меня. Он участвовал в Иракской революции, воевал в Иране, и он может дать фору нашему старому Ергату. Он все твердит об искуплении перед нашим народом. И хочет пообщаться со мной. То есть с нами.

– С нами?

– Да, я написал ему, что с тобой очень легко общаться. Тебя нельзя не любить – я именно так и сказал.

Аво дотронулся до макушки Рубена ладонью и тихонько толкнул его:

– Вот так. Именно этого и ждали турки… Очарования…

– Да ладно, шучу. Шучу. Но вот что важно: Акопян не сможет приехать сюда – его сразу задержат на советской границе. И он хочет, чтобы мы встретились с ним за пределами Союза.

– Ага. Только мы туда не попадем – за пределы.

– Ну, разве что через пару недель в Париже, – сказал Рубен. – Я написал ему, что мы будем ждать его там.

– Да какой Париж? – удивился Аво. – Туда же едут Тигран и Мина.

Рубен обернулся на открытые двери кинотеатра.

– Теперь, – сказал он, – ты понимаешь, о чем я говорю.

На следующий день, проиграв подряд несколько раз, Рубен сложил свою доску и собрался было домой. Тигран вышел