Ева - Слава Сэ

И ещё, Хехт пустил слух, будто в одном из помещений хранится ковчег с прахом знаменитого человеко-быка. Выглядит как декоративная фигура. Алчные клиенты наудачу воровали из ресторана атрибутику — скульптурки, кувшинчики, шкатулки. Хехт считал это презент-рекламой. Обыскивать клиентов запрещал. Посетители тащили мелочёвку, насколько совесть позволяла. Ещё он врал, будто ему удалось искривить пространство. Его лабиринт, якобы, бесконечен. Но вы же понимаете.

Потом случились Первая мировая и революция, общепит для буржуев заглох. Хехт пропал. Да он и старый уже был. В двадцатых года его наследники пробовали восстановить заведение. Не обладая нужной фантазией, прогорели. Бизнес развалился.

Сейчас в здании офисы. На всех этажах, кроме второго и третьего. На месте ресторана, скорей всего, пыль и паутина. Тёмные коридоры и ржавые механизмы потайных дверей. В городе шепчут, по лабиринту бродит дух Минотавра. Кто-то даже видел его в окне. Живёт он там, дескать. Выбрался из урны с прахом. Народ с радостью развивает фантазии, запущенные Хехтом.

Аренда в доме дорогущая. Завести контору в нём для многих дело престижа. Сейчас дворцом владеет фирма «Versis». Директор, на секундочку, наш дорогой муж, Рома Яблоков. Кем он приходится Хехту — непонятно. Нам он интересен только тем, что его жену зовут Ева Упите. Надеюсь, он не скормил её призраку быка. Адрес дома: улица Альберта, 7-а. Рядом с посольством Бельгии. Можно хоть сейчас пойти и спросить, не скучно ли ему без супруги зимними вечерами. И что он думает о её здоровье…

Подъезд дома под вывеской «Улица Альберта, 7-а» оказался закрыт. Я сквозь домофон убеждал какого-то робота, что Роман Яблоков просто взорвётся от гнева, если немедленно меня не выслушает. Вышел вежливый охранник в блестящем пиджаке, проводил меня в комнату без окон. Спросил в чём дело. Я представился врачом. Рассказал про опасность конголезской формы мононуклеоза. Сказал, что буду признателен за любую помощь в поисках Евы Упите. Хотел добавить, что она социально опасна и кусается, но сдержался. Учтивый охранник казался взволнованным. В его жизни редко происходят такие важные события, как снисхождение чумы на жену шефа. Обещал немедленно доложить. Вернулся скоро, с помощником. Ни слова не говоря, ребята взяли меня за штаны и воротник, выставили на крыльцо и отвесили такой изумительный пендель, каких я не получал с третьего класса. Ушлёпки. Тупиковая ветвь эволюции. Каждый из них был в полтора раза крупней меня. Я решил, что поубиваю их позже, когда вырасту.

Вылез из сугроба и пошёл домой, от души желая предприятию «Versis» и лично его директору Р. Яблокову нескончаемого поноса. Пройдя десяток шагов, обернулся на нехороший дом. Мне отчётливо не нравился югендстиль. Какой-то он вычурный. И водятся в нём грубые, невоспитанные люди. В окне второго этажа вдруг заметил движение, будто кто-то быстро отошёл от окна. Марк говорил, этаж пустует. Это могли быть просто блики. А может прощальный пинок достал до мозга и запустил галлюцинации. Я покрутил башкой и пошёл прочь. По пути совершенно убедил себя, что никакие это не блики. Это Яблоков запер Еву в лабиринте. И она выглядывает в окна. Зачем это надо, я не мог придумать. Зачем угодно. Потому что он маньяк, сатрап, кретин и собственник. Почему она не сбежит — тоже не понятно. Может быть, боится. Версия не дружит с логикой, зато всё объясняет. Во всяком случае, больше искать негде. Мне нужно проникнуть в дом и поговорить с ней. Утром заступаю на смену. Очень хорошо, ночью высплюсь и завтра всё спланирую.

Планирование пришлось отложить. В больнице полно работы. Перемыл всех своих сирых и убогих. Отвёз на процедуры неходячих. Потом пошёл в пятый корпус, к Юле.

Психиатрическое лечение сводится к таблеткам. Строго говоря, это и не лечение. Приведение к растительному виду. Если мозг зачах, его поливают сахарным сиропом. Если гудит от напряжения, глушат седативной отравой. И сами психиатры признают, единственное настоящее лечение — разговор по душам. Вот только на разговоры у врачей нет времени. Поэтому буйные психи лопают бензодиазепин ложкой и грустят взаперти, а тихие изучают трещины на потолке. Оторвать их от дел невозможно, потому что дел у них не бывает.

На мои шаги Юля обернулась, уселась в кровати. Прогресс, однако. Я справился о самочувствии. Вскрыл конверт и принялся читать.

«…Здравствуйте, Юля. Вы не ответили на письмо. Но у меня богатое воображение, я могу сочинить Ваши вопросы и сам на них ответить. Вот, например, Вы не спросили, как складываются наши отношения с санитаром Борей. Отвечаю: он редкий болван. У него деревянный мозг и деревянные на ощупь руки. Раньше я был счастлив, потому что не знал о существовании такого санитара. В будущем тоже буду счастлив, потому что выйду и никогда больше с ним не встречусь.

Отвечая на второй Ваш незаданный вопрос, скажу, кормят нас тут не очень вкусно. Зато меня навещает старинный мой приятель по фамилии Иванов. Он носит всякие жирные, копчёные и вредные продукты. Я ему ужасно признателен за такое пренебрежение к моему здоровью. Мы сидим в холле. Я весело жру, а Иванов жалуется на семейное счастье.

Вчера, например, говорил о мужской манере поддержания в доме порядка. Я с ним согласен, женщины в уборке недопустимо хаотичны. Без предупреждения вскакивают, нелепо машут шваброй. В сравнении с ними мужчины безупречны. Мы всегда действуем рационально и продуманно.

Например, Иванову с утра вставляли новые окна, намусорили. Он взялся подмести, пока жена на работе. Иванов представил, как его Лена вернётся и грохнется в обморок, так всё будет сиять. И конечно, поймёт, на ком дом держится. Он согрел чаю, внимательно всё спланировал. Первым делом, следовало спрятать кота. Коты — источники беспорядка и мусорные параноики. В каждой куче им мерещится мышь.

Дальше были крики, визг. Всё как положено при ловле котов. Коты не переносят, чтоб их хватал огромный дядька. Может, они избегают встречать октябрь на балконе. А может, никто ещё не ловил их, чтобы просто пожелать счастья. Обычно тычут мордой в преступления. Отсюда почти паранояльная подозрительность.

Если Вы тоже считаете, что для успешной уборки не обязательно запирать кота — значит Вы женщина. Я Иванова поддерживаю. Он сломал стул и пролил кровь, но победил. Накрыл животное одеялом и вынес.

На устранение препятствий ушёл час. Зато теперь путь к сиянию и гигиене был открыт. Пылесос у Иванова прекрасный. На полной мощности отдирает паркет, или даже асфальт. Иванов проверил исправность на пиджаке. Засосал из кармана мелочь, разобрал пылесос, вернул мелочь в карман, увидел, что фильтр не идеален. Побежал в магазин за новым. Купил шоколад, помидоров, копчёную курицу. Фильтров не было. Вернулся, допил чай, вспомнил про кота. Пошёл спросить, как протекает его жизнь. Но животное сбежало. Ушло бродить по балконам, всё в слезах.

Кота зовут Юрий, и звать его бесполезно. Когда кричишь с балкона „Юра! Юра!“, отзывается кто попало. Розыск котов выливается в утомительную перебранку с прохожими. Иванов осмотрел окрестности, молча. Настроение ухудшилось.

Теперь о соседях Иванова. Это милые пенсионеры. У них везде вазочки, салфетки, на балконе кожаные кресла. Вечерами они пьют чай, глядя на закат. Зачем нужно гадить им в кресла на прощание — никто не знает. Кот так поступает всякий раз, когда уходит навсегда. Каждые полгода. Какие-то детские травмы испортили ему психику. Иванов не может объяснить. Когда он повстречал кота, оба были уже не дети. Теперь кот Юра известен как первое в Твери животное-геронтофоб.

Опасно перегнувшись через перила, Иванов заглянул на чужой балкон. В креслах лежали предпосылки к убийству на бытовой почве. Автора нигде не было.

Иванов взял мыло, тряпку, пошёл к соседям. Никто не открыл.

Иванов не настолько пацифист и миротворец, чтобы прыгать по балконам. Он стал бороться за честь кота с помощью длинной удочки. Привязал к леске удавку — не вышло. Добыча ускользала. Пробовал налепить дела на липкую ленту, поймать в чехол от мобильника как в сачок. Всё впустую. Пришлось смахнуть улики на пол, докатить до щели в полу, куда грех и провалился, с глаз долой.

Вечерело. Пошёл дождь. Мастера по стеклопакетам поставили отлив чудесным образом. Дождь стал затекать Иванову в чай, который внутри квартиры. Иванов опять побежал в магазин, за герметиком. Пока отсутствовал, дождь по потолку проложил ручеёк в комнату. Телевизор пыхнул адским дымом и погасил свет везде. Закат мира приближался.

Иванов зажёг свечи и сказал:

— А идите вы в Крыжопль, со своим порядком.