Игра лорда Эшфорда - Марджори Фаррелл

Досон легонько постучал в дверь библиотеки и, не дождавшись ответа, открыл ее. Поначалу до него никак не доходило увиденное. Ну да, так оно и есть, леди Фэрхейвен лежит в этой комнате. Но вовсе не умиротворенно дремлет на диване. “Как можно, чтобы дама провела всю ночь на полу, да еще в такой неудобной позе? ” – думал старый слуга. Его сознание отказывалось принять действительность.

Он склонился над телом и попытался нащупать пульс. Его не было. Дворецкий мягко провел ладонью по ее лицу. Он закрыл ей глаза и пригладил волосы. Поправив платье и укрыв ее ноги, он выпрямился и потрясенно оглядел комнату, отмечая про себя, что столик опрокинут, а все ящики письменного стола выдвинуты. Наконец взгляд его остановился на портрете покойного хозяина. Дворецкий был почти уверен, что глаза лорда Фзрхейвена будут глядеть на него с обвиняющей укоризной. Однако взор лорда был прям и открыт, хотя Досон поклялся бы, что выражение лица на портрете немножечко изменилось. Во взоре чувствовалась какая-то мягкость. Лорд Фэрхейвен как будто хотел сказать: “Не надо печалиться, она вернулась ко мне”.

Дворецкий тряхнул головой, силясь сбросить это наваждение, и, затворив за собой дверь, обратился к собравшимся слугам:

– До прихода констебля никому в библиотеку не входить!

– Так сюда явится полиция?! – выдохнула экономка.

– Да, миссис Питт. Кажется… – Досон откашлялся. – Такое впечатление, что леди Фэрхейвен убита.

Пока ждали прихода полиции, Досон расспросил остальных слуг. Нет, ничего они не слышали, все были на третьем этаже. Уильям, деливший комнату с Джимом, сказал, что уснул сразу, как только лег в постель, и, лишь проснувшись, заметил, что на соседней кровати никого нет.

Дворецкий поднялся с ним наверх, чтобы осмотреть комнату.

– Поглядите, ничего не пропало, а, Уильям?

– Нет, мистер Досон. По-моему, все на месте, – ответил Уильям, быстро окинув взглядом комнату.

Прибывший констебль повторил многие из вопросов, уже заданных Досоном, а потом заперся с последним.

– Расскажите мне все, что вы запомнили о минувшем вечере, мистер Досон.

– Леди Фэрхейвен вернулась примерно в два часа утра. Ее сопровождал лорд Эшфорд.

– А что вам известно об этом человеке? Давно ли лорд Эшфорд дружит с хозяйкой?

– Ну, он… его можно назвать не столько старым другом леди Фэрхейвен, сколько ее юным воздыхателем.

Констебль вопросительно поднял брови, и дворецкий продолжил:

– Леди Фэрхейвен часто встречалась с этим молодым человеком и проводила с ним очень много времени, поэтому мы предполагали, что она, может быть, собирается выйти за него замуж. По крайней мере, создавалось такое впечатление. До вчерашней ночи.

– Что вы хотите этим сказать?

– Приехав домой, они направились в библиотеку, а не в гостиную, где много уютнее, словно у них было серьезное дело. А когда я вошел в библиотеку с подносом, на котором был графин бренди, они, похоже, ссорились.

– Из-за чего?

– Леди Фэрхейвен отказалась дать взаймы графу. В этот раз.

– Так она ссужала его раньше?

– Говорят, что Эшфорд увяз в долгах. Он задолжал и шулерам, и своему портному, и бакалейщику. И много кому еще.

– А не казался ли лорд Эшфорд рассерженным?

– Он выглядел смущенным, очень расстроенным, я бы сказал. И, заметив меня, сразу же отвернулся.

– А ваша хозяйка?

– Моя госпожа была очень хорошей женщиной. Ни разу я не слышал от нее резкого слова. Ни с кем она не ссорилась. Но этой ночью она разговаривала очень суровым тоном.

– И больше ничего вам не известно? Может быть, она отказалась дать ему денег, в которых он нуждался? А не прогнала ли она его? Не сказала ли, что не желает больше его видеть?

– Этого я не знаю. Мне кажется, что до этого могло дойти, но своими ушами я ничего такого не слышал. Как только я поставил бренди на столик, она сразу же отправила меня спать.

– Так что, значит, никого не было, кроме нее и лорда Эшфорда?

– Еще Джим был. В передней.

– Джим? Никакого Джима я здесь не видел.

– Ну, Джим у нас новичок. Этого человека взяли помощником ливрейного лакея. Я попросил его остаться в передней, а чуть позже выпустить лорда Эшфорда и проводить леди Фэрхейвен наверх. Но к утру он исчез. Куда-то пропал, хотя все его вещи на месте.

– Скажите, а вы больше нигде не заметили следов борьбы?

– Вы о чем?

– Ну, если люди борются друг с другом, остаются следы. Кровь, другие признаки.

– Нет, ничего не заметил. Думаете, что кто-то убил еще и Джима?

– Такая вероятность должна приниматься во внимание. Но, насколько я могу судить, вряд ли. Скорее всего, у Джима был очень веский повод, чтобы скрыться.

Досон озадаченно поглядел на полицейского.

– Или он сам убил леди Фэрхейвен, или видел, кто ее убил.

12

Уже к полудню все светское общество жужжало и гудело, взбудораженное слухами о гибели леди Фэрхейвен. Одни рассказывали, что последним, кто видел ее в живых, был лорд Эшфорд. Другие слыхали, что пропал новый лакей леди Фэрхейвен. Спорили, на кого скорее всего падут подозрения. Больше всего шансов, определенно, было у Тони Вардена.

Сам Тони еще ничего не знал о случившемся. Его так и тянуло отправиться на улицу Сент-Джеймс, чтобы рассчитаться с карточными долгами, но он решил сначала хорошенько все обдумать. У него не было уверенности, что он сдержит себя, так что лучше побывать ему первым делом дома. Камердинер уже спал, поэтому Тони сам разделся и сразу же заснул, впервые за долгие недели не мучаясь заботами и не страдая от чувства вины и стыда. Ему незачем предаваться азарту, нужда в этом отпала, и он постарается, чтобы у Кло-дии был любящий муж, которого она вполне заслуживает. То обстоятельство, что сам он в нее не влюблен, Клодию как будто не слишком беспокоило. А Тони оставалось надеяться, что чувства его со временем станут глубже и сильнее.

Утром Тони разбудил камердинер, толкавший его в плечо. При этом он обеспокоенно говорил ему:

– Вставайте же, милорд. К вам пришел человек из полиции.

Выбираясь из объятий глубокого сна, Тони видел картину: будто бы юноша, похожий на античного олимпийца, ищет с ним встречи. Потом он пробудился, и до него стала доходить грубая действительность.

– О Господи, это, должно быть, портной. Пожаловался, и вот теперь заберут меня в полицию. Но, слава Богу, мне есть чем расплатиться.

Тони выбрался из ночного халата и, покопавшись в одежде, извлек деньги, которые вручила ему Клодия.

Инспектор стоял у двери, исследуя гравюру Стаббса на стене комнаты. Тони он показался безликим. И не подумаешь, что такой может ловить злодеев.

– Вы от Грантов, я полагаю? – обратился к полицейскому чиновнику Тони, обворожительно улыбаясь.