Начало всех начал - Тина Вальен

Оказывается, у Сынка есть имя? Я демонстративно вышла на улицу. Здесь тоже было на что посмотреть. Наши ребята перемешались с местными, рычали и кружились, демонстрируя себя, байкеры на своих блестящих мустангах, и небо было звёздным…

Многие нерешительные девушки тоже вышли на улицу и, заметив меня, поспешили выразить восторг по поводу организации вечера:

– Мы, тяпая морковку, думали, что ты бьёшь баклуши, а ты молодец, здорово всё придумала, теперь скучать не будем.

– Жень, мы приготовили несколько номеров для концерта, когда ты сможешь посмотреть?

– Приходите после работы в караван-сарай, возможно, у нас появится караоке, и вы отрепетируете песни.

– Караоке?!

– Чудесную вещь привёз из Японии Колобок, новинка даже там, – я попыталась объяснить, а потом спросила, – Не скучно жить в частном секторе?

– Вот теперь будет не скучно: есть куда пойти. Спасибо тебе.

– Женя, с тебя глаз не сводит такой мулатистый! Смотри, смотри, он рулит прямо к нам! Как он мне нравится! – завопила шёпотом Галя.

Я огляделась вокруг. Может, Сергей тоже вышел? Оказывается, он стоял почти рядом, с кем-то увлечено разговаривая. Рядом зарычал мотоцикл. «Юноша пылкий со взором горящим» лихо затормозил возле меня и протянул руку в краге. Шум стоял невообразимый, и это, видимо, означало: «Мадам…» или «Эх, прокачу!»

– Ну, Женька, держись! – заволновались девчата, гадая, соглашусь или испугаюсь?

Вот она, месть! Шальная кровь авантюрных предков – казаков, хохлов, даже цыган – ударила в голову. В один миг я очутилась сзади на мотоцикле и крепко обхватила обнажённый, загорелый до черноты торс юноши. Вечера стояли душными, под кожаной курткой не было даже майки.

– Меня зовут Гена, – обернувшись ко мне, почти прокричал он. – Не бойся! – и дал газу.

Ветер рванулся навстречу, задрав лёгкую шифоновую юбку, обнажив ноги аж до трусиков. Мне было уже всё равно. Волосы рассыпались по плечам, мы помчались навстречу звёздам. Этого полёта в ночи не забыть никогда.

Я пришла в себя, когда мы на большой скорости, но благополучно затормозили возле караван-сарая. Девчонки бросились ко мне:

– Жень, как, не страшно?

– Великолепно! – заявила я, сияя. Моё очумелое и одновременно восхищённое лицо говорило само за себя. Ребят на мотоциклах девчонки расхватали в один миг.

– Не слишком ли круто даже для тебя? – каким-то незнакомым голосом произнёс Сергей, неожиданно оказавшись рядом. Лицо его было бледным и жёстким.

– Не бойся, командир, мы ребята серьёзные, не обидим, – ответил за меня Гена. – Хочешь ещё? – спросил он меня. Я только кивнула, и мы снова умчались в ночь.

– Достала, достала! – пело у меня в груди. Никогда не видела у Сергея такого лица.

А вдруг я частичка его общего поля ответственности? Тогда смешны мои ужимки и… Почему так избирательны чувства? Почему только он? Надо отдалиться: судьба даёт мне шанс проверить своё чувство. Да будет так! Прочь страдания, которые могут стать очевидными, и я окажусь очередной безутешной идиоткой. Только не это. Первый шаг должен сделать мужчина, это вбито в меня ещё в мезозойскую эру. Сегодня мир перевернулся, а я осталась там: не буду маячить на чужих дорогах, молить о любви, как нищая!

Почти весь месяц каждый вечер Гена увозил меня всё дальше и дальше от моей безответной любви. Переполненная эйфорией скорости и ветра, я замертво валилась в постель и снов не видела. Прощай, Серёга!

Я стала избегать встреч с ним. Приходила в контору раньше него и оставляла на столе очередную докладную записку о проделанной работе. Её становилось всё больше. С утра я бегала по объектам, записывая всё, что нужно было для работы на завтра; если у ребят был перекур, то собирала заметки для очередной газеты или вновь придуманные приколы.

По вечерам в караван-сарае яблоку негде было упасть: все репетировали номера к концерту или жутко дурачились, воя под караоке. Только появление командира было сигналом закругляться, причём с молчаливого согласия обеих сторон.

Неделю я не видела Сергея вообще, он куда-то исчез. Но этот факт не повлиял на работу, которая на всех участках на самом деле была очень тяжёлой, но её выполняли, не выбиваясь из установленного графика. Как всегда, перед сном Маша доводила всех до смеха своими шутками. Свои я выплёскивала на бумагу, поэтому на устное творчество сил уже не хватало.

– В его глазах читается: «семь классов», – рассказывала Маша о местном трактористе, приударившим за ней после приличного возлияния, напрочь очарованного её бюстом.

– Ну, ладно бы алкаш, но он ещё и лысый. Буквально смотрит в рот, как стоматолог.

– Сам вряд ли чистил зубы…– смеялись все. – К нам тоже клинья подбивал.

– А я, девчонки, люблю без памяти… без памяти… кого?

– Девочки, что-то Женька молчит. Медведь в лесу, видно, сдох. Влюбилась, что ли? Ты одна осталась в этом вертепе… стойким оловянным солдатиком.

– Солдатик в сказке влюбился, а она – Снегурочка, от огня боится растаять.

Как точно, подумала я.

– Влюбилась, влюбилась, такого парня отхватила, самого красивого, если не считать нашего Лорда, – вдохнула Катя.

– Смотри не загреми под фанфары! – предостерегла Маша. – Мой Костик уже делает намёки.

– Не загремлю, он комильфо, интеллигент в пятом поколении. Здесь в деревне сублимирует, выжимает из себя излишки воспитания. Фанат самого Явлинского, поэтому я в полной безопасности, если не считать одного: он так многозначительно молчит, что хочется раздеться. Заинтриговала?

Как кстати совпали наши с ним интересы. Теперь уж никто не догадается, о ком я плачу по ночам, то есть плакала. Может быть, правда, излечусь? Только бы не видеть улыбку Сергея, разившую меня ниже пояса в буквальном смысле, не слышать его зомбирующего голоса.

Мои гормоны всегда вели себя деликатно, не доставляя особых хлопот. Сейчас они всё чаще стали поднимать голову, заявляя о себе в самые неподходящие моменты, моменты встреч с Сергеем, и по вечерам перед сном от мыслей о нём.

Мне долго удавалось не пересекаться с ним, но однажды ранним утром он застал меня в конторе. Подошёл тихо и положил свою руку на мою, дописывающую очередную самоиндульгенцию.

– Ну что, камикадзе, вы ещё живы?! – его рука держала мою с такой силой, что даже предательский низ живота ни разу не пискнул. – Пора спуститься с небес на грешную землю, дитя моё, – противным пасторским тоном продолжил он. – Тебя здесь заждались!

После короткой проповеди Сергей потащил меня на задний двор. Там стоял, понурив голову, конь-доходяга, запряжённый в телегу с закреплённой на ней бочкой. Где такого нашли в таком процветающем хозяйстве? Сергей остановился возле него и, не скрывая ехидства, сказал: