Путешествие на космическом корабле "Бигль" - Альфред Элтон Ван Вогт

Все прояснилось. Подавляемая до сих пор враждебность, усиленная гипнотическими образами, вырвалась наружу. Ученые нападали на военных, которых всегда неосознанно ненавидели. В свою очередь, военные чувствовали, что, наконец-то, могут дать волю своему презрению и ярости по отношению к ученым.

Гросвенор хорошо знал, что на самом деле это не являлось подлинными чувствами, которые они испытывали друг к другу. Обычно многочисленные противоречивые импульсы уравновешиваются в сознании, и таким образом человеку удается достичь в своей жизни того, чтобы никакое из чувств не брало верх над всеми другими. Но сейчас равновесие нарушилось. Экспедиция людей находилась под угрозой гибели, начинало казаться, что победу одержит враг, о целях которого оставалось только догадываться.

Каковы бы ни были причины, но вход в рубку управления оказался перекрыт. С неохотою Гросвенор вернулся в свой отдел.

Корита ожидал его у дверей.

— Посмотрите! — воскликнул он.

Он кивнул на настенный коммуникатор, соединенный в данный момент с командным постом. Многочисленные графики и показания приборов, выведенные на экран, на первый взгляд не представляли ничего необычного. Однако, приблизившись, Гросвенор заметил, что траектория движения корабля ведет прямо к ослепительно белой звезде. Задействованный автопилот следил за тем, чтобы корабль не отклонился от курса.

— Как думаете, нас захватывают в плен? — спросил Корита.

Гросвенор недоуменно пожал плечами, он действительно больше был удивлен, чем обеспокоен. Судя по спектру, величине и яркости звезды, находилась она чуть далее чем в четырех световых годах. Корабль пролетал световой год за пять часов, и скорость его лишь возрастала. Быстрый подсчет подсказал Гросвенору, что они окажутся в окрестностях звезды примерно через одиннадцать часов.

Резким движением он отключил коммуникатор. В голове внезапно вспыхнула мысль о том, что изменение курса могло не преследовать иной цели, кроме простого уничтожения корабля и его экипажа. В таком случае оставалось не более десяти часов на то, чтобы избежать катастрофы.

Хотя у него еще и не было определенного плана, он уже понимал, что только ответная гипнотическая атака поможет им справиться с врагом. А пока…

Он решительно поднялся. Настал момент для повторной попытки проникнуть в рубку управления.

Но сначала нужно было позаботиться о возможности воздействия непосредственно на клетки мозга. Такая аппаратура в распоряжении имелась. Большая часть ее, правда, служила лишь сугубо терапевтическим задачам. Однако наличествовал и небольшой энцефалорегулятор, который можно использовать для передачи импульсов из одного мозга в другой.

Несмотря на помощь Кориты, ему понадобилось много времени на подключение регулятора, но еще больше на проверку его действия. Поскольку аппарат был чрезвычайно чуткий и капризный, пришлось предварительно устраивать на платформе электрокара амортизирующее гнездо. В общей сложности подготовка отняла тридцать семь минут.

Затем состоялась краткая, но бурная дискуссия с Коритой, который упорствовал в своем желании его сопровождать. В конце концов археолог все же согласился остаться в арьергарде, чтобы охранять базу операции.

По причине прихотливого устройства аппарата Гросвенор вынужден был ехать очень осторожно. Медлительность продвижения его раздражала, но позволяла наблюдать по пути изменения, произошедшие с момента начала вражеского нападения.

Сейчас валявшиеся на полу тела встречались очень редко, из чего Гросвенор заключил, что погруженные в гипнотический сон люди очнулись сами по себе. Последствия в современном гипнозе хорошо известны. Теперь они подчинялись новым побуждениям, и, к несчастью — хотя иного и не стоило ожидать — это означало, что импульсы, так долго воздействовавшие на сознания, в данную минуту управляют их поступками.

Таким образом, люди, в нормальных условиях испытывавшие друг к другу всего лишь умеренную неприязнь, в настоящее время обнаружили, что сдержанное чувство вдруг переросло в смертельную ненависть.

Опасность усугублялась тем, что они совершенно не осознавали произошедшей в них перемены. Действительно, было возможно нарушить душевное равновесие так, чтобы сам человек не отдавал себе в этом отчета. Стоило лишь, к примеру, поместить его в поле генератора плохих ассоциаций или использовать те методы, что применили против членов экспедиции нападавшие. В обоих случаях поведение людей будет строиться так, словно новые идеи и чувства являются столь же давними и привычными, как те, чье место они заняли.

Гросвенор вышел из лифта на том этаже, на котором располагалась рубка управления, но был вынужден поспешно отступить назад. В коридоре тепловой излучатель выплевывал сгустки пламени. Металлические переборки шипели. Перед глазами Гросвенора лежало три трупа, и это притом, что поле его зрения было сильно ограничено. Внезапно стены сотряс чудовищный взрыв. Почти сразу же вспышки излучателя прекратились. Голубоватым дымом заволокло видимость, из коридора в кабину лифта дохнуло удушливым жаром. Дым и жара стояли лишь несколько секунд. По крайней мере, вентиляционная система функционировала нормально.

Гросвенор отважился высунуться в притихший коридор. На первый взгляд тот казался пустынным. Затем он заметил Мортона, наполовину укрывшегося в алькове в нескольких метрах от лифта. В то же мгновение начальник экспедиции увидел его и сделал знак присоединиться. Гросвенор поколебался, затем решил, что должен пойти на этот риск. Он вывел наружу электрокар, модулирующий защитное поле. Мортон торопливо поприветствовал его.

— Вы тот человек, которого я ищу, — сказал он. — Нам абсолютно необходимо вырвать управление кораблем из рук капитана Лита до того, как Кент сумеет поднять свою группу в атаку.

Мортон выглядел совершенно спокойным, его взгляд ничуть не утратил обычной интеллигентности. Он производил впечатление человека, вставшего на защиту своих законных прав. Ему, похоже, даже не пришло в голову, что подоспевшему Гросвенору надо бы объяснить случившееся поподробнее. Он продолжил:

— Вы нам нужны особенно для борьбы с Кентом. Он сейчас занимается тем, что насылает на нас какое-то химическое вещество, мне не известное. Пока нашим вентиляторам удается отогнать этот газ, но он начал устанавливать свои воздуходувы. Вопрос заключается в том, успеем ли мы справиться с Литом до того, как Кент сумеет направить на нас все свои силы и возможности.

Гросвенор и сам был обеспокоен вопросом времени. Он медленно положил правую ладонь на левое запястье и незаметно коснулся кнопки, контролирующей движение направляющих пластин расположенного на электрокаре аппарата. Продолжая наводить их на Мортона, он сказал:

— У меня есть план. Думаю, мы сможем одолеть врага.

Он замолчал. Мортон опустил глаза:

— Вы доставили энцефалорегулятор и только что его включили. Чего вы рассчитываете этим добиться?

Когда прошел первый шок, Гросвенор расслабился и принялся искать удовлетворительный ответ. А он-то надеялся, что познания Мортона относительно регуляторов ограничены. Но даже если оказалось не так, ничто не мешает ему воспользоваться аппаратом, пусть и без того преимущества, которое мог бы дать эффект неожиданности. Он произнес голосом более напряженным, чем хотелось:

— Да, именно это устройство играет ключевую роль в моем плане.

Мортон поколебался, потом произнес:

— Если я правильно понимаю, мысли, приходящие мне сейчас на ум, как раз те, что вы в данную минуту передаете…

Он замолчал. На лице обозначился интерес.

— Послушайте, — сказал он, — а это хороший ход. Если вам удастся внушить им, что мы подверглись внешнему нападению…

Он прервался. Сжав губы и опустив глаза, он размышлял. Наконец, сказал:

— Капитан Лит дважды пытался вступить со мной в переговоры. Я сейчас сделаю вид, что согласен, и вы сможете попасть туда со своим аппаратом. Мы двинемся в атаку в тот момент, когда вы подадите сигнал. — Он пояснил с достоинством: — Вы же понимаете, что я не стал бы вступать в переговоры ни с Литом, ни с Кентом, если бы подобное не понадобилось для того, чтобы обеспечить нам победу. Надеюсь, вы хорошо это осознаете, не так ли?

Гросвенор нашел капитана Лита в рубке управления. Военный принял его с напускной сердечностью.

— Борьба между учеными, — сказал он, — поставила нас в трудное положение. У нас нет иного выбора, кроме как защищать рубку управления и машинный зал, чтобы иметь возможность продолжать исполнять свои прямые обязанности на корабле. Естественно, мы не позволим победить ни тем, ни другим, это вне обсуждения. Мы, военные, готовы пожертвовать собой, чтобы помешать победе любой из двух сторон.