Тайна Тихого океана - Игорь Гречин

Но тут объявили начало регистрации билетов на рейс Москва – Рио-де-Жанейро. Компания «Аэрофлот». Самолет «ИЛ-96-300». Время вылета 20.05. Уважаемые пассажиры, просьба заблаговременно… И что-то еще в том же духе. Ладно, не будем портить праздник, решил Евахнов, придумаем что-нибудь и позвоним супруге уже из Нового Света. Генерал поспешил к выходу номер пять.

Ручеек отлетающих не торопливо просачивался меж двух турникетов. Отлетающие ставили сумки и баулы на вяло тянущуюся ленту интраскопа, проходили через раму металлодетектора и уже на той стороне забирали сумки и баулы. У каждого второго металлоискатель бдительно реагировал на мобильник, и мобильник приходилось временно выкладывать.

– Заявляете что-нибудь? – скучающе поинтересовался у Евахнова затурканный туристами таможенник в блекло-синей форме, даже не обратив внимания, что у генерала только ручная кладь, а багажные вещи отсутствуют.

– Никак нет, – гордо ответствовал генерал и прошел к стойке регистрации.

Получив посадочный талон, под ленивыми взглдами охраны он прошествовал через паспортный контроль. Мимоходом отметил, что над головой наклонно висит зеркало – дабы пограничница за стойкой могла в подробностях рассмотреть спину пассажира. Интересно, зачем: ведь всяческой контрабандой занимаются таможенники, а погранцам на это дело наплевать с высокой пальмы… Ладно, не до того сейчас.

Так Евахнов оказался на нейтральной территории.

Запахи разгоряченных грилем куриных окорочков. Накрахмаленная форма таможенниц.

Генерал заинтересовался яркой вывеской «TAX FREE» и заглянул на огонек. Сигареты, спиртные напитки, названия которых он не видел даже по телевизору, настораживали. Никак опять кризис? Сорок долларов за квадратную бутыль какого-то «Сиграма» – однако!

Его занесло в ларек, где продавались ямайские майки, гавайские трусы и пробковые шлемы.

– Скажите, а тельняшки есть? – несмело спросил он у аккуратного продавца в белой рубашке с бабочкой.

– Кончились, – не моргнув глазом, ответил тот. –Бундовцы с недавнего рейса все скупили. Беденовку не желаете?

– Жаль, что тельняшек нет…

Генерал разбил подаренный Сашей стольник – купил солнцезащитные очки, пляжные тапочки беззаботно-розового цвета на толстой пористой подошве и футболку с оскалившимся черепом. Но переодеваться храбрости не хватило. Осталось долларов сорок. Мало. Надо быть экономнее.

Короткое ожидание возле огромных, во всю стену окон. Прямая труба гармошкой, ведущая в салон самолета. Номера мест над креслами.

И, потративший энергию на впечатления в аэропорту, генерал отрубился, едва сбросив негнущееся пальто и устроившись в кресле. Ужин проспал. Ночь проспал. Даже Атлантику проспал.

А снилось ему, будто четырехлетняя сука Альма по плановой вязке ощенилась аж пятнадцатью щенками. Только щенки были какие-то не такие. Генерал присмотрелся – а у них крокодильи морды. И подло улыбаются.

Вынырнув из сна, генерал оторопело затряс головой. Сунул лицо в бок иллюминатора – с этой стороны крайнее кресло пустовало. Вот, кажется, ногу отсидел… А еще было очень жарко. Мокрый воротник наждаком снимал стружку с шеи при малейшем повороте головы.

Да и настроение уже было не то. Дурное было настроение, прямо скажем. Навозными мухами жужжали в голове упаднические мысли: а куда я лечу? А как в такой большой Бразилии за пять дней отыскать пропавший пистолет? А как я общаться с аборигенами буду – языка-то не зная? А?.. А?..

Генерал еще раз тряхнул головой, отгоняя паникерство, встал, чтобы сбросить пиджак, и тут же тысяча пираний впились в ногу чуть выше голени. Точно, отсидел. Страдальческая гримаса Евахнова не произвела впечатления на скучающего рядом парня, зато чуть-чуть произвела впечатление на пробирающуюся по проходу стюардессу, толкающую перед собой двухэтажный столик с яствами и напитками.

– Что-нибудь беспокоит? – с маленьким-маленьким намеком на участие спросила аэрофлотовская дева.

Евахнов мысленно сравнил ее с жарко прижавшейся в снежной круговерти на Муринских болотах воинственной амазонкой. И несмотря на то, что у амазонки личико было искажено ненавистью, сравнение вышло не в пользу стюардессы.

– А вот водочки бы, – неожиданно для самого себя сказал генерал. Вообще-то, он не злоуподреблял, но сейчас можно, для поднятия боевого духа. – Ведь у вас есть водочка?

И страдальчески улыбнулся. Ногу потихоньку отпускало. А идея хряпнуть сто граммов нравилась все больше и больше. Тем паче, что по классу билета почти все его прихоти работники авиалинии должны были удовлетворять.

– Конечно. – Стюардесса зачем-то посмотрела на часы; было видно, что сдержала тяжелый нетерпеливый вздох. Постаралась, чтобы ее мина хотя бы отдаленно напоминала служебную улыбку, и пошла дальше.

– Только мне, пожалуйста, «Столичную», – уточнил Евахнов в спину белой блузке, под которой читались алебастровые контуры лифчика. – И стиль отечества нам сладок и приятен, – подмигнул генерал соседу. Нога постепенно возвращалась к жизни.

Сосед не принял приглашение к разговору, лишь еще глубже уткнулся в листаемый проспект. Со страниц соседа манили карамельные песчание пляжи, рахат-лукумовые бунгала и шоколадные вертихвостки.

Только тут Евахнов заметил, что уши соседа надежно ограждены от звуков окружающего мира наушниками, и носок закинутой на ногу ноги мелко подрагивает, выводя таинственный музыкальный ритм. Ну и ладно. Не дрейфь, Лесник, отыщем мы твой пистолет. Помнишь, как в девяносто первом Минобороны урезало дотации на кормежку питомника – дескать, пенсионерам жрать нечего, а тут вы еще со своими псинами? И ничего ведь, нашли, как собачек прокормить…

Осторожно, чтобы не терзать измученную шею, генерал принялся расстегивать пиджак. Пуговица за пуговицей.

– Ваша водка, – раздались бездушные слова сзади.

Летающая официантка уже принесла заказ. Хорошо бы водка оказалась такой же холодной, как ее глаза. Генерал, переклонясь через соседа, потянулся за рюмкой. И момедленно хлопнул.

– Девушка! – возмущенно окрикнул он опять удаляющуюся, накрахмаленную до скрипа белую блузку.

Стюардесса повернула уже откровенно недовольное лицо:

– Что еще?

– Я же «Столичную» просил, а вы «Смирнова» принесли!

Стюардесса опять зачем-то посмотрела на часы. Закрыла глаза и простояла секунд пять. Потом коротко бросила:

– Хорошо.

И опять предоставила генералу возможность отгадывать рисунок бюстгалтера под блузкой.

Генерал хотел поделиться наблюдением с соседом – дескать, во дают! Но посмотрел на соседа и безнадежно махнул рукой. Кстати, он ведь собирался снять пиджак. Кстати, тогда нужно обязательно переложить документы в брюки.

Пиджак нехотя сполз с плеч. И стало немного легче. Перекинув одежку через левую руку, генерал правой ухватился за ручку внутрисалонной багажной камеры, полукругло нависающей над иллюминатором…

В иллюминаторе, вровень с самолетом, свернувшись калачиками, дремали облака-болонки, облака-пекинессы, облака-шотландские овчарки. Внизу простиралась карта того масштаба, которым пользуются полевые командиры. Правда, на карте отсутствовали фронтовая линия и намеченные к атаке цели. И, судя по размеру сельско-хозяйственных делянок внизу, разграфленных прямыми линиями на зеленые, бурые, коричневые и желтые участки, это никак не могло быть тесной Европой. Значит, Евахнов благополучно проспал вид на океан, и посадка вот-вот будет объявлена. И тогда понятно, почему каждую минуту пялится на часы неулыбчивая стюардесса.

«Е-мое, – подумалось генералу, – а ведь тут настоящие бразильцы живут…» Никак не мог смириться генерал с мыслью, что попал в иную страну. В иной мир…

– Товарищ генерал, разрешите обратиться, – как обухом по голове раздался сторожкий шепот из багажного отделения.

Генерал чуть не отпустил ручку, и крышка чуть громко не захлопнулась. Из полутемной камеры на генерала смотрели проникновенные глаза подчиненного Валеры Зыкина. Вроде как погибшего во время атаки на объект У-18-Б рядового Валеры Зыкина.

– Обращайтесь, – таким же заговорщецким шепотом, ничего не понимая, оторопело ответил Евахнов.

– Закройте, пожалуйста, крышку.

– Ладно, – прошептал генерал. И закрыл. Оглянулся: видел ли кто-нибудь вокруг то, что видел он?

Сосед отчужденно дрыгал носком ботинка. Стюардесса не быстро и не медленно несла по проходу миниатюрный подносик со свежей стопкой.

– Вы знаете, мне что-то перехотелось, – виновато сказал Евахнов и сел в кресло, не особенно интересуясь, какую бурю эмоций на лице аэрогрымзы родит новая блажь пассажира.

В иллюминаторе заворочались облака-собаки. Салон накренился. Изображенные на карте внизу неправильные фигуры зелено-желто-кирпичных колеров вытеснили кверху голубизну неба. Генерал ущипнул себя. Больно. Пришла нелепая мысль, что негоже на старости лет менять привычный сорт водки. Иначе вот какая чертовщина мерещится. Впрочем, все это была несусветная чушь.