Два спутника для Марии - Наталия Ипатова

В полдень они остановились на привал. Рэм молча занялся костром, Джек расседлывал лошадей. Они не говорили, но Мария вдруг обнаружила, что они понимают друг друга с полувзгляда, с полужеста. Стоило одному повернуться, как другой уже согласно кивал в знак того, что понял, о чем сейчас пошла бы речь.

Покончив с едой, Рэм надвинул шляпу на глаза, словно собираясь вздремнуть, и вздрогнул, услышав, как голос Марии произнес его имя.

— Рэм, — сказала она, — вот в какое глупое положение может попасть не умеющий держать оружие субъект. Покажи мне, пожалуйста, хоть как это делается.

В руках она держала свою короткую легкую шпагу и смотрела на него так, словно ничего плохого меж ними не произошло. Ничего не было! И от этой мысли Рэм, не терявшийся никогда в жизни, оторопел настолько, что вместо того, чтобы воспользоваться случаем, фигурально выражаясь, полез в кусты:

— Джек всю жизнь утверждал, что фехтует лучше. Разумеется, как обычно, преувеличивал.

— Я просила Джека! Он сказал, что это не моего ума дело.

Брови Джека взлетели вверх:

— Тебе было девять лет!

— Вот такая я злопамятная. Моя неловкость раздражала бы тебя, а как бы мне твои уроки третьего дня пригодились. Представляешь, если бы Рэм не появился вовремя…

Оба молодых человека судорожно вздохнули.

— Ну?

— Ладно, — сказал Рэм. — Чего хочет женщина, того хочет бог. Самое главное — это подвижность и сила кисти. Шпагу в кулаке не зажимают. Держи ее на согнутом указательном пальце, нежно, как птицу…

Джек усмехнулся, наблюдая за ними. В упоении отпущения грехов Рэм напоминал отруганного и прощенного щенка. Торопливо поджав хвост, депрессия убралась вон. С удивлением и восторгом Джек обнаружил, что Мария мудра. Он помнил, как рыдала она, уткнувшись лицом в его грудь, и сквозь слезы призналась, что в какой-то миг ей мерещилось, будто Рэм рубился с Каспером. Он полагал, что потрясение ее необъятно, что Рэм нанес ей незаживающую душевную рану, но, где-то в самой глубине сам он понимал его и восхищался им. Рэм дрался, разумеется, не просто с Гримсбери. Он дрался с жестокостью ее оружием, сознательно при этом жертвуя собой. Похоже, он ввязался бы в эту ссору, даже если бы в ней не была замешана Мария. В этом было нечто безумное, но и нечто высокое, как в обреченном на провал рыцарстве. Джек был рад, что они помирились. За те несколько спаянных опасностью недель, что они провели вместе, он вынужден был признать, что Конахан — чертовски симпатичный парень.

— Ты ей скользящий блок, что ли, показываешь? — спросил он. — Как у вас успехи?

— Нормально, — засмеялся Рэм. — Будет отличным бойцом, когда усы пробьются. Ладно, малыш, хватит на сегодня. Завтра ты руки поднять не сможешь.

— Но я надеюсь на продолжение, — заявила Мария, плюхаясь на землю возле костра.

Рэм весело взглянул на Джека и лихо согнул свой клинок в дугу.

— Разомнемся, Драммонд?

Джек лениво шевельнул бровью.

— Ну же… Ты часто хвастал, будто превосходишь меня в этом деле.

Джек протянул ему руку, и Рэм, рванув, легко поставил его на ноги.

— Тогда не обижайся, если я поцарапаю твою физиономию.

— Вы что, собираетесь разминаться на боевом оружии? — встревоженно спросила Мария.

— А где нам взять другое? Кроме того, нам не привыкать.

— Тебе-то уж точно не привыкать. Сестренка, на его шкуре уже есть мои отметины.

— Будто на твоей нет! — возмутился Рэм.

— Но это — чистая случайность.

Сперва последовали несколько пробных схваток, после каждой из которых противники опускали оружие и останавливались поразмыслить. Потом они разразились коротким яростным боем, произведшим со стороны сильное впечатление на Марию.

— Ты здорово прибавил, — вынужден был признать Джек.

— Запыхался?

Джек сделал вид, будто обиделся. Схватка возобновилась в бешеном темпе. Сегодня Рэм поменял стойку и стоял правым боком к противнику, пользуясь преимуществом большей подвижности, даваемой этой позой. Он нападал, Джек оборонялся, и они кружили по всей полянке. Мастерство его, действительно, весьма возросло, и Джек подумал, что, вполне возможно, сейчас Рэм превосходит его. В этом не было бы ничего удивительного: после возвращения из корпуса сам он вел достаточно размеренную жизнь, тогда как Рэм, похоже, тренировался часто и, судя по резутьтатам, остервенело. Остервенело? Ну да, учитывая, что он собирался поубивать их всех.

Они давно уже перешли границы тренировки, а яростно наскакивающий Рэм, казалось, не собирался прекращать своих атак. Джек встревожился. Ему пришла в голову мысль, от которой он не мог избавиться. Он находился сейчас на месте Каспера. Контролирует ли Рэм Конахан себя в эту минуту? Не видит ли он напротив себя не Джека, а Драммонда, из тех, что причинили ему столько горя? Эта мысль по мере продолжения схватки разрасталась, пока не заполнила все сознание Джека. Можно ли остановить Рэма, и если все-таки можно, то как? Как его отрезвить? Джек чувствовал, что выматывается. Чем больше проходит времени с начала поединка, тем выше шансы у того, кто обладает большей физической силой. Механически парируя немыслимое разнообразие ударов, обрушиваемых на него Конаханом, он думал сейчас лишь об одной удачной контратаке. Человек, нападающий столь самозабвенно, наверняка дает слабину в обороне. И он теперь зорко следил и ждал, когда же Рэм хоть немного откроется. И когда этот миг настал, Джека словно кто-то под руку толкнул. Что это было: старая кровная вражда, или всего лишь страх? В выпаде «ин-сексте» на мельчайшую долю секунды Рэм оставил без защиты правое плечо, шпага Джека как будто сама устремилась туда и глубоко разрубила бицепс Рэма. В тот же момент Джек отрезвел. С жутким проклятием Рэм отшвырнул шпагу и бросился на него. Останавливать его в этом прыжке шпагой было все равно, что пытаться остановить быка перочинным ножом, да у Джека и не хватило бы на это реакции. Рэм Конахан припечатал его к земле, и на своем горле Джек Драммонд почувствовал лезвие кинжала. В эту секунду он ничуть не сомневался ни в своем конце, ни в том, что сам его спровоцировал, жестокостью вызвав Конахана на большую жестокость. Пронзительный непрерывный крик вибрировал в его ушах:

— Нет, Рэм, нет, пожалуйста, нет!

— Ты понял, что я могу с тобой сделать? — сказал Рэм. — Ты, надеюсь, понял, почему я этого делать не стану? Кто бы из нас ни убил другого, жертвой-то будет она. Поднимайся, парень. Ближе к смерти ты не был.

Он поднялся и пошел прочь, пошатываясь и зажимая рану рукой, оставив оглушенного и ошарашенного Джека лежать на земле. Снежная крупа с небес посыпалась сильнее, и среди пучков сухой травы уже образовались небольшие белые пушистые островки.