Итальянский след - Виктор Пронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я с вами, Павел Николаевич? – крикнул им вслед Худолей. – А то вроде того, что…
В ответ Пафнутьев, не оборачиваясь, махнул приглашающе рукой: давай, дескать, не отставай. И Худолей обрадованно бросился следом, будто опасался, что начальство передумает.
– Прошу садиться, – сказал Пафнутьев Величковскому уже в кабинете.
– А плитка…
– О плитке чуть попозже. Сначала о людях.
– Каких людях?
– А вот об этих, – Пафнутьев бросил на стол пачку снимков.
– Вы думаете, что я…
– Нет, я вообще не думаю. Все, что можно, я в своей жизни уже передумал. Мне теперь нет никакой надобности заниматься этим пустым делом.
– Каким? – не понял Величковский.
– Думанием.
– А ваш туалет, о котором говорил…
– О нем тоже чуть попозже. У тебя есть фотография? – обратился Пафнутьев к Худолею, расположившемуся в углу кабинета.
– Какая? – спросил тот, но тут же понял, о чем идет речь. Порывшись во внутреннем кармане пиджака, Худолей положил перед Пафнутьевым портрет Светы Юшковой. Снимок был сделан хорошим мастером – объемный свет, мягкие линии, подсвеченные со спины светлые волосы.
– Да, – протянул Пафнутьев, рассматривая портрет. – Кажется, я начинаю тебя понимать.
– В жизни она еще лучше.
– Допускаю, – кивнул Пафнутьев. – Подойди, – сказал он Величковскому. – Знаешь этого человека?
– О! – счастливо протянул Величковский. – Светка… Надо же где довелось свидеться!
– Знаешь, кто это? – спросил Пафнутьев, делая успокаивающий жест Худолею, который напрягся в своем кресле, готовый вскочить и разобраться с этим долговязым фиксатым плиточником.
– Говорю же – Светка Юшкова.
– Откуда ее знаешь?
– Общались.
– В каком смысле?
– А! Не то что вы подумали. Не мой человек. – Величковский бросил быстрый взгляд на пачку снимков, лежащих на столе. – Просто общались. Она это… Игорёвая.
– Какая? – не понял Худолей.
– Ну… В смысле человек Игоря. Зовут его так.
– Фамилия?
– Фамилия? – удивился Величковский. – Фамилия, – повторил он растерянно. – А я не знаю. Игорь, он и есть Игорь.
– Хорошо, – Пафнутьев помолчал, не зная, что спросить, поскольку очевидных вопросов в разговоре с этим странным плиточником у него не возникало. – Хорошо… Квартира, которую ты сейчас ремонтируешь… кому принадлежит?
– Игорю.
– Он там прописан?
– А вот этого не скажу.
– Почему?
– Потому что не знаю. – Величковский преданно смотрел Пафнутьеву в глаза, и тот понимал – не врет. Может быть, просто потому, что неспособен, не дано это ему, он, похоже, может произносить только ответы на четко поставленные вопросы. Но знал Пафнутьев и то, что можно отвечать прямо, правдиво, но при этом отчаянно лукавить.
– Хорошо. – Пафнутьев медленно перетасовал пачку снимков. – Хорошо… Как же они согласились вот так сфотографироваться?
– Я же говорил – уговоры у меня получаются! – воскликнул Величковский даже с некоторой горделивостью. – Доверяют они мне. Глупые, – добавил он для убедительности.
– Так это твоя работа?
– Вы имеете в виду…
– Фотографировал ты?
– Ну.
– Послушай, Дима… Я понимаю, когда говорят «да», понимаю, когда говорят «нет». Но я не понимаю, когда говорят «ну»! Скажи мне, пожалуйста, что означает эта конская погонялка?
– Какая погонялка? – Величковский был, кажется, испуган неожиданным вопросом.
– Конская! Лошадиная! Кобылья! Жеребячья!
– Вы же сами спросили…
– Ты фотографировал этих толстозадых красавиц?
– Ну.
Пафнутьев обессиленно откинулся на спинку стула и некоторое время сидел, уставившись в противоположную стенку. Он прекрасно понимал значение злосчастного «ну», это было своеобразное, смягченное, но все-таки утверждение, то же «да», но с вопросом, дескать, да, согласен, но не окончательно, произнося «ну» вместо «да», человек как бы и соглашается, но оставляет себе запасной выход.
– Где ты познакомился с Юшковой? – устало спросил Пафнутьев, уже не надеясь на ясный ответ.
– Так она же ко мне пришла квартиру снимать!
– Почему она пришла именно к тебе?
– Я же сказал – Игорь направил. Она – Игорёвая. Чтобы вам было понятнее, могу сказать по-другому… Светка – человек Игоря.
– Сколько ты с нее получал за квартиру?
– Не надо меня дурить! – взвился Величковский. – Ничего я не получал! Ни копейки!
– Сдавал квартиру даром?
– Ничего я ей не сдавал! – выкрикнул Величковский и даже отвернулся обиженно, будто обошлись с ним незаслуженно грубо.
– Чем же она с тобой расплачивалась? – спросил Пафнутьев, прекрасно сознавая, как к этому вопросу отнесется оцепеневший в углу Худолей.
Конец ознакомительного фрагмента.