Десанты 1941 года - Анатолий Юновидов

С левого берега велся в обычном режиме методичный огонь. Бронекатера, принимавшие десантников на борт постепенно и в разных точках, подходили к правому берегу так, чтобы это было похоже на маневрирование ночного корабельного дозора. Противник нигде не всполошился, все шло как будто гладко. Но что плацдарм действительно удалось свернуть так, как было задумано, в том числе и ниже, у Килии-веке, где десантников переправляли бронекатера другого отряда вместе с бывшими погранкатерами, стало окончательно ясно лишь позже, когда Балакирев доложил: все армейские подразделения без потерь и без отставших доставлены в пункты сосредоточения на левом берегу.

Все переброшенные с полуострова Сатул-ноу, с островов Малый и Большой Даллер, Татару, из села Пардино, а также артиллерийские батареи флотилии были сведены в группу под командованием капитана 2-го ранга Фроликова. Эта группа двигалась на Аккерман и Одессу. Вместе с частями 14-го стрелкового корпуса отходили из Рени через Болград береговая батарея № 724 и прикрывавшая ее 17-я пулеметная рота.

Подполковник Малец, доложив о снятии правобережного поста СНиС, не преминул упомянуть, что смотан и протянутый через Дунай кабель. У хозяйственного начсвязи такие ценности не пропадали даже в сложной обстановке.

Прорыв

(ночь на 19 июля)

Пока десант снимался с плацдарма, флагманский монитор «Ударный», на борту которого находилось командование флотилии и оперативная группа штаба, в сопровождении двух бронекатеров, прикрывавших его для верности собой от огня с правого румынского берега, прошмыгнул мимо Периправы на малом ходу и укрылся в Очаковском гирле, ожидая результатов готовящегося прорыва.

То, что противник, опознав флагманский монитор, имевший более крупную артиллерию и визуально легко отличаемый от остальных даже неопытным наблюдателем, мог подготовиться к предотвращению прорыва, контр-адмирала, очевидно, волновало мало.

Лунные ночи кончились. После полуночи становилось, хотя и ненадолго, по-настоящему темно. Это определяло тактику прорыва: пока противник не обнаружит корабли — огня не открывать. Артиллерия мониторов была не в состоянии самостоятельно подавить батареи в районе Периправы. А даже единичные уцелевшие орудия могли нанести флотилии большой урон: позиции у них были выгодные и хорошо укрепленные, Дунай суживался, и до фарватера оставалось 300–400 метров.

Провести мимо этих батарей, по существу — кинжальных, надо было ни много ни мало сто один вымпел — столько кораблей насчитывала к исходу дня 18 июля флотилия, включая глиссеры и штабные катера.

В соответствии с разработанным планом корабли двигались несколькими группами, чтобы не создавать слитного гула машин, и с большими интервалами внутри каждой, чтобы не сближать для противника цели.

Впереди шли мониторы «Железняков» и «Ростовцев». На подходе к Периправе были выключены дизеля и моторы, и корабли, удерживаемые рулями на фарватере, несло вперед течением. На палубах все замерло, слышалось только журчание воды за бортом. Тишина стояла и на берегу.

Группа за группой, тихо, без боя, вышли из Килийского гирла еще два монитора, много мелких кораблей. Огонь был открыт только по кораблям последней группы, да и то с опозданием. Прикрывая арьергард, вступили в бой батарея под Вилковом и мониторы, занявшие позиции в Очаковском рукаве дунайской дельты.

Бронекатера, прикрывавшие концевую группу, завязали бой и метались под самым румынским берегом, ставя дымзавесу и ведя такой интенсивный артиллерийско-пулеметный огонь, на какой только были способны. Миновавшие Периправу мониторы также открыли огонь из своих дальнобойных орудий. Но и румынская артиллерия развила максимально интенсивный огонь.

За пару минут скрытно проходивший и успешный прорыв превратился в ожесточенный бой с довольно сомнительными шансами на успех.

Около десятка кораблей оказались серьезно повреждены и имели потери в людях.

Монитор «Ударный».

Больше всех не повезло «БКА-133». Как и остальные бронекатера, он находился ближе всех прочих судов к противнику, отчаянно маневрировал и старался подавить хотя бы противотанковые пушки румын.

На короткой дистанции бронебойно-фугасный снаряд противотанковой пушки пробил броню рубки и разорвался внутри. Все находившиеся там были убиты или ранены. Бронекатер на какое-то время прекратил маневрировать и тут же получил в корму снаряд крупного калибра.

Вышли из строя рулевое управление, гребной вал, днище корпуса взрывной волной выгнуло вверх. Воспламенилось горючее. Катер превратился в горящий факел. Течением его несло к берегу противника, откуда беспрерывно велась стрельба.

Невероятными усилиями экипажу удалось потушить пожар и направить потерявший ход катер в сторону советского берега. Прежде чем румынская артиллерия окончательно добила его еще двумя снарядами, он смог подойти к мели у советского берега, что дало возможность спасти часть экипажа и даже снять несгораемый ящик с документами.

Концевую группу флотилии спасло от полного разгрома только то, что румынская артиллерия открыла огонь с опозданием. Бронекатера, шедшие концевыми, поставили на фарватере остававшиеся мины.

Следующий день флотилия провела в дунайской дельте. Корабли рассредоточились и замаскировались в камышах. Море слегка штормило, и надо было подготовить корабли к предстоящему походу. Команды ставили распоры, подкрепляли борта и подпирали переборки.

К концу дня подошли крейсер «Коминтерн» и два эсминца — прикрывать флотилию на переходе, если вдруг из Сулины покажутся эсминцы и торпедные катера румынской морской дивизии.

Под вечер корабли стали сниматься с якорей по дивизионам и отрядам. Замыкала движение канлодка из Одесской базы, принявшая на борт демонтированные орудия последней дунайской батареи.

Монитор типа «Железняков».

Волнение моря достигло 3–4 баллов. Плоскодонным речным кораблям приходилось туговато. Довольно скоро начали поступать семафорные донесения об изгибах корпусной стали, о первых трещинах. Личный состав стоял по отсекам в готовности к борьбе за живучесть кораблей. На некоторых приходилось откачивать воду.

Но людям на кораблях после пережитой смертельной опасности все это казалось совершенно незначительным. Рассказывали, что на одном из бронекатеров, потрепанных в последнем бою у Периправы, был поднят буквенный флажный сигнал: «Ни черта, дойдем».

Переход по неспокойному морю дался нелегко: некоторые мониторы и катера получили повреждения, каких не имели за месяц боев. Но все вымпелы, выведенные из Дуная, дошли к утру 20 июля до одесских причалов.

В 9 ч 16 мин утра корабли флотилии стали швартоваться у стенки Карантинной гавани в Одессе. Тут же на пирсе сошедший с «Ударного» контр-адмирал Абрамов в присутствии подошедшего члена Военного совета ЧФ дивизионного комиссара Кулакова наконец зачитал вызванным к нему командирам всех кораблей поступившую еще 16 июля телеграмму наркома. В ней говорилось:

«Дунайская флотилия действовала храбро и решительно, полностью выполнив поставленные перед ней задачи, показав прекрасные образцы боевой работы. Уверен, что славные дунайцы и впредь будут бить противника так же, как они били его на Дунае. Кузнецов».

Дунайская флотилия как критерий достоверности Виктора Суворова

В 14-й главе своей книги «Ледокол», названной «До самого Берлина», Виктор Суворов (в миру Владимир Богданович Резун) пробует использовать Дунайскую военную флотилию как критерий усиления наступательной мощи Красной Армии, предлагая посмотреть, была ли она оборонительной.

Я предлагаю сделать то же самое и тоже использовать Дунайскую военную флотилию (ДВФ) как критерий — критерий достоверности утверждений самого Виктора Суворова.

Начнем по порядку, то есть с самого начала.

А начинает Владимир Богданович с утверждения, что «Дунайская военная флотилия включала в свой состав около семидесяти боевых речных кораблей и катеров».

Суворов сильно преувеличивает количество боевых кораблей флотилии.

В «Записке по плану действий войск Одесского военного округа по прикрытию госграницы», согласно директиве народного комиссара обороны № 503874 от 6 мая 1941 г., состав боевых кораблей флотилии дается в 33 единицы, из которых 5 составляют мониторы, 22 — бронекатера, 5 — катерные тральщики и 1 — минный заградитель.

Другие военные корабли, находившиеся на Дунае, — дивизион глиссеров и переданный флотилии в начале войны 4-й черноморский отряд пограничных судов, включавший до 30 различных малотоннажных судов, планом прикрытия не рассматривались из-за невозможности их применения как тактической силы в боевых действиях (они использовались только в охранных целях и как вспомогательные суда). Но Владимир Богданович их рассматривает и подсчитывает, из чего его выводы, естественно, расходятся с выводами плана прикрытия, где прямо сказано, что ДВФ уступает противостоящей ей румынской флотилии «как в количественном, так и особенно в качественном отношении» и, следовательно, как наступательное средство никак использоваться не может. Какое уж тут наступление при количественном и качественном превосходстве противника.