Краткая история афганской войны: 1979–1989 годы - Александр Владимирович Абрамов

для отражения нашей атаки, и высказал свое мнение о действиях советского командования во время афганской войны: «За несколько дней до начала наступления я имел полное представление о планах вашего командования. Я знал все! Какие объекты, где и когда будут подвергнуты бомбардировкам, где и когда высадят десанты, какова численность наступающих войск и какое оружие будет применено. Все детали вплоть до имен ваших командиров. Мои люди действительно были повсюду. Я до сих пор храню переданную мне из Кабула карту с обозначениями плана предстоящих боевых действий. Проанализировав ваши замыслы, мы решили, что разумнее всего осуществить тактический отход на заранее подготовленные позиции… Уходя, мы заминировали в Панджшере всё – дороги, колодцы, дома, сады. Оставили тысячи мин. Когда вы сгоряча влетели туда, эти мины стали взрываться, создавая у наступавших солдат ложное представление, будто вокруг кто-то есть и даже организована оборона. На самом деле в ущелье осталось только несколько групп по 15–20 человек, которые разместились высоко в горах для скрытного наблюдения за всем, что происходит… Советские командиры воевали по учебникам, которые они изучали в академиях. Но в этих учебниках ничего не было написано о том, как действовать против партизан, да еще в горах. Мне казалось, что вы сами упорно затягиваете петлю на своей шее. А мы всегда старались поступать гибко, никогда не повторялись»[85].

Слова Шаха Ахмада Масуда подтверждал также и бывший командир большого формирования моджахедов, действовавшего в окрестностях г. Герата во время войны, Исмаил Хан, занимавший в 2003 году пост губернатора Гератской провинции: «Везде были наши люди, о всех операциях мы узнавали заблаговременно. Исключений почти не было. Доходило до того, что мы даже лечили своих людей в ваших госпиталях. Один мой командир был тяжело ранен, тогда мы побрили его, передали коммунистам, работавшим на нас, и сказали: “Поставьте его на ноги”. Его определили в госпиталь, как важного офицера правительственных войск… Самая точная информация поступала от советских. Не скажу – от русских. У вас там было много таджиков, туркменов, мы работали с ними»[86].

2.2. Второй этап Афганской войны (май 1986 г. – февраль 1989 г.)

К середине 1980-х годов, и даже раньше того, советское партийное руководство и командование ОКСВ в Афганистане в полной мере осознали, что Б. Кармаль не является тем человеком, который способен объединить НДПА, сделать боеспособной афганскую армию, расширить и укрепить социальную базу государственной власти в стране, без чего невозможно переломить ситуацию в борьбе с вооруженной оппозицией. Нужен был другой, умный, сильный и решительный руководитель. Таким человеком многим в Афганистане и в руководящих политических кругах в СССР виделся Мухаммад Наджибулла, который происходил из состоятельной пуштунской семьи из клана Ахмадзай в провинции Пактия на юго-востоке Афганистана.

Наджибулла имел медицинское образование. В 37 лет он окончил медицинский факультет Кабульского университета. За спиной у него был большой опыт работы в партийных организациях НДПА, в которую он вступил еще в 1965 году, в год ее основания. При Амине был в эмиграции в Югославии. По возвращении в Афганистан сразу после свержения Х. Амина был назначен главой Службы государственной информации Демократической Республики Афганистан, т. е. службы безопасности Афганистана, которая в аббревиатуре на языке дари называлась «ХАД» (хадамат-э эттэлаат-э доуляти). С 1981 года Наджибулла – член Политбюро ЦК НДПА, председатель комиссии по связям с племенами в Совете обороны ДРА. Наджибулла не был националистом, но чтил прошлое своей страны, где ведущую роль в различные периоды ее истории играли пуштуны и пуштунские племена, насчитывавшие в 80 – 90-е годы ХХ века примерно 8–9 млн человек и в основном проживавшие в 10 провинциях Афганистана, пограничных с Пакистаном[87]. Поэтому пуштунский вопрос всегда представлял для него большую важность и постоянно находился у него на контроле.

Какова же была обстановка в Афганистане к маю 1986 года, когда в результате долгих раздумий в советском руководстве и всестороннего выяснения ситуации внутри НДПА Генеральным секретарем партии был избран Мухаммад Наджибулла?

К сожалению, тогдашнее руководство ДРА было не в силах расширить социальную базу своего политического режима, привлечь на свою сторону крестьянство, буржуазные слои афганского общества, укрепить армию. Этому были как субъективные, так и объективные причины. Опорой руководства страны были члены НДПА, в которой продолжались скрытая вражда и противостояние между «халькистами» и «парчамистами». Дополнительной опорой были служащие государственного аппарата, которые были заинтересованы в сохранении законной власти; их дети и родственники, какая-то часть интеллигенции, офицерский состав армии ДРА, часть городской мелкой буржуазии, обеспечивавшая потребности населения в крупных городах Афганистана.

Племена, проживавшие на территории Афганистана, и афганские крестьяне, составлявшие наибольший процент жителей страны, были на стороне вооруженной исламской оппозиции. Сельской местности доставалось очень мало от той гуманитарной помощи афганскому народу, которую осуществлял Советский Союз. Для раздачи помощи деревенским жителям нужно было осуществлять операции с участием войск. Этому очень активно противодействовали всевозможные формирования моджахедов, действовавшие в сельской местности, запрещавшие получать помощь из рук представителей государственной «безбожной» власти и «советских агрессоров».

Как и в начале 1980-х годов, правительство контролировало только центры провинций, уездов, и то далеко не всех и в основном только в световой период времени, до 18–00. Так, в ноябре 1986 года из 18-миллионного населения ДРА на территории, подконтрольной государству, проживало лишь 5 млн человек. При этом 3 млн из них жили в городах и только 2 млн – в деревне[88]. Со стороны НДПА проводились различные партийные конференции, пленумы, семинары, но реально рядовому афганскому труженику они мало что давали. Экономическое положение крестьянства, ремесленников, мелкой буржуазии было тяжелым и усугублялось еще и тем, что, несмотря на более успешные действия против моджахедов советских и афганских войск, накопивших уже солидный опыт боевых действий, и многочисленные успешные боевые операции, ситуация в стране не улучшалась. Через некоторое время отряды вооруженной оппозиции снова занимали очищенные ранее от них районы, создавали новые бандформирования не только с помощью из-за рубежа, но и активно привлекая в свои ряды местное население. Военные действия на территориях, где проживало гражданское население, приносили ему только горе и страдания. Разрушения деревень, невозможность мирно заниматься сельским хозяйством нередко сопровождались грабежами и мародерством со стороны как афганских, так и советских военнослужащих, особенно во время зачисток населенных пунктов после проведения операций: «очищали» местные сады, лавки-«дуканы», уводили скот. Все это не могло не сказаться на настроениях населения и их отношении к государственной власти и ОКСВ.

В такой обстановке единственно правильным решением, по мнению руководства СССР, была замена Бабрака Кармаля на другого, более энергичного, волевого