Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений - Эдмунд Фелпс

ГЛАВА 2:Материальные последствия современных экономик

В Вавилоне были висячие сады, в Египте — пирамиды, в Афинах — акрополь, в Риме — Колизей, а в Бруклине есть свой мост.

Вывеска на открытии Бруклинского моста в 1883 году

ХОТЯ ЭКОНОМИКА той или иной страны, как мы показали в предыдущей главе, определяется ее структурой, для нас все же важны последствия, к которым она приводит. Устойчивый рост производительности, вызванный современной экономикой во многих странах уже в XIX веке, имел судьбоносное значение. Карл Маркс, хотя он и выступал против системы, за развитием которой наблюдал, понимал важность устойчивого роста. В 1848 году, когда современные экономики еще даже не вышли на свою максимальную скорость, Маркс, имея в виду в том числе и производительность, обратил внимание на «прогрессивность» современных экономик, известных ему по собственному опыту 31. Как отмечалось в первой главе, этот рост производительности имел глобальное значение, поскольку новые методы и продукты могли осваиваться и использоваться и в других экономиках, которые совершенно необязательно должны были быть современными. Бывало, что некоторые страны с рано сформировавшимися современными экономиками впоследствии становились менее современными — так, после окончания Второй мировой войны Франция, если говорить начистоту, утратила значительную долю своего динамизма. (А в 1930-х годах некоторые экономики, например немецкая, пошли по не- или даже антисовременному пути развития.) Однако в других странах экономика стала более современной — очевидными примерами здесь служат Канада и Южная Корея. В общем и целом современная экономика продолжает существовать: в некоторых экономиках предпринимаются широкомасштабные попытки инноваций, которые оказываются успешными, по крайней мере при соблюдении базовых рыночных условий.

В этой главе мы попытаемся показать силу и последствия динамизма хорошо функционирующей современной экономики. Марсианин, высадившийся на Землю, не понял бы, что с чем связать. Однако едва ли не чудесное возникновение современной экономики, которая появилась тогда, когда других глобальных новшеств почти не было, позволяет с определенной уверенностью связать различия жизни в XIX веке и в XVIII с рождением современности. Изучение величины этих явлений, связываемых с возникновением современности, — самый близкий к лабораторному эксперименту метод из всех, что имеются у нас в распоряжении. Здесь нам надо будет вспомнить, что достижение высоких уровней само по себе не является достаточно хорошим результатом, если эти уровни не растут. (Как говорят в кинобизнесе, «все определяется вашим последним фильмом».) Но и рост не является компенсацией для чрезвычайно низкого уровня.

Нам же наиболее важно влияние современной экономики на человеческую жизнь или, точнее говоря, на ту жизнь, которой люди живут в обществе, то есть на социальную жизнь. Данные по производительности труда или средней заработной плате сами по себе нагоняют скуку: они не позволяют адекватно представить жизнь в современных экономиках, то есть показать, что стали покупать на доходы от производства или на реальную заработную плату по прошествии нескольких десятилетий и каковы были преимущества опыта, сопряженного с подобной производительностью или заработной платой. Нам нужно ощутить то, как современные экономики изменили труд и, следовательно, жизнь, то есть, в идеале, нам требуется красочный и в то же время общий обзор всего комплекса выгод и издержек для участников современных экономик.

В этой и следующей главах показывается, что современные экономики и современность, которая породила их, привели к множеству глубоких последствий, большинство из которых является благотворными. В данной главе рассматриваются некоторые из материальных последствий современных экономик — «земные радости». Следующая глава в основном посвящена множеству нематериальных последствий, ради которых и живут люди.

Изобилие материальных благ

Рост выработки на одного работника, то есть производительности труда или просто производительности, спровоцированный современными экономиками, был и остается устойчивым. Если рассуждать в качественных терминах, страны с современными экономиками (а также экономики стран, включившихся в глобальную экономику с тем или иным отставанием) перешли от стационарного состояния к взрывному безграничному росту. Если бы темп роста производительности составлял всего полпроцента в год или еще меньше, тогда рост, вероятно, вообще не был бы заметен. В этих условиях стране понадобилось бы 144 года, чтобы выработка на одного работника удвоилась. Современные экономики привели не только к безграничному, но и к быстрому росту.

Рост выработки на одного работника за «долгий XIX век» (закончившийся в 1913 году с началом Первой мировой войны) не может не поражать. К 1870 году совокупный объем производства на душу населения в Западной Европе в целом вырос на 63% по сравнению с уровнем 1820 года. К 1913 году рост составил 76% по сравнению с уровнем 1870 года. В Британии первая величина составила 67%, а вторая — 65%. В США та же первая величина равнялась 95%, а вторая — 117%. (Подобный рост сегодня, возможно, и не произведет впечатления на читателя, который знаком с поразительным развитием Китая в 19802010 годы. Однако у Китая была возможность приобретать за рубежом и внедрять многие производственные технологии и знания, тогда как Европе и Америке неоткуда было их взять.)

Совокупный рост с начала экономического «взлета» до 1913 года, почти утроивший производительность в Британии и почти учетверивший ее в Америке, создал такой уровень жизни для обычных людей, который в XVIII веке был просто немыслим. Изменение уровня жизни привело к преобразованиям, часть из которых будет описана ниже. Но было и косвенное последствие: поскольку совокупный выпуск и, следовательно, доходы в экономике растут безгранично, размер богатства домохозяйств уже не сможет оставаться прежним по отношению к доходу. Люди, которые мало сберегали при старом стационарном состоянии, начали откладывать больше и пытаться заработать больше (чтобы сберечь еще больше), чем в XVIII веке, чтобы уровень их богатства не отставал от темпа роста доходов. Поэтому можно было бы ожидать, что доля рабочей силы в общей численности населения в современных экономиках будет намного больше, чем в меркантилистской экономике. К сожалению, у нас нет данных, позволяющих проверить эту догадку.