Дистанция между нами - Кейси Уэст

его уверенность в себе и напряжение заметны невооруженным взглядом.

— Мы же не будем здесь похоронены, верно?

— Ты поймал меня.

— Ты же не думала, что я захочу этим заниматься, не так ли?

Никогда.

— У меня были сомнения.

— Хотелось бы захватить с собой перчатки. — Он раскрывает ладонь, и я вижу на ней кровавый волдырь.

Я ахаю.

— Ксандер!

— Что?

Я беру его руку и начинаю рассматривать ее вблизи, аккуратно прикасаясь к поврежденной коже.

— Ты не сказал, что это калечит твои руки. — Я использовала рукава толстовки вместо перчаток, его же для этого слишком короткие.

— Все не так уж плохо.

Я достаю рацию.

— Мистер Локвуд, думаю, мы закончили.

— Яма еще недостаточно глубокая, — говорит Ксандер.

— Знаю. Я говорю, что мы закончили.

Сначала по рации слышится какой-то шум, а потом мистер Локвуд говорит:

— Значит, я отправляю трактор?

— Да.

— Подожди, — говорит Ксандер, — трактор докопает яму за нас?

— Да, они уже давно не копают вручную. Я подумала, что будет весело.

— Я тебя убью.

— Это просто идеальное место.

Он делает мне подножку, выбивая почву из-под ног, но подхватывает и аккуратно укладывает на землю. Я хохочу, пока пытаюсь выбраться, но Ксандер, усевшись на меня и одной рукой прижав мои запястья над головой, крепко удерживает меня на месте. Другой рукой он черпает горсть земли и втирает ее мне в волосы.

Я смеюсь и продолжаю бороться, но потом понимаю, что он замер. Внезапно я начинаю очень остро ощущать каждое соприкосновение его тела с моим. Он встречается со мной взглядом, и его захват на запястьях ослабевает. У меня в груди зарождается паника, поэтому я хватаю немного земли и кидаю ему в лицо. Он стонет, скатывается с меня и ложится на бок, опираясь на локоть.

Некоторое время я лежу на мягкой земле. По шее пробегает холодок. Не знаю, действительно ли я что-то сейчас предотвратила или же это была лишь игра моего воображения.

Ксандер глубоко вздыхает.

— После недели, проведенной с отцом, мне было это так нужно.

— Он строг с тобой.

— Он строг со всеми.

— Сожалею.

— Не стоит. Я справляюсь.

Я видела, как Ксандер «справляется». Молчит, отстраняется и замыкается в себе. Но если это ему помогает, то кто я такая, чтобы ему перечить? Я сама далеко не всегда нормально общаюсь со своей мамой.

Моя спина болит, но лежа я чувствую себя прекрасно. Глаза закрываются. Тут очень спокойно, словно тишина и стены из грязи защищают меня от окружающего мира. Может быть, именно здесь я смогу позабыть обо всех проблемах в своей жизни. Позабыть, что я семнадцатилетняя девушка, проживающая жизнь сорокалетней женщины. Мысли об этом даруют мне ощущение, будто на мою грудь вывалили две тонны земли, чего я никак не ожидала.

— Что случилось?

Я открываю глаза и вижу Ксандера, уставившегося на меня.

— Ничего.

— Мне так не кажется. Ты больше не играешь в свою игру.

— Что за игра?

— Та, в которой ты не упускаешь возможности надо мной поиздеваться. — Он смотрит на свою руку. — Ты смогла бы отпустить миллион шуток на эту тему. — Ксандер снова демонстрирует мне свой волдырь.

— Знаю. Я действительно должна была пройтись по твоим нежным, холеным ручкам.

— Точно. — Он убирает кусок грязи с моей щеки. — Ну и? Что случилось?

— Иногда я чувствую себя старше своих лет. Вот и все.

— Я тоже. Именно поэтому мы все это и начали. Чтобы веселиться. Чтобы перестать волноваться об ожиданиях, возложенных на нас, и понять, чего мы сами хотим от жизни.

Я киваю.

— Мой отец бы умер, если бы увидел меня здесь.

— Вероятно, нам следовало его пригласить?

Ксандер смеется.

— Он скорее бы умер, чем пришел сюда.

— Ну, вообще-то, именно так он здесь и окажется.

Он снова смеется.

— Ты отличаешься, Кайман.

— От кого?

— От любой девушки, которую я когда-либо встречал.

Учитывая, что у всех девушек, с которыми он общался, денег больше, чем у меня, раз в пятьдесят, отличаться от них — не такой уж и великий подвиг. От этих мыслей мои глаза щиплет.

— Это будоражит. Ты заставляешь меня чувствовать себя нормальным.

— Да. Мне следует над этим хорошенько поработать, потому что ты очень далек от нормального человека.

Он улыбается и игриво толкает меня в плечо. Мое сердце ударяется о ребра.

— Кайман.

Я беру еще одну горсть земли и размазываю по его шее, а потом быстро пытаюсь убежать. Он обхватает меня сзади, и я вижу его руку — полную земли, — приближающуюся к моему лицу, но внезапно мы слышим сигнал трактора.

— Ты спасена могильщиками, — говорит он.

Глава 17

Ксандер встает и помогает мне подняться. Мы выкидываем лопаты из ямы, затем он подсаживает меня и выбирается вслед за мной.

Когда мы возвращаемся к похоронному бюро, Ксандер перекидывает наши лопаты через плечо и говорит:

— Значит, здесь живет твоя лучшая подруга? — Я киваю, и он смеется. — Ты живешь над магазином фарфоровых кукол, а твоя подруга — на кладбище. Ты выросла в окружении жутких вещей. Есть хоть что-то, чего ты боишься?

Ты.

Он встречается со мной взглядом, будто читая мои мысли, ну, или же они написаны у меня лице.

Я откашливаюсь.

— Собаки.

— Тебя когда-нибудь кусала собака?

— Нет, но даже мысли об этом достаточно.

— Занятно.

— Ох, я тебя умоляю. Не анализируй это высказывание. У собак острые зубы, и они кусают людей.

Он смеется.

— Что насчет тебя? Чего ты больше всего боишься?

Размышляя, Ксандер вертит на плече лопату. То ли он не хочет со мной делиться, то ли ничего не боится, потому что для ответа ему требуется время.

— Неудача. Проигрыш.

— В чем?

— Во всем. Порой мне сложно что-то начинать, мне легче вообще не браться, нежели провалиться.

— Но без риска не произойдет ничего хорошего.

— Я знаю. И все же…

Мы доходим до черного входа похоронного бюро, и Ксандер прислоняет лопаты к стене. Я встряхиваю волосы, он повторяет за мной, затем разворачивает меня и очищает мне спину.

— И все же? — спрашиваю я, неуверенная, что он собирается продолжать.

— И все же не могу себя пересилить. — Его руки на моей спине замирают, и я прикрываю глаза.

— Может быть, тебе стоит в чем-то облажаться. Серьезно облажаться. Тогда ты больше не будешь этого бояться.

— Мне привести собак сейчас или позже?..

— Хорошо, хорошо, я поняла. — Он прав. Я не вправе советовать ему встречаться со своим страхом лицом к лицу, пока не пересилю свой. И я имею в виду вовсе не собак.

— Ты боишься только