Продается дом с дедушкой - Маша Трауб

Сашка – такой же. Уселся под солнцем и теперь трясется, чтобы его с этого места никто не согнал. Да какой он друг? Работу подбрасывал? Рекомендовал? Да подачки все это! Кусок тухлого мяса голодной собаке. Думал, что Игорь и тому будет рад. Нет уж! С виду все приличные, но Игорь их нутро прекрасно знает. Одного поля ягоды! А Люся… Крыса крысой оказалась. Да и внешне – вылитая крыса! Думал, что моль – насекомое тупое и бесцветное. Ан нет, ошибся – крыса! Или все-таки чайка? Как лучше будет описать это в романе? Нет, он их всех пропишет! Такие образы нарисует, что мало не покажется! Икать будут на каждой странице.

Добравшись до дома, Игорь открыл дверь своими ключами и вошел в квартиру – жены не было. Никого не было. Он дошел до кровати и упал, не раздеваясь. Последнее, что помнил, – дверь входную не закрыл, не дернул на себя, а если не дернешь, то она открывалась от сквозняка. Нет, еще помнил, как сильно заныло в грудине, как над ним показалось чужое лицо страшной женщины, а потом все – туман.

На этот раз у него случился настоящий сердечный приступ. «Скорую» вызвала соседка, которая выглянула в дверной глазок и увидела приоткрытую дверь. Она же вызвала срочной телеграммой Ларису, которая поехала к матери под Тулу – проведать детей.

Игорь лежал бледный, измученный, таращился в потолок. Боялся даже пошевелиться. Это уже был не синдром, а сердце. Он мог умереть.

Лариса вернулась, приехала к нему в больницу, долго шепталась с врачом. Навезла кефира, яблок…

Потом забрала домой – кормила куриным бульоном с ложечки и водила в туалет. Игорь все никак не мог прийти в себя – он мог умереть и выжил… Значит, зачем-то он еще нужен? Значит, ему там, наверху, дали второй шанс. Ведь это не простая случайность, что он не закрыл плотно дверь и что соседка посмотрела в глазок. И теперь пусть Аркадий Леонидович подавится! Пусть Люсе будет стыдно, пусть Комаровский чувствует себя виноватым. Абстинентный синдром? Нет! Сердечный приступ! И заткнитесь вы!

Игорь и Лариса почти не разговаривали. «Как себя чувствуешь? Есть хочешь? Я в магазин, вернусь через полчаса. На подушках удобно? Сейчас лекарства принесу». – «Спасибо, очень вкусный бульон. Можно не рис?» – «Хорошо, не рис, тогда пюре. У тебя диета. Могу морковку с яблоком натереть, хочешь? Да, как Гарик любит. Не хочешь? Чаю? С лимоном?» – «Как там дети?» – «Нормально». – «Звонила?» – «Да».

Жена не спросила, где он пропадал столько времени, у кого жил, что с ним случилось… Почему в прихожей так и валяется авоська с капустным кочаном… Он тоже не спрашивал, почему она отправила детей к матери, почему его не разыскивала. Но через некоторое время, когда Игорь уже мог самостоятельно дойти до туалета, Лариса уехала и вернулась с детьми.

Игорю прописали свежий воздух, и теперь он выходил с Гариком на детскую площадку, сидел на лавочке и строгал перочинным ножом палку, которая должна была стать шпагой. Он варил утром кашу – себе и детям. Мыл посуду – шум воды его успокаивал. Еще через некоторое время он уже мог совершать вылазки в булочную, где покупал маковый рулет для жены и булочки для детей.

Игорь так испугался, что даже бросил курить. По субботам он ходил по квартире с пылесосом – под пылесос хорошо думалось. Он себя жалел, сам с собой разговаривал. А после уборки выходил гулять с Гариком. Иногда брал с собой и младшего. Делал пасочки в песочнице. Или просто сидел с книжкой. По вечерам смотрел программу «Время», внимательно слушал прогноз погоды, чтобы узнать – брать ли зонтик на следующий день и стоит ли одеться потеплее, и ложился спать. Вставал рано, делал щадящую гимнастику, как советовал врач. Жена заходила, смотрела, как он вяло машет руками и ногами, и уходила варить молочную лапшу. Ему и младшему Пете. У них теперь было одинаковое питание – кашки, пюрешки, куриный супчик, тефтельки. Жена кормила Гарика, которому готовила отдельно, потом усаживала за стол мужа с младшим сыном. Петя сидел в детском стульчике, прицепленном к взрослому. Игорь – на табуретке.

Накормив всех, Лариса садилась за стол сама, она тоже ела отдельно. Или доедала за детьми. Игорь заметил, что она похудела.

Однажды утром он почувствовал себя почти счастливым – жил спокойно, делал зарядку, сыновья перестали удивляться его присутствию дома, со старшим они собирали из конструктора трактор, младшему читал сказки. С Ларисой они не скандалили, даже не ругались. В доме было тихо. Игорь пил на ночь кефир и считал пульс. Сначала на правой руке, потом на левой. И все было бы хорошо, если бы не проявилась и не расцвела еще одна его черта характера – мнительность. Игорь себя оправдывал – у него же сердце! Он был на пороге смерти! Теперь он прислушивался к себе – тяжелая голова, сонливость, ломота в суставах, хандра, перевозбуждение, упадок сил. Опять вскрылся тик – губы обметало.

Игорь завел дневник наблюдений, в котором регулярно и тщательно отмечал изменения своего самочувствия. Повышенная потливость, учащенный пульс, апатия, отсутствие аппетита, необъяснимый приступ голода. Игорь обосновался в гостиной, открывая на ночь окно – появился страх задохнуться во сне. Он начал беречь себя, и это стало смыслом его жизни. Беречь от всего. Негативные эмоции ему были противопоказаны.

От жены он знал, что несколько раз звонил Сашка, но Игорь разговаривать с ним отказался наотрез и запретил ему приходить, проведывать. От других звонков тоже отмахивался. Не надо, зачем? Лишние волнения, лишние эмоции, что может плохо сказаться на его слабом сердце. Все его былые помыслы – написать роман, пробиться – показались ему мелкими, бессмысленными трепыханиями, которые украли у него здоровье. А ему себя надо беречь.

Конечно, он не мог не заметить, что жена, поначалу уступчивая, даже мягкая, все чаще ходила раздраженной. И он понимал причину. Да, он был дома, в семье. Но даже редкие гонорары, случайные заработки сошли на нет – Игорь отказался от всего. При этом требовал полноценного питания – творожка, бульончика. Жена вкалывала как проклятая. Взяла частных учеников. Да, он стал больше времени проводить с детьми, но если младший капризничал и плакал, Игорь уходил на прогулку один – ежедневные моционы он ввел в привычку. Старший Гарик в садике дрался едва ли не каждый день, но Игорь и знать об этом не хотел. Лариса бегала к родителям обиженных детей и наказывала сына.

В быту тоже стало сложно. Игорь определил себе специальную полку в холодильнике со «своими» продуктами – творогом, яблоками, огурцами и отварной курицей. Он запрещал детям брать с этой полки что-либо и каждый вечер перекладывал с полки на полку продукты. Игорь начал пылесосить, но убирал исключительно свою комнату, тщательно вытирая пыль и проводя ежедневную влажную уборку.

Ухайдоканная Лариса как-то спросила:

– А в коридоре ты помыть заодно не мог?

– Зачем? – удивился Игорь.

– Ты там тоже ходишь вообще-то. Не развалился бы, если бы протер еще два метра…

Игорь промолчал. Лариса ушла спать – она слишком уставала, чтобы еще и спорить. На мужа она уже смотрела даже не с недоумением, а с тихим бешенством, которое скоро должно было выплеснуться. И последней каплей стало яблоко.

Младший Петя залез на табуретку и забрал с папиной полки последнее яблоко. Забрал и сразу же съел, давясь кусками. Когда Лариса пришла домой, Игорь отчитывал сына, который стоял в углу и плакал.

– Что случилось?

– Он съел мое яблоко, – ответил Игорь.

– Какое яблоко? – не поняла жена.

– Мое яблоко, с моей полки, оно было последнее! – закричал Игорь.

И тут Ларису прорвало, как плотину. Она выдернула сына из угла, отвела в комнату и прямо ему на кровать высыпала яблоки, которые притащила, – сразу три килограмма.

– Ешь все! Это все твое. Понял? Если папа попросит хотя бы одно – не давай! – строго сказала она сыну.

Петя вытаращил глаза – от восторга и ужаса одновременно.

– А это тебе! – Лариса достала из сумки пирожные-эклеры и вручила старшему Гарику.

– Мне? Все?!

– Да, можешь съесть хоть сейчас.

– Папа любит эклеры…

– Перелюбит. Ешь!

Лариса, довольная, повернулась к Игорю, который задыхался от возмущения, хватался за сердце и пытался что-то сказать.

– А теперь ты, – обратилась к нему жена. – Запомни, заруби себе на носу: холодильник мой и все полки в нем – мои! И все, что лежит на полках, – мое! Я покупаю продукты детям и себе, а ты будешь жрать то, что останется! Ты будешь мыть полы во всем доме, пылесосить во всем доме, или прямо сейчас я соберу твой старый поганый чемодан с твоими старыми погаными трусами-носками и выкину тебя за дверь. Ты понял, сволочь?

Жена открыла шкаф, выдрала вешалку и хряпнула Игоря по голове, растесав ему затылок. Он схватился за голову – струйка крови потекла по щеке, но жена спокойно подошла и ударила еще раз – железным крюком, ровно по тому же месту. Игорь взвыл. Гарик застыл с эклером в руках. Петя начал плакать…