Черный бульвар - Ярослав Петрашко

…Когда, наконец, лагерь наполнился светел фар и всполохами «мигалок» машин полиции и «Скорой помощи» (которые понадобились, чтобы оказать помощь тем сотрудникам лагеря, которые сделалось худо от увиденного, и вывезти в район тела, вернее то, что от них осталось), оперативной группой из свободных от крови участках пола и на грунте у корпуса были обнаружены следы какого-то крупного животного. И постепенно среди толпы, собравшейся из жителей соседних домов, разбуженных шумом и сиренами машин, вначале тихо, а затем, когда появился спешно прибывший Старший егерь района, в полный голос зазвучало слово «волки». Это слово сделало то, чего не смогли добиться заспанные полисмены, уговаривавшие людей разойтись: толпа стихийно рассосалась. Каждый поспешил понадежнее запереть хлипкие двери курортных домиков, однако, никто в поселке уже, разумеется, не смог уснуть до самого рассвета.

Саша относительно спокойно проспал всю ночь, лишь под утро сквозь полусон отметил возвращение Яна, который провел всю ночь, по его словам, «у дамы столь страстной, что едва удалось побороть искушение присоединить ее к нашей дружной компании добрым укусом в великолепную шею». Намеченная было прогулка к морю сорвалась благодаря возбужденному хозяину, который сказал: «В бойскаутском лагере настоящая бойня, говорят, какие-то волки-людоеды. Там сейчас половина поселка. Ничего не понимаю — откуда здесь волки? Кроме самих лагерников тут в округе сроду никаких волков не было. Надо идти смотреть». Ян и Саша присоединились к нему и вскоре влились в толпу, при свете дня снова затопившую территорию вокруг лагеря. Кроме нескольких экспертов, возившихся со своими приборами и аппаратами и ни на какие вопросы не отвечавших, увидеть ничего не удалось, поэтому друзьям пришлось довольствоваться слухами, в обилии циркулирующими в людское массе.

— Волки, огромные, штук десять, ночью пришли, взвыли и накинулись. Вех малолеток перегрызли, век воли не видать! — клялся некто жилистый и татуированный. — Своими глазами видел, я вон там, у почтовых ящиков курил.

— Эй! Нет, неправду врешь? — авторитетно перебил его лоснящийся всеми участками открытого тела владелец шашлычной. — От почтовых ящиков деревья только видно и дорогу в другую сторону. А сам ты вчера нажрался, как пьяный алкоголик, и спал во дворе, я видел.

— Да что ты там видел, мангал ходячий!

— Молчи, вошь лагерный!

— …и… ах ты… да я… с твоей …… мамой ламбаду танцевал!

— Что-о?!

Состоялась короткая потасовка, и, когда подбежал ближайший полисмен, жилисто-татуированный удрал к своей калитке, держась за ушибленную тяжелой рукой шашлычника грудь.

Ян взял Сашу под руку: «Идем, побродим вокруг, здесь все равно никакой информацией не разживешься».

Они отправились вдоль ограды лагеря туда, где народу было поменьше, а полицейское оцепление — пореже. В лагере ничего особенного не происходило, если не считать появление человека в штатском, которому наблюдавший за оцеплении; лейтенант почтительно козырнул пытался негромко о чем-то докладывать. Человек был, как показалось Саше, совершенно седым и носил непроницаемо черные очки.

Глава шестая

«БЕЛАЯ ТВАРЬ»

Ян отпер дверь своим ключом, и Саша, вошедший следом за ним, отметил про себя, что испытывает странное ощущение: ему на мгновение показалось, что он вернулся в дом своего далекого детства, который, странно изменившись, может сниться всю взрослую жизнь. Это ощущение ему не понравилось («неужели я настолько привязался к Яну и его жилью?»). Ян был рассеян и погружен в какие-то свои размышления. В таком состоянии он находился с момента окончания беседы со сторожем, когда заявил о том, что отдыха у них, по-видимому не получилось, и лучше вернуться домой. И все время сборов и обратного пути, который они проделали на такси, по настоящей момент было наполнено его задумчивым молчанием. Саша некоторое время приставал к нему с расспросами, но Ян только отшучивался. И лишь когда они уселись в зале и закурили, Ян заметил: «Не нравятся мне все эти события. Куча трупов, никакого мотива, ни одного свидетеля… Все ребята, которые пошли мне на пропитание до настоящего времени — сущие ягнята по сравнению с тем, или теми, кто выпускает на охоту эту белую тварь, кем бы она ни была — волком или собакой Баскервилей. Этот сторож — единственный, кто случайно увидел ее, и тот — конченный алкаш, как говорят полицейские, свидетельская база недостаточного доверия: то белую тварь увидит, то розового слона… Хм, напрашиваются любопытные аналогии…»

— Слушай, а помнишь, тогда, ночью, когда я первый раз оказался у тебя, эта собака, которая ломилась в дверь?…

— Нет-нет, это не тот случай. Я узнавал — это действительно была большая белая собака, к тому же, больная бешенством. Ее потом застрелили, еще санэпидстанция ходила по всей улице. Белая собака — альбинос… Альбинос… А не кажется тебе, что есть какая-то связь… Впрочем, это всего лишь допущение.

И он снова надолго замолчал. Саша вдруг почувствовал себя ужасно одиноким и принялся собираться.

— Ты куда, мой сиамский брат?

— Пойду узнаю, как Наташа. Соскучился. Попробую хоть на один вечер забыть, кто я такой и с кем живу.

— Ну-ну, ни пуха, ни пера.

… По дорого Саша забежал в кассы кинотеатра и купил два билета на вечерний сеанс. Наташа оказалась дома и очень обрадовалась:

— Ой, как хорошо, что ты так быстро вернулся! Что-нибудь не получилось у вас там, с отдыхом? Квартиру не нашли?

— Да нет, погода испортилась, а тут еще… В общем, не сложилась ситуация, да у Яна еще дела в городе. Я ужасно рад тебя видеть!

Саша обнял ее, она в ответ прильнула к ному и поцеловала в шею. Саша машинально ответил тем же и вдруг поймал себя на том, что эта ласка вызывает у него чувство… голода. С ужасом он вспомнил, что, кроме стакана крови, торопливо проглоченного сегодня утром, он ничего не ел… Саша почти оттолкнул Натащу и, в ответ на ее изумленно-обиженный взгляд, забормотал: «Прости пожалуйста, но я вспомнил, что у меня есть два билета в кино. Сеанс — через полчаса. Идем?»

…Фильм был отечественный, снятый кем-то из ревностных последователей Тарковского, поэтому, когда они вышли из кино, у обоих было ощущение, что они окончательно запутались в отношениях героя со своей матерью (или отцом?) и, к тому же, до нитки промокли в бесконечных струях низвергающейся с экрана воды, проливаемой к месту и не к месту. Саша сказал об этом своей подруге, они от души посмеялись и, обнявшись, не спеша пошли по направлению к Наташиному дому. На какое-то мгновение им показалось, что соединяющая их тонкая ниточка сделалась немного прочнее…

Инспектор Залесский за время отсутствия Снега сделал немало. Он еще раз побеседовал со своим знакомым из патрульного дивизиона, внимательно перечитал все материалы по делу об убийствах на Бульваре и поговорил с ребятами из оперативной группы и экспертной службы. Из последнего разговора выяснилась любопытная деталь: из следственного дела была изъята та группа материалов, которая касалась обнаруженных на месте происшествия следов неустановленного животного и волосков белой шерсти. Теперь Залесский не сомневался: Снег ведет свою, непонятную и нечистую игру. Причем даже такая рискованная вещь, как должностной подлог, не показалась в этой игре чрезмерной старшему инспектору. Странно, размышлял Залесский, ведь какая бы ни была эта шерсть и эти следы — они работали на версию о большой собаке-убийце, и, если Снег хотел закрыв дело, удобнее повода не найти — ту бешеную собаку сожгли, а прокурор — не любитель загадок, и все проблемы можно было бы решить окончательно. Тем более, что старшина патрульной службы наотрез отказывался дать официальные показания, мотивируя это нежеланием быть посмешищем среди коллег. Странную игру вел старший инспектор. Для себя Залесский решил, что, по-видимому, в городе появился некий зверь, напоминающий по виду большого белого волка; он либо завезен каким-то сумасшедшим любителем экзотики из тех, что, не считаясь с доводами рассудка, всеми правдами и неправдами заводят у себя дома любых чудовищ, либо же, что намного вероятное, лицо, или группа лиц, делающих иметь такое устрашающее орудие убийства, приобрела и опробует какую-нибудь малоизвестную породу собак или волков-убийц, специально выведенных для этой цели. В пользу версии «опробования» говорил подбор жертв, вернее отсутствие такового: валютная проститутка, рабочий порта, пожилая чета, последние сообщения о кровавых событиях в Графском — все подростки приезжие, из разных городов, первоначальная проверка никаких их связей в преступном мире города не обнаружила. Конечно, это мог быть изощренный террор какого-нибудь редкого маньяка, однако слишком уж солидные силы его прикрывали, во-первых, и, во-вторых, никаких заявление, характерных для подобного рода маньяков не поступало: дескать, не сделаете то-то и то-то, спущу зверюшку опять. К тому же укрытие и содержание такого монстра вряд ли было под силу одному человеку. Далее, рассуждал Залесский, в работе со зверем либо: а) использовался специально оборудованный автомобиль, либо: б) хозяин (или хозяева) жил где-то поблизости от места преступления (впрочем, после бойни в Графском этот пункт отпадал), либо: в) этих зверей было двое, что делало все эти преступления самыми опасными в разряде особо опасных. И самым тревожным в рассматриваемой ситуации было то, что Снег уже попытался спутать группу улик, помогающих установить зверя или зверей, да еще и оказался, как нарочно, в Графском в момент второй серии убийств, и можно было не сомневаться, что он сделает все необходимое, чтобы и здесь напустить как можно больше туману. Залесский, соблюдая необходимую осторожность, намекнул тем ребятам из экспертного отдела, кому доверял, что на Снега набегает какая-то компра. Ему посоветовали не совать голову в петлю, так как старшего инспектора считали человеком сильным и опасным. Но уж если он, Залесский, все же решится дать ему бой, нужно очень скрытно все подготовить и ударить наверняка, используя тех старших офицеров, которые не питают к нему особой симпатии. Залесский не был мастером закулисной интриги и понимал, что это дело, скорое всего, будет ему стоить места и погон, а может быть, и того круче. К тому же, если Снег играет не один, все то немногое, что может собрать Залесский не привлекая внимания, вполне имеет шанс быть похороненным в начальственных столах, дабы не раздувать скандала. Проанализировав всю ситуацию, инспектор Залесский понял, что у него только один выход: попытаться взять хозяев с поличным, то есть со зверем, и что шансов у него ничтожно мало. Однако он сделал свой выбор.