На берегу Тёмного моря - Эндрю Питерсон

пергамента, разнообразными трубками, перьями, пузырьками чернил. Догорающая свеча в медном шандале освещала старинную карту, разложенную в середине стола. Тинк придвинулся ближе, чтобы посмотреть.

– Не суй сюда нос, юный Игиби, – велел Оскар, торопливо подходя к столу и сворачивая карту. – Не сомневаюсь, старший брат объяснил тебе, что не всё здесь предназначено для молодёжи. В мире есть тайны, которые сокрыты от юношей.

Тинк покраснел, оробев оттого, что его с самого начала отчитали. Джаннер перехватил взгляд брата и ободряюще подмигнул.

– А откуда взялись все эти книги, сэр? – спросил Тинк.

У Оскара загорелись глаза, и он гордым взглядом окинул свой магазин. Он всегда был готов пуститься в разговор о книгах.

– Ох, юный Тинк, откуда они только не взялись. После Великой войны я странствовал по всему Скри, спасая что только можно. Ты не представляешь себе масштаб бедствий. Проклятые Клыки дотла сжигали наши дома и города. Но потом, как всегда бывает, пыль улеглась. Когда жизнь начала возрождаться, скриане достали из тайников уцелевшие сокровища. В том числе книги. Правда, теперь они перестали быть сокровищами. Но я знал, что должен их собрать. И сохранить.

При упоминании Великой войны Джаннер вновь подумал об отце. Он никогда не спрашивал, знал ли Оскар о нём что-нибудь – например, как тот погиб. До недавних пор эту тему в доме Игиби старательно избегали. Когда Джаннер нашёл в комнате матери рисунок, плотина, удерживавшая память об отце, дала течь. Эсбен Игиби проникал в мысли Джаннера, и с этим ничего нельзя было поделать.

Джаннер хотел спросить у Оскара, чтó ему известно, но тот деловито сметал пыль с книг и вещал:

– Люди тратили столько сил, отстраивая сгоревшие дома и приспосабливаясь к жизни при злобных ящерах, которые стояли у них над душой, что читать им было некогда. Они отдавали мне книги просто так или продавали за гроши. Как сказал в своих мемуарах печально известный Бвизли Книжный Вор: «Дёшево – это почти даром». Посмотрите вокруг, мальчики. Здесь хранится лучшее, что есть в старом Скри. Или, по крайней мере, то, что от него осталось.

Джаннер и Тинк молча стояли в кабинете. Внезапно груды книг стали казаться не просто вещами. Оскар хранил память о мире, который ушёл навсегда – точно так же, как ушёл Эсбен Игиби.

Бережно держа в руках стопку книг, книгопродавец тоже погрузился в мысли о прошлом.

– В День Дракона, – сказал он, – мои посетители вспоминают, кем были раньше. И всегда уходят грустными…

Джаннер живо представил себе лица людей, их слабые улыбки и невесёлый смех.

– Так, – сказал Оскар, прервав течение его мыслей. – Вот как мы сделаем. Я буду сидеть за столом и вносить книги в каталог – уверяю вас, это непросто, – а вы будете доставать их из ящиков и ставить туда, куда велит старый Оскар Носс Ритип. Главное – погромче выкрикивайте название и имя автора. Справитесь?

Джаннер и Тинк закивали – и застыли, когда Оскар распахнул дверь, за которой в виде шаткой пирамиды громоздились восемнадцать деревянных ящиков. На самом верху примостился Зузаб. Увидев потрясённые лица Джаннера и Тинка, он улыбнулся.

– Ну что ж, у нас полно работы! – со смехом сказал Оскар, садясь за стол и закуривая. – Как там выразился великий поэт Шанк По?

– Как? – спросил Тинк.

– Вот как, – ответил Оскар и выдул клуб дыма. – «Берись за дело поскорей».

17. Дневник Бонифера Сквуна

Джаннер и Тинк трудились несколько часов. Зузаб суетился вокруг и давал непрошеные советы, а время от времени наигрывал грустные мелодии на странной маленькой свистульке. Оскар Н. Ритип торжественно сидел за столом, спустив очки на кончик носа, и записывал сведения в огромный том в кожаном переплёте. Одновременно он указывал мальчикам, куда поставить каждую книгу в зависимости от тематики.

– Рива Две-ноги, «Звук сидибага»! – кричал Тинк.

– Прекрасная вещь. Очень редкая. Поставь в отдел «Принадлежностей для сидения», вон там в углу, – распорядился Оскар, тыча пальцем.

– Лотар Свиб, «Я расплакался как девчонка», – прочитал на другом корешке Джаннер.

– Свиб? Ах да. Посредственный, но очень плодовитый автор. Поставь в «Песни под бекон», вон там, за абажуром.

– Финксам Понкбелли, «Тюкнутые».

– Садоводство. Превосходная книга.

Спустя несколько часов мальчики вспотели и измучились. У Тинка неумолчно урчало в животе. Оскар дважды просил Зузаба принести воды, и тот беспрекословно выполнял поручение, а затем вновь взбирался на груду ящиков.

К крыльцу подошёл Подо, возвестив о своём прибытии оглушительной отрыжкой.

– Ничего личного, просто хороший эль, – объяснил он, подмигнув. – Вижу, старина Оскар приставил вас обоих к делу.

Джаннер и Тинк обрадовались поводу немного передохнуть.

– Да, дедушка, – сказал Джаннер. – Мы уже почти закончили. Господин Ритип разрешил нам взять домой несколько книг.

– Очень мило с его стороны! Ну, если у вас тут всё ладно, я пока схожу за лопатой. Надо вернуть её проклятым Клыкам до заката. Вы ведь сумеете дойти до дома без меня?

Мальчики переглянулись. Джаннеру по-прежнему было не по себе от близости Клыков, однако он решил доказать дедушке, что достоин доверия.

– Ну конечно сумеем, – сказал он.

– А если что-нибудь случится, – добавил Тинк, – мы позовём Лили и она отпинается.

Старый пират громко хохотнул:

– Ха! Пусть ящерицы держатся подальше от Лили Игиби и её страшного пса! – Он замолчал и внимательно посмотрел на мальчиков. – Никуда не лезьте и идите прямо домой, ясно? – хлопнув Джаннера по плечу и чуть не сбив его с ног, Подо вышел.

Последний ящик с книгами оказался меньше остальных. Судя по всему, он был и гораздо старше. На крышке стояло пугающее слово: Дань.

Джаннер и Тинк ахнули. Ахнул даже Зузаб, который за целый день не издал ни звука.

– Ага! Мне не терпелось добраться до этого ящика, ребята, – сказал Оскар, возникая у них за спиной. Он посмотрел по сторонам и шепнул: – Видите, откуда он?

– Но… как? Разве… разве у вас в Дане есть знакомые? – спросил Тинк.

– Ш-ш! – Оскар прижал палец к губам и вновь оглянулся. – Скри кишит Клыками, если вы ещё не заметили. Хотите, чтобы вас снова бросили в тюрьму? – Он впервые намекнул, что ему известны вчерашние приключения Игиби, и Джаннер это отметил.

Тинк понизил голос:

– Простите, господин Ритип. Но кто…

– У меня нет в Дане знакомых. Я нашёл этот старый ящик вместе с остальными и поставил на самое дно повозки, чтобы не привлекать к нему внимания. Я приоткрыл его ровно настолько, чтобы увидеть содержимое. Вот и всё, что мне известно. – Он потёр руки, как ребёнок, перед которым поставили кусок пирога, и приподнял крышку. Братья подошли