Двойная засада - Сергей Самаров

Кроме того, Капустин не хотел сам себе признаваться в том, что была особая причина, толкающая его к проявлению повышенной активности и оперативности. Вчерашняя угроза одного из снайперов все еще не давала покоя, и подполковник понимал, что только полностью искоренив всю группировку бандитов в городе, он сможет спать спокойно, не беспокоясь ни за дочь, ни за жену…

– Добро… – скромно похвалил Капустин капитана, хотя тот своей энергией заслуживал более активной похвалы. – Что у нас с новым чеченцем?.. Как его…

– Тагиев… – подсказал Аристархов.

– Да… Что есть по Тагиеву?

– Ответ недавно пришел… – Капитан разгладил перед подполковником основательно помятый лист термобумаги от факса. – Служил в райотделе милиции. Попросился в отпуск… Срочно и категорично… Ему отказали… Тогда просто взял, и уволился… Причем уволился сразу, без отработки… Так просил сам, и ему пошли навстречу… Никто, даже жена, не знает причины. Уволился и уехал. Сказал, что ненадолго. В наш город уехал, сразу… Снял квартиру… То есть комнату, потому что зарплата милиционера невелика, а денег у него с собой было мало… Он даже жил, как хозяева квартиры говорили, впроголодь… Много звонил, как опять же говорят хозяева… Разговаривал, в основном, на чеченском… Сейчас проверяют звонки с его трубки… Но это дело небыстрое…

– А что с трубками убитых? – поинтересовался Капустин.

– Их проверяет прокуратура. От полковника Растегаева пока сообщений не было… Мне вообще с ним трудно общаться. Может быть, вы позвоните?

– Позвоню… – согласился Игорь Евгеньевич. – Где, кстати, твой план розыскных мероприятий?

Капитан с видимым довольством положил на стол перед подполковником последний лист из тех, что держал в руках. План он все-таки составил и успел его набрать на компьютере.

– Когда отдыхать поедешь? – поинтересовался подполковник.

– Хочу дождаться подполковника Буслаева, потом – домой…

– Хорошо… Можешь пока в кабинете поспать… Стол при необходимости всегда может заменить кровать. Только не советую второй стол вместо одеяла использовать… Как Буслаев приедет, я тебе позвоню. Да, еще… Сначала закажи на Буслаева пропуск… И предупреди, чтобы ответы на все запросы, в том числе и по экспертизам, пересылали сразу ко мне…

Сразу после ухода капитана в кабинет без стука зашел полковник Сазонов. Не позвонил, не пригласил к себе, а сам заявился.

– Отоспался, Игорь Евгеньевич?

– Отоспался, Иннокентий Станиславович. Хотел на неделю вперед, но не успел. Только на день получилось… – Капустин встал из-за стола.

– Новые данные, вижу, уже имеются? – кивнул Сазонов на стол, заваленный принесенными капитаном бумагами.

– Аристархов целую ночь старался, товарищ полковник. Кое-что есть…

– Если коротко… Объедини… Я сейчас к начальнику управления иду, он будет губернатору докладывать… Чтобы так, в десяти словах…

Объяснить в десяти словах не получилось. Для объяснения потребовалось несколько минут.

– Может, это и хорошо, что дело выходит на всероссийский уровень? – предположил полковник. – Заберут от нас и будут сверху раскручивать…

– Мне кажется, хорошего мало, – не согласился Игорь Евгеньевич. – Они начнут свое раскручивать и нам работать не дадут из опасения, что спугнем.

– И что предлагаешь?

– Предлагаю действовать максимально оперативно и решительно. Если существует какая-то всероссийская сеть, мы прорубили в ней значительную брешь. И теперь должны эту брешь максимально расширить. Это, несомненно, вызовет во всей сети неразбериху и путаницу. И мы должны этим воспользоваться…

– Звучит красиво, но я не вижу возможности в данном случае действовать своими силами, – гнул полковник свою линию. – Так и так нам придется прибегать к помощи Москвы…

– Если мы сейчас доложим в Москву о всех результатах, нам запретят тормошить кафе «У горного ручья» и хозяина кафе, проживающего в нашем городе по документам Мовлади Ахматовича Базуева. Прикажут установить долговременный контроль и регистрировать все контакты кавказцев, проходящих через кафе…

– Благое дело… – согласился полковник.

Капустин не мог сказать своему командиру о том, что его волнует угроза одного из арестованных. Это было как-то не по-мужски. Да и непрофессионально. И тем не менее мысли об угрозе во многом руководили его действиями. И потому он попытался найти другую причину – иначе объяснить свое стремление к самостоятельной работе, без контроля вышестоящих инстанций.

– Но мы в этом случае подставляем под новый удар подполковника Буслаева. Два покушения не удались, третье может оказаться удачным… Я уже не говорю о том, что на нас на долгий период «повесят» нераскрытое убийство. Мне просто сложно будет уже сегодня работать с Буслаевым, зная, что я подставляю его…

– Когда Буслаев приедет?

– Обещал утром. Может быть, часам к одиннадцати будет.

– Мне стоит самому с ним поговорить? – судя по интонации, полковник Сазонов к такому разговору не сильно стремился и Игорь Евгеньевич понял это, и подыграл.

– Я сам поговорю… Мне это как-то сподручнее сделать, имея на руках весь этот ворох бумаг… – И он стал складывать разрозненные листы в одну стопку, с тем чтобы позже разобрать их и подшить в дело.

– Ладно… Посмотрим, как на ситуацию начальник управления отреагирует… – полковник Сазонов все же решил не оставлять решение вопроса за собой.

Собрав материалы в папку с уголовным делом, аккуратно подшив и описав их на заглавной странице, Игорь Евгеньевич позвонил старшему следователю по особо важным делам областной прокуратуры Растегаеву. Телефон в кабинете долго не отвечал, не ответил и после повторного звонка, и тогда Капустин, чтобы не гадать и не ждать у моря погоды, набрал номер дежурного по прокуратуре. Представился, как полагается, и поинтересовался, где он может срочно найти старшего следователя по особо важным делам Ивана Дмитриевича Растегаева.

– А он, как сказал, к вам уехал… – доложил дежурный.

– Давно?

– Около получаса назад… Только в кабинет к себе поднялся на пару минут и поехал… Наверное, вот-вот будет…

– Спасибо, значит, скоро доедет…

Оставалось ждать, приводя в порядок собственные мысли, и пытаться все же выработать единую и правильную линию ведения следствия, потому что Капустин очень хорошо знал, что, если дело перейдет в ведение Москвы, сам он как-то влиять на события уже не сможет. А сотрудники московского управления, не задумываясь, могут принести в жертву малые интересы ради больших, потому что у них задача такая – большие дела раскручивать.

Иван Дмитриевич приехал вскоре, после короткого вежливого стука вошел в кабинет, как всегда, невозмутимый и сухо поздоровался.

– Как насчет чая, Иван Дмитриевич? – спросил Капустин как гостеприимный хозяин. – Правда, у меня заварочного чайника нет, я прямо в бокал завариваю…

– День обещает быть жарким. Не только чай, даже водку не буду… – отказался старший следователь, устраиваясь за столом напротив подполковника и аккуратно расстегивая заедающую «молнию» на своей старой и затертой кожаной папке. Сколько Капустин помнил Растегаева, тот всегда ходил с этой папкой, и без нее старшего следователя и представить было трудно. – И вообще нам, как мне кажется, всем скоро будет не до чая и уж совсем не до водки, поскольку дело принимает значительный масштаб и потребует максимального приложения усилий…

Капустин, соглашаясь, закивал в такт словам гостя.

– Я как раз собирался сообщить вам новые сведения и поговорить о том же… О разрастании дела до общероссийских масштабов…

– До международных… – поправил Растегаев. – Отпечатки пальцев одного из убитых проходят по картотеке Интерпола как принадлежащие участнику взрыва в Исламабаде в прошлом году. Вас радуют, Игорь Евгеньевич, такие перспективы?

Это была новость, от которой Игорь Евгеньевич даже нахмурился. Он и не помышлял о таких масштабах. Конечно, принимать участие в таком значительном мероприятии, как международное расследование, это и приятно, и почетно. И в то же время подобный оборот дела вызвал и новые опасения.

– Не слишком… Меня, признаюсь, даже общероссийские перспективы не радуют… Если вы помните, в прошлом году у нас готовился взрыв плотины городского водохранилища… И тогда дело тоже переросло в федеральное. Нам ограничили право действовать самостоятельно. В результате мы чуть было не прозевали резервную группу террористов… Любая несамостоятельность может нанести урон, который будет не слишком заметным в общем объеме материалов, тем не менее это может быть именно наш урон. И мне вообще не хотелось бы, честно говоря, его нести… Ни в каком виде…

– Я помню тот случай, хотя не я его вел дело… – согласился старший следователь со звучным вздохом – максимум эмоций, которые он мог себе позволить. – Сейчас, правда, мы имеем дело не с попыткой взрыва, а только с покушением на убийство…