Обожженные (ЛП) - Сильвия Дэй

― Привет.

Я разглядывала его, понимая, что давно не видела эту ласковую нежность в его глазах.

― Жаль, что мы не добрались до спальни.

― Все нормально, ― улыбнулась я. ― Я не жалуюсь.

― Я возьму тебя там, как только вновь обрету способность ходить.

― Стареешь, Ратледж? ― поддразнила я, зная, что он в свои двадцать девять был в самом расцвете сил.

Он взглянул на подвесной потолок с красивым орнаментом:

― Много практики.

― Да, верно, ― я отбросила руку на лицо, пряча свою реакцию. Я не могла думать о других женщинах Джекса. Эта мысль сводила меня с ума. ― Я читаю газеты, сам знаешь.

― Сопровождать женщину куда-нибудь и трахать ее ― две разные вещи.

Он склонился надо мной. Поймав меня за запястье, Джекс вытянул мою руку над головой, открывая мое лицо.

― Но так хорошо себя чувствовать, зная, что ты следишь за моей жизнью.

― Я не слежу.

Джекс блеснул своими ямочками.

― Хорошо.

Он встал на колени и опустился на пятки, снимая презерватив. Его движения были легкими и непринужденными, но вид его наполовину твердого члена, блестящего от спермы, наполнил мой рот слюной.

Я оттолкнулась локтями и облизнула губы.

― Иди сюда.

Он ответил мгновенно, его член затвердел и удлинился.

― Иисусе, Джиа.

Я придвинулась к нему.

― Душ, ― сказал он хрипло, нетвердо покачиваясь на ногах и протягивая мне руку. ― Я на вкус как резина.

― Мне все равно.

― Я сделаю это, ― он потянул меня вверх. ― Как только вставлю в твой рот, я останусь там на некоторое время.

Я смотрела на него, признавая его привлекательность. Он стоит передо мной и так дьявольски сексуален: высокий и голый по пояс, его джинсы расстегнуты и чуть приспущены, а член изгибается вверх до пупка.

Это был Джекс, которого я знала. И которого любила.

― Взгляни на себя, ― прошептал он, проводя большим пальцем по моей распухшей нижней губе. ― Ты так чертовски сексуальна. Так нежна и красива.

― Да ладно, ― мои губы скривились, когда я осмотрела себя.

Мои джинсы и разорванные трусики болтались на одной ноге, а рубашка была скомкана на груди. Нет сомнений, что мои волосы пребывали в беспорядке.

― Ты говоришь как человек, у которого только что был оргазм, и он хочет еще.

― Не надо, ― он поймал меня за подбородок, поднимая голову вверх. ― Ты не можешь попросить меня дать тебе все, что у меня есть, а потом беспечно забрать это. Так нечестно.

― Нет, ― согласилась я. ― Так нельзя, правда?

По тому, как он сжал челюсти, я поняла, что Джекс получил сообщение ― он взял меня легонько … а затем отпустил.

Присев, он стянул мои джинсы вниз так, чтобы я могла высвободить ногу. Потом Джекс схватил меня за руку и повел вокруг сделанного из кованого железа журнального столика.

Мы пересекли темно-серый ковер, ведущий в спальню, в которой была большая двуспальная кровать с темной деревянной спинкой, гармонирующей со столом и шкафом, находящимися там. У окна, простиравшемуся до высокого потолка, была гостиная зона, а вход в ванную обозначался красивой сводчатой аркой.

Я пыталась не показать, насколько была удивлена, когда Джекс включил свет, но была рада, что он не взглянул на меня, потому что я была уверена, что он это заметил. Комната была огромной: с душем, который мог бы вместить в себя троих человек, и ванной с гидромассажем. Телевизор был врезан в стену, а двойная раковина напоминала тяжелую деревянную мебель в спальне.

Я обязана была спросить:

― Ты заказал этот номер, думая, что заставишь меня приехать сюда?

― Я надеялся.

Джекс отпустил меня, чтобы включить душ. Я присвистнула, впечатленная гигантской насадкой, встроенной в потолок, которая распыляет воду вниз водопадом.

Он повернулся ко мне с улыбкой, которая ослепила меня.

― Могу ли я раздеть тебя?

Острая боль распространилась по моему телу. "Джиа, детка, ты — мой подарок после трудного и долгого дня". Одна из многих вещей, которые он сказал мне еще в Вегасе, заставившая меня полюбить его.

Внезапно я задалась вопросом: что если Джекс был таким и разговаривал подобным образом с любыми женщинами, бывавшими с ним в то время. Может быть, он понятия не имел о том, насколько сладок, что любая девушка для него вывернется наизнанку. Или, может быть, знал. Эта мысль раздавила меня.

― Эй, ― Джекс поймал меня за подбородок, наклонив мою голову назад. ― Не смотри на меня так сейчас. Я здесь. Я в деле.

― Надолго? На выходные? ― попятилась я, какое-то мелочное чувство самосохранения побуждало меня выйти отсюда, пока я находилась в комнате. ― Я не могу этого сделать, Джекс.

Его челюсть напряглась:

― Джиа…

Я развернулась и поспешила через спальню, чтобы взять одежду.

― Что за херня? ― рявкнул он, схватив меня за руку, когда я пересекла порог гостиной. ― Ты хотела этого.

― Это было ошибкой.

Огромной ошибкой. Я слишком погрязла в своих чувствах к нему, чтобы положить всему этому конец.

― Черта с два это было, ― он развернул меня к себе лицом, хватая за плечи, чтобы я не ушла. ― Почему ты этого просила? Ты хотела приехать сюда. Хотела, чтобы я занялся с тобой любовью.

― Я хотела трахнуть тебя, ― прорычала я, ненавидя то, как он отшатнулся от моих слов. ― Я хотела избавиться от напряжения, поэтому теперь, может, ты начнешь говорить мне правду. Я больше не хочу слушать твой блеф. Это нереально. Ты не настоящий.

― О чем ты блять говоришь? Это все реально, как и есть, и ты это знаешь.

Я вырвалась и зашагала дальше в гостиную, чувствуя себя глупой в одних носках и фирменной футболке Росси.

― У меня нет на это времени.

― Времени на что? На меня?

За один широкий шаг, Джекс легко догнал меня. Он достиг моих джинс первым и наступил на штанину. Его руки скрестились на груди, показав грубую силу своего доведенного до совершенства тела. Ему не было дела до того, что его штаны все еще были приспущены, хотя он и подтянул свои боксер по пути.

― У меня нет ни времени, ни терпения, чтобы притворяться, как мы тут что-то строим, когда на самом деле ничего нет.

Я зацепила волосы в хвост, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы собраться, хотя бы внешне.

Он напустил на себя угрюмый вид:

― Кто это притворяется?

Я всплеснула руками:

— Почему ты так со мной говоришь? Все это дерьмо с раздеванием и хватанием меня, и … и все это! Почему ты не можешь быть честным в том, что у нас не было ничего, кроме как отличного секса?

— Мы не просто трахались, — прорычал он, поддавшись вперед. — Ты бы не влюбилась в просто секс.

— Я должна влюбиться в тебя? Так для тебя будет лучше, если я это сделаю? — к своему ужасу, я почувствовала, что мои глаза наполнились слезами. — Ты уже залез ко мне в трусы. Я не понимаю, почему ты ведешь себя как будто это какая-нибудь мелодрама. Не усложняй то, что должно быть для меня простым!