Она любит плохих парней - Алекс Хилл

его малолеткам своим показывать, прежде чем в койку тащить!» 

*белое сердце*: «я правда скучаю по тебе кис... даже по нашим разборкам»

Переворачиваю мобильный и вжимаю его экраном в стол. Я не хочу этого знать! Телефон жужжит один раз, второй. Зажмуриваюсь, уговаривая себя не вышвыривать мобильник в окно. Я не собиралась втягивать в эту заварушку Рому, моя броня еще слишком тонкая, чтобы вступать с ним в открытый бой, и все же… его реакция льстит. Да, она собственническая, но вместе с этим подтверждающая, что ему не все равно. Что он любил меня, а может и до сих пор любит. Открываю диалог, грусть давит на затылок, растекаясь тяжестью по плечам.

*белое сердце*: «я тебя никому не отдам»

*белое сердце*: «*белое сердце*»

Этот дурацкий смайлик стал символом наших чувств, первым признанием, которое я получила. Таким, казалось бы, несерьезным, но большим и значимым для меня. Блокирую телефон и смотрю на книги. Здравствуйте, Федор Михайлович. Провожу пальцами по старым твердым обложкам, обводя названия: «Горе от ума» и «Отцы и дети». Простите, но сегодня нам с вами не по пути. Беру книги и возвращаю их на полки, дохожу до стеллажа с зарубежными писателями и замираю в раздумьях. На первую пару я уже все равно опоздала, настроения обдумывать дальнейшие шаги нет, а значит, самое время прикоснуться к прекрасному. К чему-то мягкому и возвышенному, трогательному и вечному. Взгляд падает на знакомое имя, пальцы тянутся к книге — Эрих Мария Ремарк «Приют Грез».  

— Она пряталась в библиотеке от злых взглядов, скрывала душу за желтыми страницами старой классики и мечтала о любви-и-и… — разносится рядом кривляющийся истонченный голос.

Тоша кружится на месте возле стола, сложив руки лодочкой, будто балерина. 

— Она боялась лжи, но лгала всем вокруг. Она любила читать и презирала подруг.

— Хорош! — усмехаюсь я, закрывая книгу.

— Она была всех милей, но ночами точила ножи. Она сожрет всех коней, а принцев запустит в полет над пропастью во ржи-и-и!

— Хватит, — умоляю я, опуская ладонь на напряженный живот. — Здесь нельзя шуметь.

Тоша широко улыбается и падает на соседний стул, легким взмахом головы поправляет пышные рыжие кудри и наклоняется вперед, вглядываясь мне в глаза.

— Что? — недовольно спрашиваю. — Я не прячусь, просто зашла почитать.

— Да, да, да, — насмешливо отвечает Тоша и подпирает щеку ладонью.

— Все очень плохо? — вздыхаю я.

— С чего ты взяла?

— С того, что ты пришел сюда.

— Я вообще-то писал тебе.

Спохватившись, снимаю блокировку с телефона, и приоткрываю рот. 

— И звонил, — добавляет Тоша. — Раз двадцать.

— Да, я вижу, — отвечаю монотонно.

— Как ты заставила Дария это сделать?

— В том-то и дело. Это была не моя идея.

Тоша прищуривается на мгновение, а после удивленно поднимает брови:

— Он сам тебя поцеловал?!

Рассказываю другу о сегодняшнем утре и, чем больше говорю, тем крепче убеждаюсь, что все происходящее выглядит как сценарий. Не мой сценарий. Тоша в недоумении трясет головой, а я беспомощно развожу руками:

— Ну вот, как-то так.

— Зачем он это сделал? 

— Иди и спроси у него!

— А вот и спрошу! — смело заявляет Тоша. — А лучше мы вместе. Устроим допрос с пристрастием! 

Сдавленно усмехаюсь и смотрю в потолок, тяжело вздыхая.

— Новость уже разлетелась? 

— Она не такая громкая, как недавно найденная плесень в бассейне, но…

— Хорошо.

— Хорошо? Хорошо?! Что здесь хорошего, Катя?!

— Все идет по плану. Неля и Таня наверняка уже в курсе, а значит… продержусь еще пару недель, и победа за мной.

— А как же Рома? Он ведь не отстанет, и ты это понимаешь.

— Постараюсь больше не попадаться ему. Мой новый адрес он не знает, так что…

— Кать, я волнуюсь за тебя, — со всей серьезностью заявляет Тоша. — Дарий Викторович, кажется, не так прост, как ты думаешь. Все это странно. Очень странно!

— И эти странности играют мне на руку.

— А что, если?...

Тоша замолкает, и я встречаюсь с его настороженным взглядом.

— Что, если он маньяк? — уточняю я.

— Типа того.

— Тогда-а-а… — тяну задумчиво. — Я хочу черный матовый гроб и венок из белых лилий.

— Что ты несешь?! — не на шутку распаляется друг.

— Тош, — ласково произношу я, — угомонись. Дарий нормальный мужик. Скорее всего, он решил подыграть мне, как и тогда в первый раз. Он поцеловал меня без языка, в конце концов!

— Этим ты его оправдываешь? Оргазм без использования члена тоже входит для тебя в ряды милых шалостей?

— Нельзя говорить это слово в библиотеке, — шикаю я.

— Какое именно? — усмехается Тоша.

Тихо смеемся, но веселье рассеивается за пару хлопков ресниц. Тоша вновь серьезен и напряжен, его пристальный взгляд давит, и я устало опускаю голову.

— Кать, зачем тебе все это? Может, пора остановиться? Девкам ты нос уже утерла, а Рома…

— Не могу, — отвечаю я твердо.

— Ну почему?!

— Ты знаешь, я уже объясняла. Ничего не изменилось, и сегодняшняя встреча с Ромой тому подтверждение. Если бы Дарий не появился, я согласилась бы на разговор. Черт возьми, я и сейчас этого хочу! 

— Кать, даже если вы снова сойдетесь, ты не увидишь ничего нового.

— Не факт! — с болью в сердце протестую я. — Люди меняются. Не так, как этого хочется окружающим, но все же… они делают выводы, пересматривают отношение к разным вещам и… — Горький смешок слетает с губ. — Как жалко я звучу. Самой противно.

— Я могу чем-то помочь? — печально спрашивает Тоша.

— Отвезешь меня домой?

— Конечно, поехали.

Достаю из микроволновки китайскую лапшу, ароматный пар ударяет в лицо запахом морепродуктов, водорослей и специй. Запрыгиваю на кухонную тумбу, скидывая с ног тапочки, накручиваю лапшу на вилку и дую в коробку, выгоняя пар. Из динамиков ноутбука, что стоит на подоконнике, звучит трек «Ву Индия - Люби меня так», и я с аппетитом поглощаю ранний ужин, обдумывая следующие шаги. Деталька по имени Рома никак не вписывается в мой план, а его сообщения рвут и без того покалеченное сердце на части. Он пишет до сих пор, хочет встретиться, даже пару угроз прислал из разряда: «я все равно тебя найду». Это одновременно